Обретённая 2. Выжить назло (СИ) - Холлей Ниизла

— А если не усмирит…

— То она умрёт. Главная сила самочки в слабости. В верности и плодовитости. Та, о ком ты говоришь — слишком кичится своим свободолюбием. Гоблины быстро собьют с неё спесь и гордыню. После сегодняшней брачной церемонии… а она единственная молодая самка на весь клан и ВСЕ её возьмут. Там больше тридцати самцов. Если она сразу забеременеет, то ей повезёт. Тогда у неё будет каждый день только по пять самцов.

Я была в шоке… Бедная Марина!

— Эти… рудокопы… они очень неприятные?

— Лучше я тебе передам их образ прямо в разум, — Док слегка сжал мои виски и в голове соткался образ омерзительного коротышки. С длинными, острыми ушами, полусобачьей зубастой мордой. Зелёно-черная кожа блестела от гадкой слизи.

Я содрогнулась.

— Неприятные, да? Они очень злопамятные. Любят причинять боль при близости. Любят насилие над слабым. Сопротивление женщины, её крики, страх, боль, ненависть — для них самый лучший афродизиак. От них исходит неприятный запах гниющей органики и протухшей воды. И эта самка уже никогда не увидит света звезды Ортан. На спутнике которой она останется. Я удовлетворил твой интерес?

— Да, нэр Док. Спасибо вам за терпение ко мне.

— Ты нравишься мне и твоему хозяину. Мы любим послушных, но не забитых самочек. А теперь — пора… я сам отнесу тебя в ренегар.

Док легко поднял меня на руки и через десять минут я уже засыпала в мягко мерцающем куполе.

Потом сон плавно перетёк в кошмар.

Я была в некоей заброшенной лаборатории и меня пытали зомби, один-в-один похожие на гоблинов-рудокопов.

Порой боль была настолько нетерпимой, что я просто орала.

Сценарий повторялся снова и снова. А боль становилась всё сильнее.

***

И снова я просыпаюсь в ренегаре.

Но теперь со зрением всё более чем хорошо. Осторожно пошевелила пальчиками на руках-ногах. Слушаются! Согнула-разогнула ноги — ПОЛУЧИЛОСЬ! И руками я владею отлично!

Радость переполняла меня. Играла в крови как игристое вино.

Я могу двигаться! Тело снова мне подчиняется!

Открывшаяся дверь пропустила крупного мужчину с резкими чертами лица, не лишенного некоторой привлекательности.

— Милосердныз Звёзд, — приветствовал он меня голосом Дока, — Вижу по сверкающим глазкам — у нас всё удалось? Глаза — видят, тело — слушается?

— Да, нэр! — рот помимо воли растянулся в улыбке.

— Хорошая самочка. И очень жизнерадостная. Ты никогда не станешь заезженным сеплохом. Всегда будешь радовать своего хозяина оптимизмом и отзывчивостью. Попробуй встать.

Я сначала присела, лихорадочно оглядывая себя. На мне просторная рубаха. Из-под неё видны только пальчики на руках и ступни ног. Сползаю с кушетки, держась за поручни и нащупывая пол.

Ух… Холодный! Пальчики на ногах поджимаются, а мир вокруг начинает кружиться. Долгонько я лежала!

Врач профессионально подхватывает меня за локоть:

— Выпей. Через минуту головокружение пройдёт. — к губам прижался холодный край стакана.

Выпила терпкую, вязкую жидкость. Постояла немного, прикрыв глаза.

— Теперь открываем глаза и пробуем просто стоять самостоятельно.

Стою. Ничего не болит. Головокружения нет.

— Теперь делаешь шаг… ещё… ещё… молодец. Теперь в душ. После душа я провожу тебя в класс и столовую. Заодно представлю твоим соотечественницам. К сожалению, не все они такие послушные и спокойные как ты. Но мы отбраковываем строптивых, злых и склонных к депрессии. Тех, кто останется ждёт Большой аукцион. И хозяева, которые будут бережно к вам относиться. Что с тобой?

— Пол холодный. Ноги замёрзли, — поведала я ему, помимо воли стуча зубами.

Док моментально подхватил меня на руки и занёс в санблок. Стянул рубаху и запихнул в навороченную кабину. Включилась тёплая, почти горячая вода. Но мне было очень приятно.

— Согрелась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да. Спасибо.

— Мойся. Вот это — для волос. А это — для тела. Когда вымоешься, нажми вот тут. Когда высохнешь — вот эту клавишу. Запомнила? Я скоро вернусь и принесу одежду и обувь.

Я плюхнулась на небольшую сидушку и, откинув голову на стенку кабины, млела под струями горячего душа. Потом тщательно помыла голову и тело.

Как же хорошо! Как будто заново родилась. Движения легкие… СТОП!

Я ещё раз, уже придирчиво оглядела себя.

"Сашка, а это же не твоё тело!" — охнул в шоке мозг.

Это было тело юной девушки, а не женщины пятидесяти трёх лет! Нет, я, конечно, старалась за собой следить. Но пара десятков лишних килограммов имелась.

Включила "сушилку". Понежившись под ласковым напором горячего воздуха и высохнув, вышла из кабины. На кушетке меня уже ждала стопка одежды. Одевшись и обувшись, вышла из санблока и сразу наткнулась на Дока, идущего мне на встречу по белоснежному пустому коридору.

— Молодец. Идём в класс.

— Нэр Док, простите, но можно мне расческу — волосы расчесать? И ещё посмотреть на себя..?

— Можно… — Док подвел меня к одной из дверей, за которой скрывался, видимо, его кабинет.

У двери стояло огромное зеркало, к нему меня и подтолкнули:

— Смотри!

В зеркале отразилась даже не девушка — девочка, лет пятнадцати! Чем-то похожая на меня в молодости. Не уродина. Далеко не красавица. Золотисто-русые волосы с пепельным отливом. Яркие карие глаза с густыми чёрными ресницами, обведённые синевой. Строгие очертания рта. Высокие скулы. Курносый нос. Упрямый подбородок. Красивая шея. Спортивная, подтянутая фигура с очень тонкой талией. Просто приятный ребёнок.

"С глазами пожилой женщины…" — горько усмехнулась я про себя.

— Нравится? — надо же, Доку интересно моё мнение!

— Да. Это так помолодело моё тело… или…?

— Твоё, — деловито пояснил Док, — Перенос сознания слишком дорог, чтобы практиковать его на рабыне. Пусть даже и редкой, и дорогой.

У меня внутри всё опустилось от этих слов. И даже зарождающаяся симпатия и благодарность к спасшему меня врачу скончалась, едва появившись.

"А что ты ждала? Ты для него одна из тысяч. Бизнес, есть бизнес! И ничего личного! Ничего не должно помешать поступлению денежных средств на счета бизнесмена…"

— Неплохо выглядишь. Жаль, что не красавица. И портить тебя коррекциями нельзя… Но… может это и к лучшему. Главное — сможешь рожать отличных детей с нужными параметрами.

На душе от этих слов стало совсем паскудно.

***

Прошло три месяца.

Рёв корабельной сирены вырвал меня из тёплых объятий сна. Потянувшись, до хруста костей, рванула умываться. В очередной раз поздравив себя с тем, что у меня ровный характер. Ведь именно характер, а ещё то, что Природа наградила меня генами неведомых мне Древних, я должна благодарить за отдельную каюту. Такой чести не удостоился более никто из девушек. Что вызывало у некоторых вполне обоснованное возмущение и ядовитую ненависть ко мне. Не у всех, конечно. Но у большей половины. У тех, кто считал себя красавицами и требовал от других, таких же рабынь, как они, почитания и послушания. В этом наши взгляды на жизнь существенно разнились. О чём я и поведала девицам в первый же день моего появления в их обществе.

Вторая половина отнеслась ко мне осторожно, но не без симпатии. Опять-таки, благодаря моему спокойному отношению к своей "избранности".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А дружили мы только с Людой. Видимо сказалось то, что она тоже оказалась "омоложенной", как и я, и сгинувшая на треклятой "рудокопской" планете Марина.

Остальным, самым "старшим" девушкам, было немного больше тридцати пяти. Конечно, после ренегара они стали выглядет совсем юными, но как отложилось у всех в мозге то, что нам с Людочкой далеко за пятьдесят, так и продолжали нас считать "старухами". Я — не в претензии. Мне совершенно всё равно. А вот Люда очень обижалась и страдала из-за циничных и пошлых высказываний признанных заводил. Такие люди есть всегда. И не важно, что ты их не тревожишь. Они обязательно будут докапываться до тебя.