Дьявол зимой - Клейпас Лиза

Этот поступок возмутил престарелого священника, проводившего церемонию.

– Сейчас же прекратите! – воскликнул он. – Я не потерплю здесь языческих ритуалов! Поливать святое место дешевым алкоголем...

– Сэр, – перебил его Себастьян, шагнув вперед и положив руку на плечо священника, – не думаю, что наш друг Дженнер стал бы возражать. – Он позволил заговорщической улыбке коснуться его губ. – Это французское бренди отличного качества. Надеюсь, вы позволите прислать вам несколько бутылок, чтобы вы могли оценить его на досуге.

Смягчившись, священник улыбнулся в ответ:

– Вы очень добры, милорд. Спасибо.

Когда толпа рассеялась, Эви скользнула взглядом по фасадам магазинов и домов, окружавших площадь. Ее внимание привлекло лицо мужчины, стоявшего у фонаря на противоположной стороне площади. В темном пальто и грязной серой шапке его было трудно узнать, если бы не ухмылка, кривившая губы.

Это был Джосс Буллард. Видимо, он хотел отдать последний долг Айво Дженнеру, пусть даже издалека. Впрочем, он не производил впечатление скорбящего. Его лицо искажала злобная гримаса, от которой у Эви пробежал холодок по спине. Не отрывая от нее взгляда, он провел ладонью поперек своего горла в характерном жесте, заставившем ее невольно отпрянуть.

Уловив это движение, Себастьян повернулся к ней и взял ее за плечи затянутыми в перчатки руками.

– Эви, – сказал он, ~ сочувствием глядя на ее побледневшее лицо. – С тобой все в порядке?

Эви кивнула, бросив быстрый взгляд в сторону фонаря. Буллард исчез.

– Н-немного замерзла, – ответила она, вздрогнув, когда порыв холодного ветра сорвал с ее головы капюшон.

Себастьян тут же вернул капюшон на место и плотнее запахнул плащ вокруг ее шеи.

– Я отвезу тебя в клуб, – сказал он. – Расплачусь только с похоронной командой, и мы можем идти. – Вытащив из кармана пальто кожаный бумажник, он направился к группе мужчин, почтительно ожидавших в стороне.

Перехватив ее взволнованный взгляд, Кэм подошел ближе. На его худощавых щеках виднелись следы слез. Эви схватила его за рукав и, понизив голос, сообщила:

Я только что видела Булларда. Вон там, у фонаря.

Его глаза слегка расширились, и он кивнул.

Больше она ничего не успела сказать. Вернулся Себастьян и обнял Эви за плечи.

– Карета ждет, – сказал он.

– Зачем было вызывать карету? – запротестовала она. – Я могла бы дойти.

– Я распорядился, чтобы в ноги поставили грелку, – сообщил Себастьян, улыбнувшись при виде приятного предвкушения, вспыхнувшего в ее глазах. Он взглянул на Кэма: – Можешь присоединиться к нам.

– Спасибо, – последовал осторожный ответ, – но я лучше пройдусь пешком.

– B таком случае увидимся в клубе.

– Да, милорд.

Направившись в сопровождении Себастьяна к карете, Эви с трудом удержалась, чтобы не оглянуться на Кэма. Интересно, удастся ли ему найти Булларда и что произойдет, если да. Забравшись в карету по откидной ступеньке, она поспешила расправить юбки вокруг грелки и вздрогнула от удовольствия, когда волны тепла достигли ее коленей. Себастьян расположился рядом с едва заметной улыбкой на губах.

Вспомнив безумную скачку в Гретна-Грин, Эви с удивлением подумала, что, хотя это было совсем недавно, ей кажется, будто с тех пор прошла целая вечность. Она прижалась к Себастьяну, благодарная, что он не сделал попытки отстраниться.

– Ты неплохо держалась, учитывая все обстоятельства, – заметил он, когда карета тронулась с места.

– Это была самая грандиозная похоронная процессия из всех, что мне приходилось видеть, – отозвалась она. – Мой отец был бы доволен.

Себастьян фыркнул:

– Когда возникали сомнения, я делал выбор в пользу некоторой чрезмерности в надежде, что это понравилось бы твоему отцу. – Поколебавшись, он продолжил: – Завтра я велю полностью освободить его апартаменты. Иначе мы никогда не избавимся от запахов больничной палаты.

– Думаю, это неплохая идея.

– Клуб откроется через неделю. Я позволю тебе остаться вплоть до этого события, чтобы ты могла свыкнуться с утратой отца. Но когда двери клуба снова откроются, ты должна перебраться в мой городской дом.

– Что? – Пораженная этим заявлением, Эви отстранилась, чтобы взглянуть на него. – В твой дом в Мейфэре?

– Он прекрасно обставлен и укомплектован прислугой. Впрочем, если тебя это не устраивает, со временем можно подыскать что-нибудь другое. Но пока тебе придется жить там.

– А ты... тоже поселишься там?

– Нет. Я буду жить в клубе. Так гораздо удобнее держать все под контролем.

Эви почувствовала себя задетой, не понимая, чем вызвана эта неожиданная холодность. Она никогда не докучала мужу... не предъявляла никаких требований, даже в горе. Растерянная и сердитая, она крепко сцепила затянутые в перчатки руки.

– Я хочу остаться, – негромко сказала она.

Себастьян покачал головой:

– Не вижу причин, зачем тебе оставаться в клубе. Ты здесь не нужна. Для всех заинтересованных лиц будет лучше, если ты поселишься в нормальном доме, где сможешь принимать друзей и спокойно спать по ночам, не просыпаясь от шума внизу.

– У меня хороший сон. И мне нисколько не мешает шум. А что касается друзей, они могут приходить в клуб...

– Ну да, тайком.

Он был прав, но это не имело никакого значения. Эви молчала, подавленная небрежно брошенной фразой: « Ты здесь не нужна».

– Я хочу, чтобы ты жила в безопасносном и приличном окружении, – продолжил Себастьян. – Клуб не место для леди.

– Я не леди, – возразила Эви с легкой иронией в голосе. – Я дочь игрока и жена отъявленного повесы.

– Тем более тебя нужно оградить от моего влияния.

– Все равно не думаю, что я хочу переехать. Может быть, весной, а пока...

– Эви, – твердо произнес Себастьян. – Я не предлагаю тебе выбор.

Эви напряглась и отодвинулась от него. Все тепло, исходившее от ножной грелки, не могло согреть кровь, застывшую в жилах. Мозг лихорадочно искал аргументы, которые убедили бы Себастьяна... но он был прав... нет никаких причин, которые оправдывают ее присутствие в клубе.

Прикусив губу, Эви с отчаянием подумала, что ей следовало бы давно привыкнуть к ощущению собственной ненужности и одиночества. Почему же, во имя Господа, это по-прежнему ранит? О, как бы ей хотелось быть похожей на Себастьяна, сердце которого по крыто непробиваемым слоем изо льда!

– А как же наше соглашение? – тупо спросила она. Если ты собираешься пренебречь им...

– О нет. Я намерен жить добродетельно, как монах, пока не придет время получить заслуженную награду. Но мне будет легче противиться соблазну, если ты будешь находиться вне пределов досягаемости.

– А что, если я не смогу противиться соблазну? – услышала Эви собственный шепот. – Я могу познакомиться с приятным джентльменом. Ты ведь не станешь возражать, если я буду проводить время в его обществе?

Пока эти слова не слетели с ее губ, Эви никогда бы не поверила, что способна сказать такое. Но отчаянная потребность причинить ему боль, разозлить, его, задеть была слишком сильна. Однако у нее ничего не вышло. После короткого молчания Себастьян вкрадчиво отозвался:

– Конечно, дорогая. С моей стороны было бы эгоистично отказывать тебе в развлечениях, когда я не могу составить тебе компанию. Поступай как пожелаешь... при условии, что мне не придется искать тебя, когда ты мне понадобишься.

За фешенебельными улицами и площадями респектабельных районов Лондона скрывался целый мир из темных переулков и ветхих трущоб, население которых ютилось в немыслимой тесноте. Престyпления и проституция были единственным способом выживания в этих местах. Воздух здесь был пропитан запахами отбросов и нечистот, а здания порой так плотно примыкали друг к другу, что приходилось перемещаться боком, чтобы протиснуться между ними.

Углубившись в хитросплетение переулков, Кэм осторожно продвигался вперед, помня о бесчисленных ловушках и опасностях, подстерегавших неосторожных путников. Наконец, миновав темную арку, он оказался в узком дворике, окруженном деревянными строениями, представлявшими собой дешевые притоны и ночлежки, где бездомные спали вповалку, как в братской могиле. Вдоль стен, покрытых плесенью и гнилью, пробегали крысы, исчезавшие в трещинах в фундаментах зданий. Во дворе было пусто, не считая пары девиц, сидевших на крыльце, и тощих ребятишек, занятых поисками выброшенных костей и объедков. Подозрительно косясь на Кэма, они поспешили ретироваться в дальний конец двора.