Я ем города, морями запиваю (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

— Тьфу, дурачина! — засмеялся Юрка. — Язык, как помело. — Но тут же посерьезнел. — Скажи лучше, что по ситуации с Бесковым думаешь. Может, поговорить с ребятами, сходить всем вместе к Дерюгину или повыше куда — заявить, что, мол, так и так, не нужно сейчас скандал вокруг команды затевать.

— Можно, конечно, — задумался Мельник. — Только…чуйка подсказывает, что нас и так сейчас во все инстанции тягать начнут. Но поговорить с остальными и правда стоит. Выработать, так сказать, общую позицию. Можно с Яшина начать — он ведь парторг, а, значит, ему и карты в руки. Пошли, побалакаем со Львом Ивановичем.

Глава 16

1969 год. Апрель. Москва

Пару дней после возвращения в Москву было тихо. А потом завертелось. Нет, обошлись без внешних театральных спецэффектов — черные «воронки» в Новогорск не приезжали, бравые ребята с васильковыми петлицами руки никому не крутили. Но вот основу «Динамо» и тренерский штаб в Спорткомитет вызвали. И там Данила вновь встретился со своим злым гением — товарищем Семеновым. С Дмитрием, свет, Петровичем. Чтоб ему пусто было, заразе партийной!

Чиновник, как обычно, сначала вроде бы сидел и благожелательно улыбался с несколько отстраненным видом, пока футболистов песочили другие ответственные товарищи, а потом жахнул из главного калибра. Причем, прошелся по всем: досталось и игрокам и наставникам. Первым — за несдержанность, вторым — за слабую организацию воспитательного процесса, политическую близорукость и прочие упущения.

На Бескова страшно было смотреть. Мельник даже не на шутку испугался, как бы старшего тренера инсульт не разбил. Или сердечко не подвело. Но, вроде пронесло. Выдохнув с шумом, Константин Иванович неожиданно спокойным голосом смиренно признал ошибки и пообещал приложить все силы к их исправлению. Данила в тот момент даже зауважал тренера. Самому себе он честно признался, что, окажись сам на его месте, то сто пудово ответил бы какой-нибудь дерзостью и наговорил лишнего. А то и в морду врезал бы. Черт его знает, но в последнее время Мельник почему-то чаще всего желал решить возникающие проблемы как можно проще — дал в репу и вся недолга.

По итогам разбирательства всем впаяли выговоры, а тренерскому штабу вломили еще и штрафы. Бесков с помощниками отбыл стремительно, сразу же, как только отпустили, буркнув напоследок, что завтра к десяти все должны быть на базе без опозданий.

— Уф, легко отделались, — выдохнул Яшин, провожая тренеров задумчивым взглядом.

— Ага, — согласился с ним Аничкин. — Я уж думал, что дисквалификацию впаяют. Или вообще разгонят к чертовой матери. А тут всего лишь выговоры да предупреждения. — Витька легкомысленно махнул рукой. — Подумаешь, у меня их столько — одним больше, одним меньше. А что, парни, может в «Арагви» завалимся? Зальем грусть-печаль, тоску зеленую беленькой, развеемся?

— О, классное предложение, я — за! — оживился Маслов. — Сейчас с улицы Числу позвоним, пусть тоже подтягивается. Лев Иванович, ты с нами?

— Нет, ребята, — смущенно улыбнулся вратарь. — Я, пожалуй, домой.

— Ну, как знаешь, — не стал настаивать Валерка. — Айда, хлопцы!

— Знаешь, — медленно произнес Данила. — А ведь, похоже, все не так радужно. Не верю я в миролюбие товарища Семенова, не тот человек. Сдается мне, что мы просто получили отсрочку. И, если не обыграем в финале «Барселону», то нам припомнят абсолютно все. И сегодняшние выговоры и штрафы покажутся мелкими детскими страшилками.

— Тьфу, зараза! — сморщился Аничкин. — Умеешь ты, Малой, настроение испортить. Не нагоняй тоску раньше времени. Все может быть. Вот сейчас поедем и обсудим все за рюмкой чая.

Судя по тому, что в ресторан отправилась почти вся команда, перенервничали футболисты знатно. И потому охотно согласились с предложением немного расслабиться. Маслов прямо от здания Спорткомитета позвонил кому-то и в роскошном зале «Арагви» их уже ждали разве что не с распростертыми объятиями. Посадили динамовцев за единый стол. Время было дневное, посетителей практически не наблюдалось. Оркестр выступал по вечерам и Жора Рябов попросил официанта включить какие-нибудь музыкальные записи для настроения. Тот согласно кивнул и щелкнул выключателем громоздкого катушечного магнитофона.

Под негромкую веселую музыку весьма популярных в этом сезоне итальянцев по бокалам лились самые разнообразные напитки — кому что нравилось. Кто-то налегал на водочку, кому-то больше пришлось по нраву вино. Напряжение, что царило среди игроков в последние дни, стремительно исчезало с каждым новым глотком. Похоже, план капитана сработал на все сто.

Данила тихонько потягивал «Киндзмараули», закидывал иногда в рот что-нибудь из разнообразных закусок и с улыбкой наблюдал за веселящимися товарищами. Ему было хорошо и спокойно. Веселая болтовня ни о чем, регулярные тосты, шутки и смех добавляли настроения. Эх, сюда бы еще караоке. Может, подкинуть идейку администрации? Ага, а местный компьютер с песенными хитами будет размером с половину зала. Мельник негромко засмеялся, представив себе эту картину.

— Чего хохочешь, Малой? — подсел к нему зарумянившийся Юрка Авруцкий с ополовиненной стопкой в руке.

— Да вон, смотрю, как Анюта уговаривает Валерку Гаджиева выйти на сцену и сбацать что-нибудь, — ловко выкрутился Мельник. — Сижу и прикидываю, уговорит или нет.

— Анюта? Даже не сомневайся, обязательно уговорит, — ухмыльнулся Авруцкий. — Сейчас на брудершафт хлопнут, а потом Витька его обязательно за рояль усадит. Кстати, а чего ты эту краску заборную дуешь, давай лучше водочки?

— Ну уж, «краску»! — оскорбился Данила. — Отменное грузинское вино. А водку, уж извини, не люблю. Дурею я от нее.

— Эх, подсадили тебя в Тбилиси на это пойло, совсем пропал для общества, — в шутку посетовал Юрка. — Кстати, барана-то так и не купил, — он обвиняюще ткнул товарища в плечо. — А ведь обещал!

— Какого барана? — удивился Данила. — Ты о чем?

— Как же, — засмеялся Авруцкий. — Которого Круашвили хотел назвать. А после зарезать!

— А, ты об этом, — деревянным голосом произнес Мельник, недобро глядя в сторону входа в зал. — Ничего, похоже я сейчас другого барана резать буду!

Юрка повернул голову, не понимая, что заставило приятеля так резко сменить настроение.

— Вот, бл…дь! — негромко ругнулся он. Официант в белой рубашке и элегантном галстуке-бабочке провожал к столику у окна худого парня с узким нервным лицом и ослепительно красивую девушку в элегантном платье. — Данька, это же твоя актриска, верно?

— Угадал, — криво улыбнулся Мельник. — Она самая.

— Та-ак, — мрачно протянул товарищ. — А что это за хрен с горы рядом с ней? Ты его знаешь?

Данила замялся. Спутника Малявиной он, разумеется, узнал. Да и как не узнать того самого ротмистра Лемке из михалковского истерна «Свой среди чужих, чужой среди своих»? Александр Кайдановский собственной персоной. Только, разумеется, молодой еще совсем, и здесь пока что не имеющий особой популярности. Зато уже нацелился на известную актрису. Далеко пойдет, товарищ. Если только раньше ноги не повыдергают! Вот, к примеру, как сейчас.

— А что, это важно?

— Малой, ты бы не затевал ничего, — забеспокоился Юрка. — Поверь, скандал сейчас совсем лишним будет. И так едва-едва от Спорткомитета отбоярились. А устроишь дебош с членовредительством, халдеи милицию вызовут — все пострадают.

— Ничего, я аккуратно, — успокоил его Мельник. В голове у него созрел план. Может быть, не самый изощренный, но, как говорится, за неимением гербовой…

Данила поднялся из-за стола, где кто-то вел обстоятельные разговоры, кто-то уже клевал носом, тщетно пытаясь сопротивляться выпитому и съеденному, а кто-то, так же, как и он, отодвинул стулья и норовил пуститься в пляс.

Двух девушек, сидящих неподалеку, Мельник приметил давно. Не сказать, что шибко красивые, скорее — миловидные, они проводили время за неспешным разговором, поглядывая иногда на веселящихся вовсю футболистов. Данила подошел к ним поближе. На столе нехитрая закуска из морепродуктов, почти пустая бутылка шампанского одиноко возвышалась по центру, в бокалах — на донышке. Но при этом, как автоматически отметил парень, не уходят. Значит, с большой долей уверенности можно предположить, что подружки вполне готовы к новым знакомствам и вовсе не против продолжения банкета.