Я ем города, морями запиваю (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

Я ем города, морями запиваю

Глава 1

Я ем города, морями запиваю[1]

Данная книга является художественным произведением. Поэтому хронология футбольных матчей, их результаты и портреты участников не всегда соответствуют исторической действительности, а все совпадения носят случайный характер.

1969 год. Февраль. Москва

Сгорбленную фигурку на детских качелях во дворе своего дома Мельник заметил не сразу. Уже потом обратил внимание, когда выгрузил при помощи водителя такси чемодан из багажника, обменялся с молодым парнем крепким рукопожатием — свой брат-болельщик оказался — и с наслаждением вдохнул крепкий морозный воздух, провожая рассеянным взглядом габаритные огни «волжанки». Вот здесь вдруг глазами зацепился за нечто неправильное. Пригляделся, а потом дотащил багаж до лавочки возле подъезда, попросил присмотреть за ним смутно знакомого мужичка с черной, как смоль, овчаркой, который гулял возле дома, и решительно направился на детскую площадку.

— Здорово, балбес. Причиндалы еще не полностью отморозил?

— За своими смотри! — Семка был в своем репертуаре. Сидит уже весь нежно синий, как курица из ближайшего гастронома, зуб на зуб не попадает, ручонки скрюченные, а все туда же — форс держит. Огрызается. Детдомовский характер. Почти как на «зоне»: «Не верь, не бойся, не проси». Или где-то рядом.

— Ладно, понял, — беззлобно засмеялся Данила. — Ты сверхзакаленный и морозоустойчивый. Натуральный морж. А товарищ Папанин скоро возьмет тебя в свою очередную полярную экспедицию. Или он уже не зимует на льдине? — Мельник озадаченно потер лоб, сбивая на затылок шапку. — Черт, не помню. Ладно, хрен бы с ним. Скажи мне лучше, холодец качельный, что ты здесь делаешь?

— Тебя жду, — поник мальчишка. — Я по радио услышал, что вы сегодня из турне прилетаете и рванул.

— О, как, — подивился Данила. — Адрес мой у кого узнал?

— В «Мосгорсправке», где ж еще, — Семка посмотрел на него с удивлением. — Рубль цельный пришлось отдать, — пожаловался он.

Надо же, какое чудное время на дворе, невольно ухмыльнулся Мельник. Любой желающий, заплатив небольшую сумму денег, может подать официальный запрос о месте проживания какого-то человека. А где, спрашивается, право на частную жизнь? Бардак! Впрочем, он ведь не член Политбюро, не секретный физик — с чего шифровать данные?

— Что ж, — принял решение Данила. — Пошли тогда ко мне. Отогреешься, перекусим что-нибудь — есть страшно хочу с дороги. Глядишь, компенсирую тебе твои затраты на информационную разведку.

Опять же, подумал молодой футболист, идя к дому рядом с мальчишкой, интересная штука. В его прежнем времени подобное общение пусть и молодого, но все-таки мужчины с подростком выглядело бы подозрительно. А здесь в порядке вещей. И никто не бросит какую-нибудь гадость в спину насчет заднеприводных или педофила. Эх, какую страну профукали!

— Ты извини, — покаялся Мельник, когда они оказались в его квартире. — Меня без малого месяц не было, поэтому особыми разносолами не попотчую. Что-то в морозилке вроде валяется из стандартного набора холостяка: пельмени, курица, какая-то рыба. Плюс консервы. А, кстати, — сообразил он. — У меня ж в чемодане фруктов немного, шоколад, кофе. Если поскучаешь чутка в одиночестве, могу быстро в магазин сбегать. Хлеба, молочки какой-нибудь куплю, глядишь, еще что-то выбросят.

— Да ладно, — проворчал немного смущенно Семка, разглядывая с интересом обстановку. — Зачем пойдешь, устал, поди, с дороги. — А кадык на худой, цыплячьей шее дернулся, выдавая, что на самом деле мальчишка готов сожрать слона. Эх, безотцовщина…

— Знаешь, так дело не пойдет, — решительно заявил Данила. — Либо мы общаемся нормально, по человечески, без всех этих понтов, либо…извини, я правда устал дико и играть с тобой в тайны мадридского двора не намерен.

— Какие еще тайны? — искренне удивился детдомовец. — Мадрид… Это во Франции, да? Но ты ведь из Бразилии прилетел.

— О, господи, — мученически закатил глаза Мельник. — Все с тобой ясно. По географии уверенная «двойка». Но это не мои проблемы. Значит, сейчас решаем так: ставишь на плиту чайник, кастрюлю с водой и варишь пельмени. Мечи на стол из холодильника все, что найдешь. Тарелки вон в том шкафу, ложки-вилки в этом ящике. А я иду в магазин. Диспозиция ясна?

— Чего?!

— Интеграл тебе через плечо, — ухмыльнулся Данила, вспомнив немудреную шутку из какого-то телешоу. — Балбес. Так, где мой кошелек? А, вот же он — в пиджаке. И «нихренаська» где-то в прихожей валялась[2].

— А теперь рассказывай. — Мельник отставил в сторону кружку с недопитым чаем. — В деталях и подробностях.

— Что рассказывать? — Семка смотрел осоловелыми после обильного ужина глазами и соображал туго. Да еще и зевнул вдруг. Так, что и Данила поневоле последовал его примеру.

— Стоп, отставить! — футболист решительно хлопнул ладонью по столу. Жалобно звякнула в кружке чайная ложечка. — Не смей засыпать. Вот удовольствие тебя спящего таскать. Говори, зачем искал меня. Ведь не просто так пришел, верно?

Мальчишка угрюмо засопел.

— А если и просто так, — с вызовом сказал он. — Что, жратвы пожалел?

— Да хоть все слопай, — устало потер глаза Данила. — Сем, веришь, у меня сейчас одно единственное заветное желание: принять душ и завалиться в кровать. Говорил ведь уже, нет сил викторины устраивать. Или вечер вопросов и ответов.

— Я понял, — сжался в комок детдомовец. — В общем, тут такое дело, — он немного помялся. — Разговор я один нечаянно подслушал недавно. О тебе речь шла. И не просто обсуждали, как ты мяч гоняешь, а решали, как на ножи ставить будут.

— Чего?! — натурально обомлел Данила. — Ты сам-то понял, что сказал? Какие, к черту ножи?

— А ты не ругайся, — вмиг окрысился Семка. — Булыжник с Лелей приходили к старшакам. Помнишь таких? О, по глазам вижу, что помнишь. Ну так вот, сидели они на чердаке, вино пили, курили и хвалились, что скоро с тобой посчитаются.

— Бред какой-то, — растерянно помотал головой Мельник. — Пересекся я с этими дебилами как-то, накостылял маленько. А после и думать про них забыл. Шелупонь ведь конченная. А ты мне вдруг страсти-мордасти рассказываешь, прям, как из жизни сицилийской мафии. С кровной местью и прочими вендеттами.

— Дань, я ни слова не понимаю, — жалобно сказал мальчишка. — Говори нормально, а?

— Ох, прости, — спохватился Мельник. — Это я так, о своем, о девичьем. Шучу! Знаешь что, поступим следующим образом: переночуешь сегодня у меня. Не спорь! — футболист решительно пресек вялые попытки детдомовца пролепетать что-то насчет скорого ухода. — Тахта широкая, ляжем «валетом». В детдом я сейчас позвоню, предупрежу, чтобы тебя в розыск не подавали. А завтра с утра поедешь со мной в одно место и расскажешь все, как было.

— Я в ментовку не пойду! — побледнел Семка. — Ты ведь знаешь, это западло. Я не стукач.

— Как бы не так, — криво усмехнулся Данила. — Уже пришел. Я ведь, брат, с недавних пор рядовой внутренних войск. И командование у нас как раз в МВД. Так что, не крути хвостом, поздно.

— Гонишь, — не поверил пацан.

— Можешь в шкафу потом посмотреть, если хочешь, там форма висит, — слабо улыбнулся Мельник. В голове роились десятки разных мыслей, так или иначе связанных с услышанным от мальчишки. Хотелось вскочить и немедленно броситься решать эту неожиданно возникшую проблему. Но, по здравому размышлению, Данила пришел к выводу, что будет на порядок лучше, если он займется этим на свежую голову. А потому душ и спать!

— Вечно с тобой проблемы, Мельник, — председатель московского городского совета «Динамо» Лев Евдокимович Дерюгин недовольно засопел. — То дерешься, то с иностранцами якшаешься, то…вот скажи, что ты там бразильцам наболтал? Мне уже доложили, что ты иностранных футболистов вовсю к нам зазываешь. Рассказываешь, как у нас в стране им замечательно жить будет, горы золотые обещаешь. — Дерюгин требовательно посмотрел на улыбающегося Данилу. — Чего ржешь?