Неуловимая невеста - Валери Кинг

Дрожь восторга пробежала по телу. Она желала бы, чтоб это чудесное головокружение длилось вечно. Она слышала, как ездовой прикрикнул на лошадей, сдерживая их – они пересекали узкую впадину между холмами. Потом начался подъем, и через несколько секунд стало казаться, что они доберутся до вершины легко. Но в каких-то тридцати футах от гребня разгон кареты ослаб, карета стала съезжать под уклон, и лошади с большим трудом, фыркая от напряжения, смогли преодолеть сопротивление экипажа и сдвинуть его вперед.

Наконец дело было сделано – они достигли вершины, и лошади выровняли шаг.

– Как это было замечательно! – воскликнула Джулиан.

– Вам понравилось? – смеясь, спросил Карлтон.

– Да! – с восторгом выдохнула Джулиан. – Я вас не шокирую? – спросила она, поворачиваясь к нему.

– Нет, вовсе нет. Но мой опыт подсказывает, что большинство молодых женщин в страхе перед спуском скорее бы бросились мне на руки, чем держались бы сами, да еще получая настоящее удовольствие от падения в узкое ущелье.

– А может быть, они хотели оказаться в ваших объятиях, Эдвард, – поддразнила Джулиан. – И даже не старайтесь убедить меня в обратном, потому что скажете вздор! Боюсь, уж не сделала ли я ужасной ошибки: даже Лиззи говорила, что я должна пользоваться всякой удобной возможностью, чтобы завоевать внимание мужчины, который мне нравится.

– Должен ли я понимать, что нравлюсь вам? Нет, пожалуйста, не отвечайте, я по вашим глазам вижу, что вы совершенно несерьезны. Лучше расскажите мне об этой вашей Лиззи. Вы оставили ее в Мэриш-холле? Похоже, она именно та женщина, которая могла бы поддержать вас в беседах с вашей матушкой, а, возможно, и отговорить от побега.

Отсутствие Элизабет Холт на ее свадьбе имело очень простое объяснение, бросившее, однако, Джулиан в краску.

– Моя дорогая подруга… она… беременна и должна родить уже скоро, – сказала она, пряча глаза от мистера Фитцпейна. – Естественно, она не могла присутствовать на моем венчании. Но вы правы, я тоже думаю, что, будь она со мной в те недели перед свадьбой, она могла бы помочь маме понять всю серьезность моих сомнений.

Он вынул ее руку из глубины белой муфты и легко пожал пальцы.

– Если бы только я знал вас недели, месяцы, нет, годы прежде, чем вы стали нареченной Карлтона! Тогда я смог бы помочь вам вместо Лиззи.

– Годы, Эдвард? – спросила она, снова дразня его и заглядывая в его погрустневшие серые глаза. – Мне только что исполнилось девятнадцать. Я ведь была еще ребенком.

– Но я все же мог быть вашим другом, – возразил он.

– По-вашему, это возможно, чтобы мужчина двадцати семи лет стал другом школьницы, девчонки, которой тринадцать-четырнадцать лет?

Он нахмурился, губы его дрогнули от удивления.

– Вы очень уж все усложняете, знаете ли.

– Что? – спросила она, поднимая брови с насмешливым недоумением. Она хорошо видела, что он заигрывает с ней.

– Вы слишком серьезны, – шутливо ответил он, поднимая ее руку к своим губам и целуя ее пальцы.

Как странно, что одно прикосновение его губ может вызвать в ней почти такое же волнение, какое она испытала несколько мгновений назад, когда карета быстро неслась вниз по склону холма. Когда он поцеловал медленным и долгим поцелуем ее запястье, это головокружение стало даже сильнее только что пережитого. Она смотрела на него в полном восхищении, ее рука была все еще прижата к его губам. Джулиан видела теперь только его профиль, уже не замечая проплывающих за окном пейзажей, не различая пятен света, деревьев и кустарников. Он продолжал целовать ее руку, и пестрый фон за окном кареты делал черты его лица еще более выразительными.

Она ощутила сильное желание погладить его щеку свободной рукой. Близость Эдварда уже не раз вызывала в ней порыв прикоснуться к нему; его взгляд притягивал ее, как магнит. Она испытывала смутное удивление оттого, как чутко отзывается ее душа на призыв его сердца, неизбежно отражавшийся в его глазах, хотя Эдвард уже не стремился, как это было поначалу, намеренно обольщать Джулиан.

Мысли ее сменяли одна другую, как следовали одна за другой деревни вдоль Большой северной дороги. Никогда прежде она не была влюблена, но если и это не любовь, тогда она никак не могла бы себе объяснить, почему она подняла свободную руку и, подчиняясь своему порыву, позволила своим пальцам прикоснуться к его щеке.

Он припал к ее руке с большей страстностью. Она скользнула пальцами вниз по его щеке, по твердой линии подбородка, между накрахмаленным воротничком, по складкам его белого шейного платка, завязанного изящным узлом.

Тут ее пальцы наткнулись на гладкий, маленький, круглый предмет, затерявшийся в складках галстука. Джулиан увидела, что это изысканнейшая бриллиантовая булавка с довольно крупным камнем. Она подумала, что, возможно, Карлтон подарил ему это дорогое украшение. По-видимому, они действительно очень привязаны друг к другу.

Она не остановила свою руку, позволяя пальцам обрисовать линию скул, и слегка коснулась его губ.

Он все еще жарко целовал ее руку. Дотронувшись пальцем до его губ, она вздрогнула, так как он вдруг отстранился от ее руки и вздохнул. Она улыбнулась, и он вновь принялся целовать ее пальцы, но теперь уже спокойнее и нежнее.

Скользнув по сидению, она оказалась к нему почти вплотную, так, что ее бедро прикасалось к его ноге. Должно быть, это неприлично? В ней снова поднялся вихрь эмоций, словно все ее существо сосредоточилось на его поцелуях и на нежно раскрывшихся губах, которые, казалось, ждали ее губ. На его щеках пробивалась легкая сизая тень, говорившая о том, что день идет на убыль. Она гадала, будет ли его кожа шершавой или гладкой, если она прикоснется к ней губами. Она должна непременно это узнать! Все ее счастье теперь зависело от этого!

Он боится поцеловать ее, как показалось ей в «Гончарном Круге». Сейчас она чувствовала себя несправедливо лишенной того, что принадлежит ей по праву.

Очень просто: она хотела, чтобы он поцеловал ее, и если он этого не сделает, тогда она поцелует его сама. Она положила руку ему на плечо. Вздохнув, она подалась вперед и поцеловала уголок его губ. Меховая оторочка ее капора прижалась к его черным волосам. Она закрыла глаза, вдыхая запах его одеколона, слегка смешавшийся с ароматом мадеры, выпитой им за обедом. Она услышала его вздох, похожий на стон, и поцелуи на ее пальцах стали более настойчивыми и требовательными.

Боролся ли он, чтобы сдержаться и не поцеловать ее?

Почему-то она знала, что это так. Он уже удержался от этого дважды.

Она попробует его ободрить. Джулиан едва заметно придвинулась и снова прикоснулась губами к уголку его губ, потом прикоснулась к самим губам. Она поцеловала его. Потом еще. Неровность дороги подбросила карету и разъединила их. Только теперь он открыл глаза. Только теперь перестал целовать ее руку. Только теперь повернулся к ней.