Михаил Романов - Руслан Григорьевич Скрынников

когда Струсь предпринял вылазку и ударил в тыл ополчению у Алексеевской башни и Чертольских ворот. Пожарский давно ждал этого удара и для отражения его держал большое число стрельцов на внутреннем кольце обороны.

Деморализованные осадой и голодом, гарнизонные роты дрались вяло и бежали в крепость под ударами русских.

Сражение у стен Кремля продолжалось. Ходкевичу удалось отсечь часть русского войска и прижать его к берегу Москва-реки. Отрезанные от своих, ратники пытались спастись, переплыв реку. Их появление вызвало растерянность в ставке Трубецкого.

Накануне битвы Пожарский прислал в Замоскворечье несколько сотен. Их командиры настаивали на том, чтобы оказать помощь ярославскому ополчению. Но Трубецкой отклонил их требования. Не отличаясь храбростью, боярин думал исключительно о том, как бы уберечь от поражения свое войско. Дворянские сотни, однако, отказались подчиниться приказу воеводы. Они начали переправу.

Трубецкому не удалось удержать в повиновении и казаков. Не обращая внимания на его приказ, четыре казачьи сотни покинули Крымский двор и переправились за Москва-реку вслед за дворянскими сотнями. Появление свежих сил численностью около тысячи человек решило исход битвы. Подвергшись внезапному удару с фланга, Ходкевич прекратил атаку и поспешил вывести из боя свои силы. Потери с обеих сторон были огромные.

Ходкевич отступил за Новодевичий монастырь и разбил там лагерь. Ему на помощь пришли московская Семибоярщина и ее приспешники. В ставку к гетману явился дворянин Григорий Орлов, который взялся провести польский отряд в Кремль. Под покровом ночи пятьдесят гайдуков вышли из лагеря и, обойдя места, где располагались казачьи караулы, прошли в глубь Замоскворечья к Егорьевской церкви. Перед рассветом гайдуки, получив поддержку из крепости, с нескольких сторон атаковали стоявший на их пути казачий острожек. Застигнутые врасплох, казаки не смогли отбиться от неприятеля.

Трубецкой не придал должного значения известию о появлении польской пехоты в его тылу и не пытался вернуть острожек. Его беспечность ободрила гетмана. 23 августа Ходкевич перенес свой лагерь к Донскому монастырю и стал готовиться к тому, чтобы нанести удар по Замоскворечью.

В Замоскворечье русские располагали слабыми позициями. Стены Деревянного города сгорели до основания. На пожарище от Большой Ордынки до церкви Святого Климента располагался казачий острожек. Второй острожек, прикрывавший позиции казаков со стороны Кремля, оставался в руках поляков.

Накануне решающего сражения Пожарский разделил свои силы. Часть сил он переправил в Замоскворечье, другой поручил оборону Крымского брода.

На рассвете 24 августа Пожарский выслал против гетмана конные сотни. Они завязали бой с польской конницей и запорожцами на поле между Донским монастырем и Земляным городом. Трубецкой повел наступление с другой стороны, но действовал вяло и нерешительно.

Это позволило Ходкевичу бросить против Пожарского большую часть своих войск. Чтобы сдержать натиск неприятеля, Пожарский ввел в дело все свои силы. Но успех сопутствовал полякам. Прижатые к реке, русские сотни стали в беспорядке отступать через Крымский брод на левый берег Москва-реки.

Гетману, однако, не удалось развить успех. На переправе путь ему преградил Пожарский со своим полком.

Пока на правом фланге земское ополчение вело кровопролитный бой, отряды Трубецкого на левом фланге понесли потери и отошли к Большим Лужникам. Поляки приступили к штурму центральной позиции русских подле Серпуховских ворот.

Ходкевич принужден был прекратить бой в районе Крымского брода и направил отряды к Серпуховским воротам, с тем чтобы пробиться к Кремлю по Большой Ордынке.

После упорного пятичасового боя поляки захватили казачий острожек на Ордынке и открыли себе путь в Кремль. Не теряя времени, Ходкевич тут же ввел в Замоскворечье повозки с продовольствием для осажденного гарнизона. Огромный обоз, включавший более четырехсот повозок, заполнил всю Ордынку.

Выбитые из острожка русские ждали благоприятного момента, чтобы возобновить бой. Когда поляки вывесили хоругвь на Климентовской церкви, казаки не стали терять времени.

Подобравшись к острожку, они подняли сильную ружейную пальбу. Испуганные лошади опрокидывали телеги, сбивали с ног людей. Пользуясь общим замешательством, казаки ворвались внутрь укрепления.

Наемники повернули вспять и попытались пробиться к ставке гетмана.

После полудня в боевых действиях наступила длительная пауза. Потери подорвали боевой дух наемных солдат. Гетман не решился ввести в бой уцелевшие роты.

С наступлением вечера Пожарский атаковал поляков в Замоскворечье. Возглавить атаку вызвался Кузьма Минин. После недолгого смотра он отобрал три дворянские сотни, менее других потрепанные в утреннем бою. С небольшими силами он перешел вброд Москва-реку и напал на роты противника у Крымского двора. Атака явилась полной неожиданностью для наемников, и они обратились в бегство.

Ходкевич не надеялся более на успех. Он лишь предпринимал отчаянные попытки к тому, чтобы спасти с трудом снаряженный обоз.

В сумерках Ходкевич отступил к Донскому монастырю. Его кавалерия провела ночь в седле, ожидая новых атак. Позже гетман перенес лагерь на Воробьевы горы, а оттуда ушел по смоленской дороге на литовский рубеж. Отступление Ходкевича обрекло на гибель гарнизон, засевший в Кремле.

ВЕЛИКИЙ ГРАБЕЖ

Земское ополчение добилось победы, сражаясь бок о бок с казацкими таборами. Но едва бои стихли, раздор между ополчениями возобновился. Благодаря стараниям Минина земские люди не испытывали недостатка в продовольствии и одежде. Совсем иное положение сложилось в казачьих сотнях. Там царила нужда. Полтора года провели казаки в осадных землянках. Деньги им выдавали не слишком исправно, а потом и вовсе перестали платить. Пока стояли жаркие дни, ратники могли биться «наги и босы». Но подули осенние ветры, надвинулись холода, и казаки заволновались. Затруднения с хлебом поставили их в невыносимое положение. Понуждаемые голодом, казаки стали силой отбивать обозы, направлявшиеся в ополчение из разных мест.

Двум земским правительствам трудно было ужиться в одном стане. Дворяне, засевшие в Кремле, предсказывали развал освободительной армии.

В дни боев под Москвой князь Дмитрий Трубецкой подтвердил репутацию бездарного военачальника. Победу добыл Пожарский. Но родовитый Трубецкой и слышать не желал о признании авторитета неродовитого стольника. Более того, боярин стал настаивать на том, чтобы Пожарский подчинялся всем его приказам. Троицкие монахи предложили свои услуги, чтобы примирить соперничавших воевод.

Архимандрит Дионисий обратился к «двум князем Дмитрием» с обширным посланием. В нем он поминал всех святых и многословно убеждал воевод соединиться: «О благочестивые князи Дмитрие Тимофеевич и Дмитрие Михайлович! Сотворите любови над всею Российскою землею, призовите в любовь к себе всех любовию своею».

Повсюду крепло убеждение, что лишь полное объединение всех воинских сил может обеспечить победу. Переговоры между представителями Земского совета и таборов продолжались несколько дней, прежде чем стороны достигли согласия. Трубецкому пришлось пожертвовать своими амбициями. Он не настаивал более на том, чтобы Пожарский ездил к нему в