Михаил Романов - Руслан Григорьевич Скрынников

Своей агитацией в пользу коломенского «воренка» атаман Заруцкий сам подготовил почву к успеху Лжедмитрия III. Но «вор» готовился прибыть в столицу и предъявить права на Марину Мнишек в качестве ее супруга и отца ребенка.

До сих пор атаман пользовался безраздельным влиянием на Марину Мнишек. «Царица» видела в нем свою последнюю опору. Воскрешение «законного» супруга грозило ниспровергнуть все достижения атамана. Но он был не таким человеком, чтобы без борьбы уступить власть безвестному бродяге.

Впрочем, не одни только личные мотивы побуждали атамана отказать в поддержке новому «царьку». Заруцкий понимал, что попытка навязать стране псковского «вора» может окончательно погубить власть первого земского правительства.

В апреле 1612 года ополчение прислало в Псков боярина Ивана Плещеева с посольством, чтобы окончательно «досмотреть», истинный ли это государь.

Плещеев повел дело с большой осторожностью. Не желая рисковать головой, он, будучи допущен к руке «царя», громогласно признал его истинным Дмитрием. В течение месяца бывший тушинский боярин усердно разыгрывал роль преданного слуги, а тем временем тайно готовил почву для переворота.

Воздвигнув в Пскове призрачный трон, «царек» усвоил все повадки своих предшественников. Он спешил взять от жизни все что можно, бражничал и предавался разврату.

Недовольных в Пскове было более чем достаточно, и Плещееву удалось втянуть в заговор несколько старших воевод, много дворян и торговых людей.

18 мая самозванец был разбужен в своем доме посреди ночи. Кто-то ломился к нему в ворота. «Вор» бежал из крепости, но был схвачен и посажен «в палату» под стражу.

В начале июня 1612 года Совет Первого ополчения постановил считать присягу псковскому «вору» недействительной. Недолгому «царствованию» лжецаря Матюшки пришел конец.

В таборах казаки не дали казнить «вора», а посадили его на цепь для всеобщего обозрения.

Без отлагательства подмосковный Совет снарядил в Ярославль послов, и известили Пожарского о низложении Лжедмитрия III. Совет предложил ярославскому правительству немедленно объединиться «во всемирном совете», чтобы избрать царя всем вместе сообща.

Обращение подмосковных властей вызвало разногласия в Ярославле. Одни настаивали на соглашении с таборами, другие категорически возражали против союза с атаманом Заруцким.

После «воцарения» Лжедмитрия III Совет земли сжег все мосты к примирению с вождем казаков, публично заклеймив его как убийцу Ляпунова.

Какими бы извилистыми путями ни шел Заруцкий, его заслуги перед освободительным движением были неоспоримы. Он сумел сплотить казачьи таборы и вдохнуть в них веру в победу. Более года казаки держали в осаде некогда грозного ворога. Мертвой хваткой вцепились они в московскую землю, и никакие потери не могли сломить их.

Загнанный в угол, Заруцкий подослал в Ярославль казаков с приказом убить Пожарского. Покушение не удалось.

Авантюра Заруцкого обернулась против него самого. Почва под его ногами заколебалась. Атаман давно уже не полагался на своего сотоварища Трубецкого, который вел за его спиной переговоры с Ярославлем.

Ходкевич знал о затруднениях Заруцкого и задумал толкнуть его на предательство. В земский лагерь явился лазутчик и передал атаману письмо от гетмана. Заруцкий не дал ответа полякам. Но при этом он не только не арестовал лазутчика, но и позволил ему остаться в таборах как бы на земской службе. Он решил сохранить возможность тайных сношений с поляками. Но тайное стало явным. Лазутчик поделился своими секретами с несколькими поляками, находившимися на земской службе. Один из них, ротмистр Хмелевский, подал донос Трубецкому и членам подмосковного Совета. Лазутчика арестовали и погубили на пытке, чтобы замять дело. Хмелевскому пришлось бежать в Ярославль к Пожарскому. Но толки о великой измене вождя больше не прекращались ни на день.

Прошло время, когда казаки многое прощали своему предводителю за его отчаянную храбрость и везение. По законам вольного казачества выборный атаман считался первым среди равных. Некогда все так и было. Но со временем от равенства не осталось и следа. Казаки провели суровую снежную зиму в наспех вырытых землянках. Они жили впроголодь и вовсе обносились. Их же вождь не только не знал нужды, но использовал трудную годину для беззастенчивого обогащения. За особые заслуги Заруцкий добился пожалования ему во владение обширной Важской земли, некогда принадлежавшей правителю Борису Годунову. Атаман метил в правители при малолетнем «царевиче» Иване и его матери. Став великим господином, атаман усвоил истинно боярские манеры.

Вести о передвижении Ходкевича заставили Пожарского отдать приказ о выступлении в поход.

Благословение земские воеводы получили от митрополита Ростовского Кирилла, а это значит, что пленный митрополит Ростовский Филарет, представлявший на переговорах с поляками Семибоярщину, лишился своего сана. Не могло быть двух святителей на одной епископской кафедре, как не могло быть двух московских патриархов.

В середине июля к Москве были посланы четыре сотни конных дворян. Выступление войска из Ярославля ускорило раскол, давно назревавший в подмосковных таборах.

Заруцкий приказал казакам сняться с лагеря и отступить по коломенской дороге. За ним последовало более двух тысяч человек.

Вскоре же к Москве подошли воеводы из Ярославля. Борьба за освобождение Москвы вступила в заключительную фазу.

СРАЖЕНИЕ ЗА МОСКВУ

Пожарский понимал, сколь важно добиться от таборов согласия на создание объединенного командования до похода к Москве. Армия не могла иметь сразу двух главнокомандующих. Рознь бояр грозила погубить дело. Но переговоры с Трубецким не дали результата.

Русские ждали удара с запада, где начиналась большая смоленская дорога. На самом опасном направлении Пожарский и расположил свой полк.

Гетман Ходкевич учел опыт предыдущих боев и постарался укрепить свою армию пехотой. Король Сигизмунд прислал ему в подкрепление полторы тысячи солдат. В наступлении приняли участие около восьми тысяч запорожских казаков.

Ходкевич поддерживал постоянную связь с командирами осажденного гарнизона. В решающий момент они должны были нанести русским удар с тыла.

С Трубецким в таборах осталось не более трех-четырех тысяч ратников и казаков. Нет никаких точных данных насчет численности ярославской рати. Судя по тому, что передовые силы Пожарского не превышали тысячи человек, армия в целом насчитывала едва ли более десяти тысяч воинов.

Полк Трубецкого расположился в районе Крымского двора, выдвинув дозоры к Донскому монастырю. Пожарский направил свои разъезды к Новодевичьему монастырю.

Поутру 22 августа конница Ходкевича переправилась через Москва-реку под Новодевичьим монастырем. Навстречу гетману устремилась конница Пожарского. Гетман ввел в дело пехоту. Не выдержав натиска, дворянские сотни отступили.

После полудня Ходкевич ввел в бой все свои силы, пытаясь прорвать русскую оборону в районе Тверских ворот и на Арбате. Стрельцы, засевшие во рву и на стенах Каменного города, вели убийственный огонь по наступавшим. Те понесли тяжелые потери и прекратили атаки.

Бой вступил в критическую фазу,