В землю Ханаанскую - Георг Мориц Эберс

Осия думал, что Мирьям поступила так вследствие девичьей стыдливости, и придвинулся к ней ближе, но она только покачала головой и не дала ему руки. Тогда воин, вне себя от волнения, вскричал:

— Уж не думаешь ли ты, что Господь Бог, спасший меня чудом от гнева фараонова, допустил бы выпрашивать льготы для моего народа у владыки земного? Сильные мира сего никогда не дозволят этого слабым людям. Фараон сам заявил желание улучшить состояние моих единоплеменников, и я не могу обмануть его, если он удостоил меня своего доверия.

Мирьям прервала его, едва удерживая слезы:

— Слабые сильным?! Неужели это твое мнение? Ты вынуждаешь меня ответить тебе словами твоего отца: «Кто же могущественнее: Господь Бог наш или тот слабый человек, считающийся властелином, первенец которого только по мановению Всевышнего исчез с лица земли?! О, Осия, Осия!»

— Иисус Навин! — поправил он ее. — Неужели ты не хочешь называть меня именем, данным мне Богом? Я надеялся на помощь Всевышнего; вступая в царский дворец, я искал спасения и блага моего народа под защитою Бога и нашел. Но ты…

— Твой отец, Моисей и все старейшины народа еврейского не желают принимать ничего из рук египтян! — возразила она, едва переводя дыхание. — Их обещания только на гибель евреям. Трава, посеянная нами, завянет от прикосновения их ног! Они воспользовались твоим мягкосердечием, чтобы заманить нас к себе и еще крепче сковать цепи, которые мы разорвали с помощью Бога. Я знаю…

— Довольно! — прервал ее Осия, трепеща от гнева. — Ненависть помрачила твой рассудок. Ты говоришь, что они воспользовались моим мягкосердечием, — вовсе нет. Я приехал сюда еще потому, что надеялся на твою любовь и верность. А где же эта любовь? Твое холодное сердце не знает любви, еще с моим поцелуем на твоих устах ты отказываешь в моей просьбе только из ненависти к египтянам. То, в чем другие женщины находят все свое счастье, ты безжалостно попираешь ногами.

Мирьям не выдержала более; она зарыдала, закрыв лицо руками.

С рассветом дня в лагере проснулась и жизнь, а слуги из дома Амминадава и Нагезона отправились за водою.

Мирьям стояла и плакала; еще недавно так радостно билось ее сердце, когда возлюбленный сказал ей, что поведет народ в землю обетованную; тогда она, Мирьям, бросилась к нему на грудь, чтобы хотя одну минуту насладиться высшим счастьем, но как быстро наступило горькое разочарование!.. Как задул утренний ветерок и закачал вершину сикоморы, Иисус Навин рассказал ей о льготах, обещаемых фараоном народу, и Мирьям казалось, что с вершины дерева слышится голос разгневанного Бога или она опять внимает грозной речи Нуна; над Ури разразился весь гнев старика, а какая разница между предложением сына Гура и требованиями Иисуса Навина?

Народ слышал из уст самого Моисея, что евреи погибнут, если не останутся верны Богу, а поверят льстивым обещаниям фараона. Заключить союз с таким человеком, уничтожить все, к чему стремились ее братья и его родной отец, было ужасной изменой! Но все же она любила Иисуса Навина, и вместо того чтобы оттолкнуть его, она с удовольствием прижала бы его к своей Груди.

А на вершине дерева продолжали шелестеть листья, и Мирьям показалось, что это Аарон предостерегает ее от соблазна; она решила остаться непоколебимою. Затем, не обращая внимания на Иисуса Навина и на просыпающийся лагерь, она с поднятыми кверху руками бросилась под сикоморой, подняв влажные, широко открытые глаза к небу, точно ожидая откровения. На верхушке дерева по-прежнему шелестела зелень; но вдруг Мирьям показалось, точно все озарилось кругом, как это бывало всегда, когда пророчице являлось какое-нибудь видение. И вот в этом свете она увидела образ человека и, взглянув на него, испугалась; но кроме того каждая ветка твердила имя человека, изображение которого ей явилось, но это не был Иисус Навин, к которому стремилось ее сердце. И стоял этот человек, вытянувшись во весь свой громадный рост, торжественно положив руку на сооруженный им самим же из камней монумент.

С затаенным страхом смотрела она на этот образ и охотно бы закрыла глаза и потеряла бы слух, чтобы ничего не видеть и не слышать голоса, выходящего из дерева. Но вдруг образ исчез, замолк голос, и ей показалось, что в светлом пламени она видит его, первого человека, которому она подставила свои девственные уста для поцелуя; он скакал с поднятым мечом впереди костров ее народа, навстречу какому-то невидимому врагу.

Быстро, как блеск молнии, явилось и исчезло видение, и она знала, что это означает, прежде чем оно совершенно скрылось из глаз.

Человек, которого она назвала «Иисусом Навином», чтобы он сделался вождем ее народа, не должен ради любви отказываться от высоких обязанностей, которые возложил на него Всевышний. О поручении, данном Осии фараоном, никто не должен знать из народа, чтобы не совратиться с истинного пути. Мирьям теперь ясно сознавала, что ей следует делать. И точно, она верно поняла, чего требовало от нее видение, потому что не успела она подняться, как раздался голос Гура близ сикоморы и приказал толпам, стекавшимся со всех сторон, собираться к выступлению.

Иисус Навин, однако, не решался беспокоить молящуюся. Он был оскорблен до глубины души отказом Мирьям, но когда он взглянул на нее, стоявшую неподвижно, с руками, поднятыми к небу, то понял, что в таком состоянии благочестивого настроения ее не следует беспокоить; ему еще никогда не случалось видеть женщины, которая бы так близко стояла к Господу, как Мирьям. И какое счастье было назвать своею эту чудную девушку.

Между тем люди и стада уже приближались к сикоморе, готовясь в путь; тогда Осия решился позвать Мирьям, та встала, повернулась к нему и сказала:

— Я беседовала с Господом, Иисус Навин, и теперь знаю Его волю. Помнишь ли ты в точности те слова, которыми Господь призвал тебя?

Воин утвердительно кивнул головой, а она продолжала:

— Хорошо, но теперь ты должен знать, что еще открыл Всевышний твоему отцу, Моисею и мне. Господу Богу не угодно, чтобы наш народ оставался в Египте, и Он поведет его далеко, далеко в ту страну, где над ними уже не станет властвовать фараон или его наместник, а у нас царем будет Сам Бог. Это Его воля, и Он требует, чтобы ты служил Ему. Ты должен за нами следовать и, если нужно будет сражаться, ты станешь предводительствовать над еврейскими воинами.

Осия ударил себя кулаком в грудь и воскликнул в сильном волнении:

— Я