И Боги порой бессильны (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

Но спрашивать никого не пришлось, столпотворение и перебранку селян было видно и слышно издалека.

Чем ближе они подходили, тем все тише становились разговоры. А когда Эдион оказался в шаге от толпы, народ и вовсе расступился, уступая ему дорогу.

Староста села своим внешним видом выделялся из всей толпы. Белая рубашка да камзол темно-синего цвета никак не вписывались в общую массу людей, одетых по-простецки. Но, видно, мужчина решил подчеркнуть гостям свой статус.

– Значит, это вы будете?..

Окинув с ног до головы боцмана, староста прочистил горло и вновь перевел взгляд на собравшихся селян.

– Что ж, давайте, еще раз выскажите свое мнение по поводу приема в семью сироту.

– Чего высказывать сто раз. Горан нашел девчонку, вот пусть к себе и забирает, – выступил пузатый, бородатый мужичок примерно одного возраста с Эдионом.

Визг Чаруши не заставил себя долго ждать.

– А я сказала, не бывать этому! У меня семеро по лавкам. Мне чужого рта и за даром не надо!

Эдион опустил Сари на землю. Она быстро схватилась пальчиками за его штанину, стала оглядываться по сторонам. Вид раскрасневшихся, злых лиц селян пугал до дрожи в коленях.

– Кто ж сказал, что задаром. Я буду оплачивать проживание внучки. Одежку всю прикупил, забот всего будет присмотреть да обучить чему по хозяйству. Как вы уже, наверно, знаете, девочка ничего не помнит из своей прошлой жизни, и поэтому ей не мешало бы пожить в семье.

Грида с жадностью рассматривала приезжего мужчину, раздумывая, стоит взять девочку к себе или не брать? Красавец поживет пару дней и уедет, а она с чужим ребенком в доме останется… девчонка только мешать будет…

Выйдя на тропинку, ведущую к дому, Мара увидела широкую спину Эдиона, удаляющуюся в сторону центра села. То, что незнакомец ушел и не попрощался, не верила, видно, что-то заставило его уйти. Любопытство быстро разгоралось внутри. Травница заспешила вслед мужчине и остановилась у него за спиной, с недоумением слушая спокойный баритон Эдиона, пытавшегося уговорить селян взять его внучку в дом. А то, что внучка не родная ему, стало еще большим изумлением.

– Я насильно никого заставлять не буду брать на себя бремя заботы о ребенке. Как вы уже поняли, за проживание девочки в доме причитается плата. Расходов у вас никаких не будет. Так что, подумайте еще раз. А с другой стороны, это еще и дополнительные деньги в семью, – продолжил уговоры Водырь. – Ты, Грида, не посматривай, девочку тебе не отдам. Ты у нас девушка ладная, одинокая, вдруг кто из мужчин приглянется, а ребенок тебе будет только помехой.

Селяне быстро поняли тонкие намеки старосты на образ жизни вдовушки. Молчали, переглядывались. Звон монет манил, но заботиться о чужом ребенке не хотелось.

Сари повернулась, увидев травницу, разжала пальчики от штанов деда и прильнула к ногам женщины, словно ища у нее защиты от злых людей.

Староста увидел ее телодвижение, просек, с каким трепетом девочка прижалась к лекарке.

– Мара, я смотрю, ребенок к тебе льнет. Так, может, заберешь ее к себе? Ты одинока, будет с кем вечера коротать.

Маре можно было и рассердиться на слова старосты, но при малышке и чужаке делать этого не стала, лишь окинула Водыря холодным взглядом.

Тот съежился, поняв, что ляпнул, не подумав, да только исправить уже ничего не мог.

– Хорошо, заберу девочку себе.

Не сказав больше ни слова, травница подхватила руку девочки и зашагала в сторону дома.

Селяне некоторое время провожали их молчаливым взглядом, но вспомнив о делах, разбрелись по домам, в душе радуясь, что они не оказались «счастливчиками» в воспитании рыжеволосой девочки.

Эдион пошел с Гораном забрать свои вещи да внучки и заодно узнать об обратной дороге.

Сари и травницу встречал орущий Призрак, не понимающий, почему его до сих пор не покормили.

– Ох, ты и крикун. Ты тут орешь, а меня чуть чужим людям не отдали! – сев напротив кота, Сари зарылась пальчиками в его мягкую шерстку. Затем, что-то вспомнив, повернула голову, посмотрела на травницу. – Баб Мара, а мне тебя как величать баба Мара или тетя Мара?

– Раз уж стала величать бабушкой, то и зови, не путайся, – улыбнувшись уголками губ, травница погладила рыжую макушку девочки. – Пошли завтракать, крынка молока уже давно вас дожидается.

Сари мгновенно вскочила.

– Баб Мара, а что такое крынка?

Покачав головой, женщина взяла маленькую ладонь девчушки и повела в дом, рассказывая на ходу, что такое крынка и для чего она нужна…

Проводив взглядом уходящую внучку с лекаркой, Эдион впервые за все время дороги и пребывания в чужом селе почувствовал, как с души упал тяжелый камень. Боцман себе и представить не мог, насколько это будет тяжело отдавать в чужие руки рыжика. Девочку с непростой судьбой хотелось защитить и согреть, а смотря на злые лица сельчан, понимал, что не смогут они подарить душевное тепло его малышке.

Зайдя в дом к Горану, Эдион перекинул через плечо баул с вещами Сари, свободной рукой подцепил свой небольшой узелок, посмотрел на селянина.

– К вашему селу почтовые дилижансы ходят?

– Да и что ж им не ходить? Через пять деньков купец Ритор из Джеймана прибудет за товаром, он у наших жителей масло да творог скупает. Вот с ним и можешь отправиться обратно. Зорин, кстати, тоже собирался, тяготит его оседлая жизнь, и уговоры жены не помогают. А коль с Ритором не захотите, то можете у Прозера дилижанс заказать. Дерет, правда, трактирщик втридорога. День отъезда подойдет, вот тогда и решите.

– Ясно. Море, оно такое, если уж прикипел душой, то и не отпустит.

Толкнув ногой дверь, Эдион вышел на крыльцо и зашагал к дому травницы. «Нужно поговорить с Марой о Сари…».

Войдя в избу, боцман бросил тюки с одеждой у порога. В глазах заплясали смешинки от вида, как внучка деловито учила кота лакать молоко.

– Призрак, ну почему ты такой неаккуратный? Посмотри, брызги молока по всему полу раскидал. Кто за тобой убирать будет?

Кот, словно поняв, о чем говорит хозяйка, перестав лакать, ткнулся мордочкой в ладошку девчушки, потерся о ее ноги.

– Ох и проказник ты у меня!..

Сари, словно почувствовав, что на неё смотрят, повернулась.

– Деда!

Подбежав к боцману, она была тут же поймана им и прижата к его широкой груди.

– Ты уж, когда я уеду, слушайся Мару. Лучшего дома для тебя и не сыскать.

– Мне тоже у Мары нравится. Здесь так вкусно пахнет. И вот тут спокойно, – Сари ткнула себя в район сердца.

– Вот и ладненько. И мое сердечко переживать не будет. А сейчас иди, разбирай свои вещи.

Осторожно присев на лавку у окна, Эдион стал наблюдать за внучкой, обдумывая, куда могла подеваться травница.

Но она вскоре вошла в избу, развеяв его думы.

– Баньку решила сегодня истопить, заодно и постираю ваши вещи. А ты, Эдион, пока присаживайся ближе, молоко и свежий хлеб на столе. Мы с Сари уже позавтракали, так что кушай, не стесняйся.

– Баб Мара, смотри, какой сарафан мне деда купил!

Присев на табурет у печки, женщина стала наблюдать, как девчушка вытаскивает наряды и тут же надевает их на себя.

– Сари, зачем же ты все платья и сарафаны надела? – с улыбкой на лице вымолвила травница.

– А как же мне их все примерить?

Мара встала, подошла к девочке, стала снимать с нее платья и сарафаны, складывая их аккуратно на стул.

– Пускай пока здесь полежат. Вот вымоешься в бане, и наденем на тебя любое платье, какое выберешь.

Но Сари уже не слушала травницу, разбрасывала в разные стороны вещи из баула, подхватив белый полушубок, кряхтя, потянула.

– Деда, беги скорей, помогай!

Эдион, отставив в сторону кружку с молоком и ломоть хлеба. Встал, улыбаясь, подошел к внучке, подмигнул. Схватив рукой мех, встряхнул его и, подойдя к травнице, накинул ей на плечи полушубок, сшитый из белейшего меха северной лисицы.

– Примерь, хозяюшка… – он мог сказать еще много слов, но растерял все свое красноречие от одного лишь недоуменного взгляда зеленых глаз.