И Боги порой бессильны (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

– Что ж, Эдион, тогда давайте ложиться спать, – от собственных слов травница засмущалась и резко отвернулась. Скрывая вновь порозовевшие щеки, заспешила в свою комнату, сказав на ходу: – Нужник на дворе, возле старой березы.

Проводив взглядом травницу, боцман еще некоторое время постоял, будоража мыслями воображение, слушая, как Мара укладывается спать.

Широкие плечи моряка поникли, склонившись под их тяжестью, Эдион, осторожно ступая, прошел в свою комнату. Медленно снял одежду, продолжая мысленно находиться рядом с травницей. Схватившись руками за исподники, покачал головой, ругая себя за то, что чуть не оголился. Посмотрел на внучку, поправил упавшее на пол одеяло и прилег у кровати. Положив руки под голову, боцман не замечал, как в бока врезаются сухие острые стебельки трав, плотно набитые в тюфяке. Мыслями морской вояка улетел в детство.

«Матери он не знал, умерла, являя его этому миру. И вскоре подросший мальчишка понял, что не нужен он этому мирозданию. Корабль, в котором его мать пересекала океан, попал в шторм. Спаслись немногие, да и те, кто выжил, вскоре пожалели, что не сгинули в пучине морской вместе с товарищами по несчастью.

Выкинуло их на один из небольших островов мира Эйхарон. Аборигены не терпели чужаков. С мужской половиной расправились быстро и жестоко. Обернувшись в больших полосатых хищников, растерзали их своими острыми когтями и клыками. Трех выживших женщин схватили за волосы и поволокли вглубь суши. Амире «повезло» – она приглянулась вожаку стаи. А вот две другие женщины умерли под утро под грузными телами оборотней. Человеческие тела оказались слабыми под напором разгоряченных здоровых мужских тел.

Все это Эдион узнал, когда был уже мальчишкой девяти лет. Проведенные ночи с вожаком стаи для Амиры не остались без последствий. Вскоре она поняла, что затяжелела. Еще раньше это понял Дамион. Обнюхав чужачку, издав грозный рык, отшвырнул от себя ночную игрушку. Впервые такое произошло, чтобы человечка понесла от оборотня.

Сначала девушка не понимала, чем так прогневила оборотня, а когда осознала, плакала неделями напролет, так и не смирившись с тем, что носит в чреве чудовище.

Дамион с безразличием принял весть о смерти человечки. Взяв на руки новорожденного, обнюхал и, скривившись, отшвырнул от себя.

– Не нашей крови. Больше вожак стаи не интересовался жизнью своего ребенка.

Найда, принимающая роды у Амиры, успела поймать орущего во все горло мальчишку и стала для него второй матерью, если так можно было сказать. Повитуха не дала умереть с голоду новорожденному, но и особой заботы и ласки не давала.

Подросшему мальчишке доставалось от своих сверстников. Для них, да, в общем, и для всей стаи, он был чужаком. В то время затаившийся за деревом Эдион с жадностью наблюдал за оборотом сверстников, винил и ненавидел свою мать за то, что он не такой, как все. Неизвестно, что бы случилось с ним дальше, но в один из дней на их остров вновь были выкинуты тела людей, потерпевших кораблекрушение.

С мужчинами вновь расправились быстро. Над женщинами и девушками поиздевались и на утро убили всех во избежание последствий. Оставили в живых магически одаренную старуху-лекарку. Проводить с ней ночь никто не захотел. А вот размять легким поглаживанием больные кости вожака она смогла, чем и удостоила внимания Дамиона.

Гарина, так звали старуху, быстро поняла, куда попала, поэтому старалась лишний раз не попадаться на глаза оборотням. Низко опустив голову, не смотря в глаза хищникам, ходила к ручью стирать одежду, там она впервые и нашла всего окровавленного Эдиона. Дрожащей рукой, боясь прикоснуться к кровавым рубцам на теле ребенка, старуха залечила его раны, напоила отварами, вот тогда и поняла, что мальчишка не оборотень. В очередной раз залечивая раны на теле мальчишки, вздохнув, посмотрела на него с жалостью в глазах и стала рассказывать ему о мире, в котором они живут.

Десятилетний мальчишка, открыв рот, слушал о больших островах и людях, живущих на них…

– Бежать тебе надо с этого острова. Это пока твои ровесники маленькие, раны на твоем теле не так глубоки. Хотя, не скрою, смотреть на них страшно. А когда оборотни подрастут, будешь ты у них забавой для ловли. Беги, Эдион. Налей в бурдюк ключевой воды, собери котомку еды. Найди в лесу сухое поваленное дерево, обломай сучья и отнеси все к морю. На берегу повяжи на голову платок, а котомку с припасами перевяжи льняными веревками и закрепи на спине. Также еще одну веревку вокруг своей талии намотай. В море шторма бывают. Вот, чтобы тебя с бревна не снесло, примотай себя покрепче к дереву. Как бревно на воду кинешь, сядь на него, прижмись и греби, что есть мочи, подальше от этих нелюдей. Сразу они тебя не кинутся искать, а когда по твоим следам пойдут, ты уже далеко будешь…

По сей день Эдион благодарен старой лекарке за то, что спасла его жизнь. Примерно через неделю с одного из проходящего корабля заметили плывущее по морю бревно, а когда присмотрелись, сразу бросились спасть ребенка. Эдион был без сознания. Пролежал в бреду двое суток, а когда очнулся, увидев заботливый взгляд чужих глаз, понял, что спасен, и разревелся.

Лекарь Хамил быстро поставил его на ноги, все лечил шрамы на теле и, качая головой, ворчал себе под нос. Море так увлекло маленького мальчишку, что по прибытию на сушу он слезно умолял капитана оставить его на корабле. Анализируя сейчас прожитую жизнь, боцман понял, почему так страшился суши. С ней были связны не самые хорошие воспоминания, и лишь находясь среди сине-зеленых волн, он чувствовал себя в безопасности. Детские потаенные страхи, что на суше он вновь испытает унижение и боль. А может, эти страхи, и спасли его от еще одних оскорблений. Спустя годы, бывая на многих островах и материках, он понял, что сиротам живется везде несладко. За всю жизнь Эдион так никому и не рассказал, кто он и откуда. Да и зачем? Оборотни-тигры защищали свой остров и не желали общаться с другими расами, проживающими в мире Эйхарон.

Что такое любовь – боцман не понимал. Посещал на суше постоялые дворы, снимал комнату с доступными девицами, но всегда предохранялся, выпивая настойку от зачатия. О семье и детях не мечтал, отбрасывал быстро вдруг возникшие, волнующие душу мысли. И вот надо же такому случиться, забрел неизвестно куда и встретил ту, что с первого взгляда ранила сердце, прокралась в душу зеленью глаз, черными бровями, блеском волос и маленькой ножкой, едва касающейся досок пола».

В тишине избы разнесся тяжкий вздох, долетел до еще одной маленькой комнаты, в которой вот уже который час ворочалась в постели травница.

Вздрогнув, Мара приподнялась, замерла, прислушалась, пытаясь уловить, что творится в комнате для приема больных. Но в ответ ей была звенящая тишина. Вздохнув, травница вновь легла на жесткую постель.

«Вот и не заметила, а уже бабушкой кличут». Смотря грустным взглядом в темноту дома, Мара окунулась в воспоминания своей, по ее меркам, долгой жизни.

«Проживали они с матерью в большом селе Вайдухино, в другой части материка. Отца Мара не знала. Когда она была еще ребенком, задавала вопрос о нем, а мать только отмалчивалась. А вот когда выросла Мара, тогда и узнала, что по большой любви родила ее мать. Но молодой человек, которого она любила, был выше по социальной лестнице и связать себя узами брака с ней не мог. Чтобы не терзать душу и скрыть позор, молодая травница, продав небольшой домик, уехала подальше от родных мест, где её никто не будет знать. Мара и подумать не могла, что повторит долю матери. Правда, ей посчастливилось не понести от Ориса и, как тогда она думала, любимого человека, но и видеть, как он под руку идет по улице с женой, не могла. Вот тогда и решила совсем молоденькая девушка уехать из села. Ничего не держало ее больше в этих местах. Мать похоронила год назад, а за остальное и держаться не стоило. Травниц в каждом селе почитали и не обижали. Вот и подалась она подальше от здешних мест, искать своё в этой жизни. Пересаживаясь с одного почтового дилижанса в другой, и не заметила, как доехала до самых южных границ государства Ирнавск. Граничило оно с двумя крупными государствами: Орктавией, в нем проживали орки, и Дарман, в которой жили демоны.