По ту сторону реальности. Том 3 (Сборник мистики и фантастики) - Коллектив авторов

– Спасибо, Апусь!

Апусь улыбнулась: сработало волшебное варенье! А Быдыщ улыбнулся в ответ. Сразу же лицо его засияло, в глазах появился блеск. Он оживился, попросил:

– Можно еще?

– Ну конечно! – обрадовалась Апусь. – Приходи вечером на праздник. Там будет интересно и весело, – пригласила она.

– А меня не прогонят? – боязливо спросил Быдыщ.

– Если ты придешь с миром и не будешь пакостничать, никто тебя не прогонит. Мы добрым людям всегда рады. Только давай сначала приберем в доме и приведем себя в порядок, – предложила Апусь.

Быдыщ согласился. Долго они убирались в доме. Наконец, когда завершили уборку, дом стал светлым и уютным.

– Я теперь всегда буду такой порядок поддерживать, – сказал Быдыщ, довольный совместной работой.

Вечером все потянулись к широкому лугу, где собирались праздновать. Вокруг луга, как высокий забор, росли деревья – сосны да дубы. Они укрывали луг от злых ветров. Под деревьями расположились невысокие кустарники, в которых притаились лесные жители – зайчишки, ежата и лисята. Они знали, что люди и их угостят своим вкусненьким. Повсюду росли ромашки, анютины глазки, васильки, пижма. Порхающие воробушки своими крылышками издавали тихий шорох. Всюду было так красиво и спокойно!

Апусь зашла за соседом, чтоб вместе с ним пойти на праздник. Вошла она и не узнала Быдыща: умытый и причесанный, с постриженными ногтями, одетый в светлую рубашку, улыбающийся, он выглядел совершенно другим – не таким злобным и вредным.

– Ну что, пойдем? – спросил он.

– Пошли, – ответила Апусь. – Только пообещай, что больше не будешь вредничать.

– Не буду, – пообещал Быдыщ.

Когда они пришли к месту празднования, увидев Быдыща вместе с Апусь, все удивились, и на некоторое время вокруг воцарилась тишина. Быдыщ даже испугался, что его прогонят. Но из толпы вышли хозяева дома, где когда-то был пожар, и сосед, которого чуть не ограбили, шагнули навстречу Быдыщу и протянули ему руку.

– Спасибо тебе, что помог нам! – сказали они.

– Да что уж, – отвел взгляд Быдыщ. – Простите мне мои злобные выходки, люди добрые! Я больше не буду пакостничать! – попросил прощения он у всех собравшихся.

– Кто старое помянет, тому глаз вон! – пошутили из толпы.

Потом все взялись за руки и стали водить хоровод. Много шуток и смеха слышно было в тот вечер. Смех вперемешку с позвякиванием монет на головном уборе Апусь разносились далеко по всей округе. Среди многоголосья слышен был и грубоватый бас смеющегося Быдыща. За много веков он впервые беззаботно смеялся. Он катал малышей на спине, помогал убирать со стола женщинам, поддерживал беседу с мужчинами.

Долго продолжался праздник. Только перед рассветом все разошлись по домам… Вернувшись домой, Быдыщ подумал:

«Исполнилась моя мечта измениться и стать лучше. Вот как варенье Апусь помогло! Или это её доброта и любовь помогли?» – решил он, уже засыпая счастливым сном.

Впервые за много веков ему снилась радуга и теплый летний дождик, снились улыбки и смех… Быдыщ уже точно знал, что никогда больше не будет вредничать и причинять боль другим. Он еще спал, но уже стал другим – добрым и любящим. Сердечко его билось ровно и спокойно. Потому что оно обрело любовь…

Через некоторое время Апусь и Быдыщ поженились. И детишек они родили. Один краше другого. Один умнее и талантливее другого. И все они жили дружно. И новый дом они построили. И деревья – яблони – посадили в саду. В каждом яблоке – сказка. Потому и любили лазить к ним в сад детишки со всей округи, которых никогда Апусь и Быдыщ не прогоняли. Срываешь яблочко – и попадаешь на время в сказку…

Но это уже другая история…

Альмира Илвайри

г. Тильбург, Нидерланды

Школьный вальс

Стоял ясный июньский вечер, наполненный летним теплом и ароматом цветущего шиповника. Одиннадцатый «А», теперь уже бывший, гулял в Петровском парке. Юноши были в костюмах с галстуками, девушки – в нарядных платьях, как и положено на выпускном балу. Впрочем, бал уже закончился, и теперь они просто бродили всем классом по городу.

Надя шла под руку со своей школьной подругой Ксенией. На ней было элегантное платье нежно-бирюзового цвета, приталенное, с асимметричным верхом, открывающим левое плечо, и длинной многослойной юбкой. Светлые, чуть вьющиеся волосы девушки, убранные со лба и скреплённые заколкой-цветком в тон платью, рассыпались за спиной.

Надя сама подбирала этот наряд. Но предназначался он не только для выпускного бала.

– Ксюша, мне пора, – шепнула она подруге, и девушки начали действовать по заранее согласованному плану, цель которого состояла в том, чтобы Наде незаметно улизнуть, без фраз в спину: «Мирошкина, опять отделяешься от коллектива?» Они остановились, Надя оперлась на руку Ксении, делая вид, что проверяет, не сломался ли каблук. Выждав, когда одноклассники пройдут вперёд, Надя сказала подруге «Пока!» и торопливо скользнула с аллеи под тёмные кроны.

Впереди за стволами деревьев светлело вечернее небо, догоравшее красками заката, готового вскоре перейти в рассвет. Стоял сезон белых ночей. Надя любила это время, когда всё вокруг становится лёгким, призрачным, немного волшебным, – и старинный парк с тенистыми кронами вязов, и набережная с гранитными тумбами, украшенными массивными якорями, и темнеющие поодаль силуэты кораблей возле пирсов. Стараясь не споткнуться обо что-нибудь в темноте, Надя выбралась на утрамбованную песчаную дорожку, миновала памятник Петру Кораблестроителю (там было много народа, но, к счастью, не попалось никого из знакомых) и поспешила к набережной.

Лица коснулся лёгкий прохладный ветерок, несущий с собой запах моря. Надя обрадованно улыбнулась. Она уже заметила знакомый силуэт корвета с двумя мачтами и радаром в круглом обтекателе над ходовой рубкой. Сообразительный! Он был пришвартован у пирса Купеческой гавани, где обычно стояли военные корабли. Как и обещал, он вернулся к её выпускному вечеру. Вертолётная площадка на корме корвета пустовала. Слава Богу, Саню он куда-то спровадил.

С начала их детской дружбы прошло несколько лет. За это время они оба повзрослели. А в последний год что-то в их дружбе изменилось. Нет, они не перестали быть близкими друзьями, скорее даже наоборот. Но иногда в разговоре то он, то она смущённо смолкали, словно не решаясь сказать что-то важное. Пауза длилась несколько секунд, после чего Сообразительный поспешно переводил разговор на другую тему, а Надя, если сидела в ходовой рубке, поднималась, говоря, что ей нужно на свежий воздух. Выйдя на крыло ходового мостика, она останавливалась у поручня и смотрела с высоты на залив. И больше всего на свете она боялась, что кто-нибудь из моряков или даже капитан Виктор Антонович заметят её пылающее лицо.