Временные трудности (СИ) - Панфилов

Но и Хань Нао тоже прав. Я мог бы как воспользоваться таинственным артефактом, если бы такие существовали, так и просто принести сюда всё заранее. Я даже мог бы не идти сам, а отдать приказ слугам поместья Нао — полномочия, данные мне генералом Гуангом, такое позволяют. Спор, основанный на незнании и предположениях, глуп и не имеет смысла изначально. И мне очень прискорбно видеть, что мои ученики, вместо того чтобы тренироваться, сцепились, как две деревенские склочницы.

— Но учитель! А артефакты? Мечи? — напомнил Хань. — А вы нас били палкой из воздуха!

— Ты прав, мой пухлый головастик, — согласился мерзавец. — Я бил тебя оружием, созданным из ци. Когда-нибудь ты, надеюсь, тоже так сможешь — пусть это не столь же хорошо, как оружие из подходящих материалов, да и расходует много ци, но является очень неплохим упражнением для контроля. А знаешь, что ещё хорошо для контроля?

К сожалению, Хань это знал. Причём знал на собственной шкуре.

— Да учитель, — ответил он, поднимаясь с земли и становясь в стойку дабу.

☯☯☯

Хань многократно слышал, что знакомым делом заниматься гораздо легче, чем незнакомым. Когда-то он мог бы с этими словами согласиться — сам он, постигнув таинства каллиграфии, научился изливать свои мысли стремительно и легко, а палочки, которые доставляли ему столько трудностей ребёнком, теперь являлись продолжением руки.

К сожалению, с тренировками так не получалось. Они всегда изматывали, делали разбитым и усталым, высасывали все силы и волю к жизни. Второй поход в лес оказался даже хуже первого — он снова тонул в речке, лазал по деревьям, ловил кроликов и лис, даже добывал грибы и мерзких насекомых. Но в этот раз рядом была Мэй, она делала то же самое, так что Ханю приходилось прилагать ещё больше усилий, чтобы не отстать. Из-за неё он даже поедал отвратительно выглядящих личинок — ведь Мэй, забыв о достоинстве и происхождении, слушалась указаний подлого учителя, который не стеснялся унижать и её.

Так что когда мучения закончились и они добрались до поместья, Хань ни о чём так не мечтал, как забраться в свою каморку и заснуть — ведь даже жёсткая лежанка сейчас казалась лучше императорского ложа. К этому времени его даже не занимал вопрос, куда делись стеллажи, стойки и палатка, которые просто исчезли с лесной поляны, словно их никогда и не было.

— Не торопись, ученик, — внезапно сказал учитель, когда Хань уже собрался в свою комнатку. — Сегодня вечером тебя ждёт важное дело.

Хань проглотил обиду — он так устал, что даже забыл о терзавшем его голоде, а впереди всё равно ждали новые мучения — ведь других «важных дел» у негодяя никогда не бывало. И даже несмотря на то, что за каждым возмущением следовало наказание, Хань открыл рот, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу. И тут же закрыл — ведь негоже благородному мужу пререкаться в присутствии слуг.

Слуга, который появился так некстати, поклонился Ханю и учителю, после чего сказал:

— Господин Хань Нао, госпожа Лихуа просила передать, что очень рада вашему своевременному возвращению и просит пройти в её личную трапезную по неотложному делу.

Хань настолько воспрял от слова «трапезная», что до него не сразу дошло, что речь идёт о личных покоях мамы, куда никогда не допускались посторонние, кроме единственной доверенной служанки, а значит, не будет ходу даже учителю! Выходит, он сможет не только рассказать маме обо всех мучениях, не только вызволить её из плена чар, но ещё и хорошенько поесть, а не давиться мерзким рисом, овощами или личинками! Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, вряд ли злодейский учитель его куда-то отпустит, он скорее отправит его на плац, заставляя стоять на голове или бегать, задирая колени!

— Чего ты стоишь, ученик? — нахмурился учитель. — Не заставляй госпожу ждать!

Хань от удивления даже открыл рот, но тут же его закрыл и бросился вперёд, обгоняя удивлённого слугу. Забегая через центральный вход дворца, он поймал странные взгляды стражников и внезапно понял, что до сих пор одет в ту же грубую, грязную, а местами и порванную одежду. Мелькнула мысль переодеться, но Хань со смехом её откинул — пусть мама увидит, через какие страдания ему приходится проходить! Когда показались двери в покои мамы, он умерил шаг — не стоило её пугать, вламываясь в комнаты с разбегу.

Он мягко положил руку на вычурную ручку покоев и нажал. Дверь распахнулась беззвучно — как и положено дверям в хорошем доме, а не скрипела, как грубое недоразумение в его каморке. Хань с тоской посмотрел на двери женской комнаты, где с ним в детстве так много играла мама, скользнул взглядом по дверям гардеробной и спальни и направился к двери столовой. Шагнув из полумрака гостиной в ярко освещенное светящимися шарами помещение, он не сразу заметил, что мама не одна.

— Ну здравствуй, сын! — сказал ему генерал Гуанг, указывая на стул. — Садись.

☯☯☯

Из-за мучительных тренировок предстоящий визит отца совершенно вылетел из головы, так что Хань не столько обрадовался, сколько удивился. Он поздоровался с родителями, сел на свободный стул и поднял глаза. Раньше взгляд отца почти всегда ему казался невыносимо тяжёлым, словно придавливающим неподъемным грузом к земле. Но теперь он с удивлением отметил, что может выносить его без каких-либо усилий. Несмотря на то, что лицо генерала Гуанга оставалось таким же суровым, после всех несчастий, сквозь которые прошёл Хань, оно перестало вызывать страх. Не могло же так случиться, что взгляд отца смягчился, особенно сейчас, когда Хань был столь отвратительно одет?

Впрочем, одежда самого генерала оказалась тоже далека от подобающей. Не было обычных положенных статусом одеяний, внешне генерал не отличался от своих кавалеристов. На нём не было доспехов, и из-за стола Хань видел лишь халат, и разница с его собственным халатом состояла лишь в цвете и чуть более дорогой ткани. Даже волосы на голове отца скрепляла не нефритовая, а простая костяная заколка. И если бы не почти осязаемая аура величия, его было бы легко спутать с обычным воином.

— Ты вовремя, сын, — сказал отец. — Я прискакал совсем недавно, едва лишь успев обнять свою Лихуа.

— Отец, но что с вашей одеждой?

— Прославленному генералу Гуангу не подобает покидать войско, когда оно направляется к Императору. Но моё желание увидеть семью оказалось столь невыносимо, что я не смог удержаться. К счастью, путь пролегал через нашу провинцию, и пока армия на марше, пока движется не быстрее обоза, у меня есть немного времени —