Судьба вечности - Кей Си Кин

Его вопрос сбивает меня с толку, оставляя пялиться на него, кажется, целую вечность, прежде чем он одаривает меня понимающей улыбкой. Изгиб его губ успокаивает что-то внутри меня, и я вздыхаю.

— Я забыла, что ты такой мудрый и все такое дерьмо, — ворчу я, закатывая глаза, когда он подмигивает, быстро сбрасывая со своего тела каждый предмет одежды. Каждый из них со шлепком падает на кафельный пол, прежде чем снова оказывается на уровне моих глаз.

— Не волнуйся, Адди. С тобой я могу быть уязвимым.

На мгновение мой язык словно налился свинцом во рту, пока я пытаюсь думать, но когда мои глаза встречаются с ним, я нахожу именно то, что мне нужно.

— Может быть, я хотела прийти и быть сильной с тобой вместо этого, — предлагаю я, зарабатывая еще одну из его убийственных улыбок.

— Кинжал, я никогда не был сильным. Не тогда, когда это касается тебя. — Его губы прижимаются к моему лбу на долю секунды, прежде чем он садится позади меня, прислонившись спиной к кафельной стене. Его ноги раздвигаются достаточно, чтобы заключить меня в объятия, я прижимаюсь спиной к нему, когда он слегка покачивает меня.

Его губы что-то шепчут мне на ухо, но я не понимаю, что он говорит. Мгновение спустя я замечаю, что вода отключается. — Ты хочешь поговорить об этом? — предлагает он, когда я еще сильнее прижимаюсь к нему.

— По поводу чего?

— Что бы здесь ни происходило, — отвечает он, постукивая меня по виску, прежде чем заменить кончики пальцев губами.

Я напеваю, погрузившись в свои мысли, но когда не могу разобраться, пытаюсь объяснить, где я нахожусь. — Я не знаю как. Я чувствую это, я знаю это, но выразить это сложно. Кассиан задал мне тот же вопрос, но…

Слова замирают. Обычно я не выражаю свои чувства подобным образом; обычно я замыкаюсь в себе в одиночестве и переношу стресс, прежде чем снова воздвигнуть стены и встретиться лицом к лицу с миром. С ним все по-другому. Со всеми моими Криптонитами все по-другому. Быть уязвимой с кем-либо из них непросто, особенно когда чувство неловкости угрожает подкрасться.

— Я даже представить не могу, где у тебя голова, Адди. Ты не можешь перевести дыхание. Мы пытались избежать всего этого у Крилла, но потом твое тело начало реагировать на начало кровавой луны. Ты пошла повидаться с Джейни, что, по словам Кассиана, было для тебя потрясающе, но как только ты проснулась, тебя вызвали на очередную дуэль. Я бы предложил тебе провести здесь беззаботную ночь, но я не хочу рисковать и преподнести тебе еще один сюрприз утром, — признает он, пересказывая события последних сорока восьми часов так, словно они были проще, чем казались на самом деле.

— Звучит примерно так, — бормочу я, пока его пальцы успокаивающе проводят по моей коже. — Почему здесь не становится холодно? — Спрашиваю я, больше не желая углубляться в чувства, сосредотачиваясь на том факте, что прохладный озноб не охватил меня теперь, когда вода выключена.

— Потому что ты волчица, Кинжал. Горячая кровь, помнишь? — размышляет он, позволяя мне сменить тему без единой жалобы. Тишина какое-то время танцует вокруг нас, но это успокаивает так, что невозможно объяснить, можно только ощутить. — Знаешь, я никогда раньше не был с волчицей.

Мое сердце замирает от его слов, нарушающих тишину так небрежно, что мне приходится повернуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Это должно меня взволновать? Мысль о том, что ты с кем-то другим? — Я рычу, мои руки сжимаются от раздражения, когда ухмылка расползается по его лицу.

— Нет, но твоя ревность возбуждает меня, — отвечает он, слишком довольный собой.

— Ты задница, — ворчу я, медленно высвобождаясь из его хватки, но он обхватывает меня руками, прижимая к своей груди.

— Я лучик солнца, и не смей этого отрицать, — настаивает он, его губы касаются моего уха с каждым словом. Мой рот открывается, но ничего не выходит, что, кажется, только радует его еще больше. — Мне нравится, когда ты теряешь дар речи, но если ты не закроешь свой рот, я найду, чем его заполнить.

От похотливого блеска в его глазах у меня перехватывает дыхание, и я провожу языком по нижней губе, но это ничем не помогает избавиться от сухости.

— Ты напрашиваешься на это, — хрипло произносит он, когда я не сжимаю губы в ответ на его чувственную угрозу. Его глаза находят мои, и я киваю. Мое тело берет верх, позволяя мыслям и тревогам, наводняющим мой разум, успокоиться, когда мурашки пробегают по спине от напряженного взгляда его глаз. — Кинжал.

— Пожалуйста.

21

БРОуДИ

Е

е большие глаза изучают мои, отчаянная потребность поглощает ее, когда она наклоняется ко мне.

У нее много всего происходит, больше, чем кому-либо на самом деле следовало бы, но она не опускает руки, это точно. Она не сдается под давлением, но это бросает ей внутренний вызов, с которым она никогда раньше не сталкивалась.

Сомнение.

Не знаю, осознает ли это она, но я чувствую это в воздухе вокруг нее. На каждом повороте у нее возникает препятствие; на каждом препятствии она спотыкается. Чего она не осознает, так это того, что с каждым падением она снова встает, отряхивает колени и идет дальше.

Я не хочу смывать все это сеансом траха, но для меня невозможно отказать ей. Особенно когда она сидит здесь, вся такая милая и дерьмовая, с обнаженной уязвимостью. Я думаю, это, возможно, самая горячая ее часть.

Ее недостатки.

Они есть у всех нас; черт, я в них насквозь погряз, но Адди носит их так красиво.

— Пожалуйста. — Еще одна мольба срывается с ее прелестных губ, и моя сдержанность ослабевает. Предполагалось, что угроза должна была помешать ей сделать мой член невыносимо твердым, но, похоже, все, чего я добился, — это разжег в ней страсть, которую она не в силах отрицать.

Поглаживая пальцами ее нежную кожу, я чувствую, как от прикосновения по коже бегут мурашки. Мои руки скользят от ее боков к бедрам, затем поднимаются к плечам, прежде чем я беру ее за подбородок и поворачиваю ее лицо к себе.

Ее взгляд скользит между моими глазами, танцуя с нерешительностью и желанием, и я, насколько могу, уменьшаю первое, прижимаясь губами к ее губам. Наши рты двигаются вместе, лениво заявляя права и отдавая, пока мы наслаждаемся друг другом.

— Я мог бы утонуть в тебе навсегда, — выдыхаю я в ее приоткрытые губы, и она подавляет