Ловушка для ангела - Елена Гладышева

Алексей почувствовал, как у него загорелись сначала щёки, а потом и уши. Наверно Николай Николаевич вспоминал его совсем не лестными эпитетами.

— Сразу видно, как начальство техосмотр проходит, — по неприятному запаху выхлопов определила суть вещей судмедэксперт Светлана. — А тебе, Зеленин, надо быть разборчивее в любовных увлечениях, а ещё лучше — жениться и не соблазнять весёлых жён своих начальников, — съязвила она.

Для неё это было больной темой. Ведь сама она в настоящее время мужественно переживала свой второй развод, оставивший ей на долгую память очаровательных двойняшек.

— Я слишком молод для столь ответственного шага, — огрызнулся Алексей, так из вредности. Против Светы он ничего не имел. Нормальная тёлка. Так прибухивает чуток.

Не дойдя до своей машины пару шагов, Светлана поскользнулась, забалансировала и, не удержав равновесия, шмякнулась на скользкий тротуар. Но, не дожидаясь посторонней помощи, поднялась и начала отряхиваться, и благодарить себя за то, что сегодня надела длинную мягкую шубу, а не короткий пуховик.

— Так тебе и надо. Чтобы не подглядывала! — подумал Алексей, не без злорадного удовольствия и, недоумевая, как он мог перепутать Ольгу с женой кадровика.

Ведь он видел Ксению, правда один раз и тогда она была блондинкой. А сейчас рыженькая, как Оля и в такой же белой короткой шубке и брючках. И этого оказалось достаточно!

— Какой же я после этого опер? — корил себя Алексей, предвкушая завтрашнюю взбучку. Ведь наверняка какая — нибудь зараза с утра похихикает над ним с Трухановым.

Ему по человечески было жаль своего начальника. Ведь угорать от смеха в его возрасте было просто опасно для здоровья!

Да и за Николаем Николаевичем не заржавеет!

— И даже ранние зимние сумерки мне не оправдание, — посетовал он уже вслух.

На душе было скверно и, чтобы немного отвлечься, Алексей вставил в уши наушники от мобильника.

Дойдя до скользкого места на тротуаре, Алексей почувствовал резкую боль пронзившую тело от копчика до затылка, и осознал себя, сидящим на пятой точке. Он попробовал встать, но самостоятельно у него не получилось.

— Поменьше надо о тёлках думать, — пожурил он себя, но легче не стало. Поскольку сегодня наружу лезло коварство злодейки судьбы.

Сердобольные прохожие и запоздавшие сослуживцы хотели вызвать Алексею «Скорую помощь», но вовремя сообразили, что на таком морозе до приезда врачей он может запросто примёрзнуть к тротуару и потом его придётся соскребать лопатой. Они дружно остановили, проезжавший мимо джип и запихнули в него, чуть не потерявшего от адской боли сознание, Алексея.

Недовольный владелец джипа всё же сообразил, что номер его машины теперь навечно остался в памяти знакомых потерпевшего и не рискнул высадить больного за соседним углом, а честно доставил его в «травму».

Зима — злодейка сработала профессиональнее любого преступника — уложив опера Зеленина на больничную койку.

— Придётся тебе полежать в постели недельку, другую. Хорошо, что трещин и переломов нет, — успокоила его врач — симпатичная, ещё стройная женщина, посмотрев рентгеновский снимок Алексея. — Но ушиб сильный. Раньше захочешь встать, всё равно пока не сможешь!

Врач была женщина приятная во всех отношениях и Алексей даже несколько смутился, раздосадованный тем, что оставляет ей на память свой не самый симпатичный снимок.

— Считай, что это тебя кадровик отшлёпал, — нервно пошутил по телефону Труханов, понимая, что он, и так зашиваясь в деле Темникова, на неопределённое время потерял одного помощника.

33

На день рождения Станислава Кузьмича, пришедшегося на третий день после кончины Темникова, его английские коллеги подарили ему дорогущего арабского скакуна. Узнав, что в прошлом он военный, они сочли, что для него это будет лучшим подарком.

И, сразу пробивший Ларищева снобизм, заставил его, не постояв за ценой, срочно приобрести для подаренного ему коня конюшню в ближайшем Подмосковье. Станислав Кузьмич подумал, что она ему просто необходима, хотя в лошадях он понимал только то, что это дорого, но престижно.

Конюшня ему понравилась. Она была большая, с огороженным пастбищным выгулом, с боксами и конюшенным блоком, со сторожкой и гостевым двухэтажным домиком, с номерами со всеми удобствами. Станислав Кузьмич почему — то решил, что лошадей у него непременно должно быть пять. Недостающих он тут же прикупил на ипподроме, предварительно посоветовавшись со специалистами.

— Надеюсь, что я не сильно испорчу вам жизнь своим предложением? — Переманивал Лаврищев из цирка на работу в свою конюшню дрессировщика лошадей, тоном всё уже решившим за него.

Тот сразу почувствовал, как его сильно раздражает то, что этот зажравшийся индюк так бесцеремонно влезает в его жизнь! Но узнав сумму, за которую его покупают, немного поостыл.

Лаврищев, ни минуты не сомневавшийся в положительном ответе, назначил его тренером и главным конюхом и доверил ему лично ухаживать за своим дорогущим скакуном. Ещё двух лошадей стал обслуживать племянник циркача, а к последним двум, после недолгих хлопот, Люся пристроила своего безработного брата Илью.

— Илюша родился в деревне, — уговаривала Люся Станислава Кузьмича. — Когда был жив его дед, у них была своя лошадь. Рыжуха через год приносила жеребят, которые становились заботой Ильи.

Потом Илья закончил школу и ушёл в армию. После армии, встретил москвичку, жившую в коммунальной квартире. Не то, чтобы она его сильно полюбила, но он её обожал и женился на ней и остался в Москве.

— Значит, в лошадях он соображает, — подытожил разговор Лаврищев, — а пьёт много?

— Он вообще не пьёт, — покраснела Люся и от волнения на её носу выступили мелкие капельки пота. — Как — то с детства не приученный!

— Значит, возможны проблемы со здоровьем, — решил Станислав Кузьмич, но брата Люси на работу взял.

— А правильно ли я поступаю? — советовался с женой Илья. — Ведь опять к частнику. Это всё равно, что самому продаться в рабство!

— Да за такие деньги я бы сама в конюхи пошла, если бы только меня взяли! — резко ответила жена. — Можно подумать, что к тебе очередь из зарплатодателей стоит!

И на глубоком выдохе Илья с ней согласился.

Придя на работу в конюшню, Илья попал в полное распоряжение главного конюха, который его сразу невзлюбил, возможно, потому, что они были слишком разные люди. Цирковые, выросшие на манеже, обычно трудно сходятся с другими людьми. И, естественно, новая работа стала сильно напрягать Илью, хотя лентяем он не был с детства. Но он старался.

Уже в первый рабочий день с утра ему пришлось выгрести кучу навоза из стойл, оседлать лошадь, пройти на ней лёгким галопом. Потом — прогулка, потом опять галоп, снова верхом. После этого смыть с лошади пот, вымыть копыта, расчесать ей гриву и хвост. Затем по — удобнее устроить лошадь в боксе, дать ей корм и воду.

Потом проделать тоже со второй лошадью. И всё это на жутком холоде, на котором деревенели пальцы.

И только потом пообедать самому.

На второй день работы, когда выглянуло холодное солнце, это стало поводом для того, что бы Илья привёл в порядок коврики. Под придирчивым взглядом главного конюха, он старательно вымыл их ледяной водой из шланга, а затем развесил для просушки. А потом опять навоз, прогулка и уход за лошадьми.

По распоряжению главного конюха во время первого посещения конюшни Лаврищевым, каждый конюх стоял рядом с боксами своих лошадей. Станислав Кузьмич прошёл степенно, мимоходом оглядывая лошадей и работников, словно принимая парад, и больше не удостоил своим вниманием ни одного из них.

Потом Лаврищев с женой с младшей дочерью взяли лошадей для прогулки на них.

Опыта верховой езды ни у кого из них не было и от этого они сильно нервничали. Да и погода была прямо сказать не лётная!

Особенно злился Станислав Кузьмич. Во время поездки, с ним произошла большой конфуз: он ухитрился свалиться с лошади на глазах своих работников. Потом он с разъярённым видом набросился на главного конюха, посчитав, что все лошади находятся в ужасном состоянии. От возмущения души Станислав Кузьмич чуть было не прошёлся кулаком по попавшимся ему под руку физиономиям, но всё же сумел сдержать этот порыв и ограничился тем, что сразу уволил племянника главного конюха.

Людмила Григорьевна, на правах местной королевы, смерив работников презрительным взглядом и зажав пальцами нос, тоже заметила некоторые недоработки. Лишь их дочка Алина осталась довольна. Поначалу боясь лошадей, она быстро освоилась с ролью наездницы и со смехом неуклюже садилась и слезала с лошади.

Но главный конюх хозяйский разнос не забыл и сорвал зло за своего племянника, в основном на Илье. И его гнев был почти осязаем.