Ловушка для ангела - Елена Гладышева

— И вы в курсе того, что было в сумке?

— Нет, — немного помедлив, ответила Люся. — Мне велели передать, я и передала, а по чужим сумкам я лазить не приучена.

Евгений показалось, что слова Люси, были сказаны как — то робко. И он решил их проверить.

О Лаврищеве она так же ничего особенного не сообщила. Да брат Тамары Кузьминичны, да дружили семьями. Когда приходили в гости, то пили, конечно, но не много. Больше разговаривали. О чём? Да обо всём, а, когда гости в доме, то прислуге некогда прислушиваться к их разговорам. Бывает, что и не присядешь!

Труханов показал Люсе фотографию Темникова и Лили. На что она сделала удивлённые глаза и позволила Евгению порыться в бумагах Дмитрия Антоновича, даже не подозревая о том, что у того она сначала должна была посмотреть ордер на обыск.

В театр Евгению пришлось ехать опять на метро.

Дневного спектакля не было и ему, чтобы проникнуть внутрь, пришлось искать служебный вход.

На сцене вовсю шла репетиция нового спектакля.

Труханов подождал немного, стараясь не слишком навредить служителям Мельпомены своим присутствием, но не получив удовольствия от просмотра, потому, что ничего из спектакля не понял, достал своё служебное удостоверение.

Сильно взвинченный режиссёр не слишком обрадовался его визиту. Но подтвердил, что посылал помощника к Темниковым и тот привёз сумку с реквизитом, любезно закупленным Вадимом на свои деньги. Здесь режиссёр слукавил: эта сумка — презент от Дмитрия Антоновича была специально укомплектована деликатесами ко дню рождения жены режиссёра. Да и было это в ноябре. Но и об этом режиссёр тоже почему — то умолчал.

В первый раз в жизни Евгений пожалел о том, что он всего лишь обычный человек, а не провидец. Ещё один день — коту под хвост!

31

— И всё же как — то уж очень охотно Темников расстался с жизнью, — размышлял Труханов. — Ведь он не сентиментальный поэт — алкоголик! Чтобы столько нахапать, одного везения мало. Тут нужен ум, изворотливость, хитрость, наконец — жадность и твёрдая воля. И стойкий иммунитет к жалости вообще и состраданию по отношению к другим.

— Начнём всё с начала, — Евгений взял ручку и чистый лист бумаги. — Что же нам известно?

Труханов посмотрел на лист и написал на нём ответ крупными печатными буквами: Ничего!

Если это действительно было самоубийство, то, чтобы решиться на него, человек должен оказаться у последней черты!

Что тогда могло оказаться последней каплей?

Его работа, то есть его дело, — продолжал писать Труханов. — Опять ничего!

Как ни старалась Клара Степановна напустить тумана на деятельность фирмы, Евгений выяснил, что и выяснять там было нечего. И налоговая была не в обиде. И те, кто на окатах — не спалились! И Темником был принципиальным человеком до определённой суммы.

Возможно, и были какие огрехи, то не столь важные, чтобы из — за них сводить счёты с жизнью.

Что — то накосячил по жизни?

Так у него денег выше крыши и уже давно ни для кого не секрет, что сейчас у нас рыночные отношения: всё продаётся и всё покупается и все проблемы с помощью денег чудесным образом разрешаются сами собой.

Может ностальгия заела?

Её он уже должен был перерасти. И не сорок лет ему было, когда обычный человек вдруг неожиданно оглядывается назад на свою прошлую жизнь и нередко ему становится страшно! И возникает вопрос: — А что же будет дальше? Иногда не разрешимый!

Нет, Темников был уже состоявшейся личностью.

— Вадим занаркоманил?

И что с того? В их кругу это уже не беда, а определённый статус.

Всё же здесь должен был присутствовать ещё какой — то фактор! Или фигурант! А какой? Этого Труханов не знал и никак не мог его вычислить.

Возможно, что — то круто изменилось в окружении Темникова. Или рядом появился кто — то совсем не тот — чужой?

После его смерти с работы уволилась его секретарша — Кошкина Валентина. Но существенно ли это? Хотя у этой фрау Валентины не забалуешь! А тут такое чрезвычайное происшествие!

Все — таки надо будет проверить прежнее место работы Валентины Кошкиной.

— Евгений Витальевич, у вашей глубокой меланхолии ноги растут из уже выработанного вами определённого стереотипа мышления, который необходимо поломать. Вам надо немного отвлечься на посторонние темы. Серьёзно! — доставал Труханова Алексей, в конце рабочего дня появившийся в отделе. — Вот, к примеру: в общественной жизни вы не несёте никакой нагрузки. Поэтому предлагаю вам из чувства сострадания и для разнообразия бытия проводить домой Елену Юрьевну, а то её из — под накряканных под завязку сумок совсем не видно.

Елена Юрьевна рассмеялась.

— Спасибо, заботливый ты наш, — она решительно отвергла предложение Алексея. — Меня сегодня муж встречает. Так что как — нибудь обойдусь без вашей галантности!

Алексей пропустил в открытую дверь Елену Юрьевну и, щёлкнув каблуками на манер офицера из голливудского кинофильма, отдал честь Труханову. И эти счастливчики исчезли за дверью со скоростью весёлого ветерка.

— Конечно, очень рыцарский поступок — пропустить даму вперёд. А вдруг там кирпич на голову должен свалиться? — высказался им в след Евгений.

Труханов закурил, чтобы подавить голодный подсос в желудке.

— А может и не было никаких тайн? Или мы не там ищем. Но где тогда искать? И есть ли у этого дела какая — то подоплёка?

И вряд ли вообще найдётся человек из круга общения Темникова без скелета в шкафу. Ведь жизнь штука непредсказуемая, — думал Евгений, запирая дверь кабинета и попутно размышляя над делом вообще и в частности:- Стоит ли приобщить домыслы и план Корнелия Ивановича к делу?

32

Алексей вышел на улицу следом за Еленой Юрьевной, но притормозил на минутку, что бы достать из кармана и надеть перчатки. Холодный ветер сразу проветрил ему мозги и напомнил, что на улице уже не май месяц. Мороз крепчал, а шапка как всегда осталась дома.

Елена Юрьевна была далеко впереди и Алексей, с намерением её догнать и, как обычно, подсадить в троллейбус, уже было выкинул ногу вперёд, но тут что — то заставило его оглянуться.

Чуть по — отдаль, спиной к нему, стояла Оля. Сердце у Алексея радостно встрепенулось и запрыгало. Накануне они с Ольгой сильно разругались. Она даже сказала, что бы Алексей ей больше никогда не звонил. А тут, сама пришла. И встречает его с работы! Такого раньше никогда не было. Даже не верится!

Алексей вдруг забыл про холод, в его душе расцвела весна и он почувствовал лёгкость и восторг! Так сладко заныло в груди. Глупая улыбка расплылась по его лицу и сомкнулась где — то за ушами. Он вдруг расчувствовался и, не в меру разыгравшаяся, фантазия сразу нарисовала ему всякие любовные мечты и утехи. Для их скорейшего осуществления, ему всего то и надо было сказать: — Милая, прости меня, дурака!

Ещё пять шагов и он, осторожно подойдя сзади, закрыл Ольге глаза своими ладонями в новых перчатках. Но видимо именно это ей как раз это и не понравилось. Не дослушав ласковое «Зайка моя, я так рад, что ты пришла!», она резко повернулась.

— Ксения, это что такое? — рявкнул из, остановившейся возле них, машины рассерженный кадровик.

— Ксения? — Алексей отдёрнул руки и машинально вытянул их по швам.

Незнакомая женщина смотрела на растерявшегося Алексея и улыбалась таинственно и лукаво.

— Зеленин, что ты себе позволяешь? Или у вас отношения? — Голос кадровика перешёл на визг. Видимо от, распиравшей его, злости он застрял в раскрытой двери своей машины. Его лицо сделалось багровым.

— Это всё потому, что кто — то слишком много ест! — тихо сказал язык Алексея помимо его воли.

Стоявшая рядом Ксения весело расхохоталась. И это обстоятельство ещё больше разозлило кадровика. Он уже был готов выпрыгнуть не только из машины, но и из собственной шкуры.

Алексей глянул на его перекошённую от ярости физиономию и понял, что для своего же блага, ему сейчас лучше не выпендриваться.

Расходившиеся по домам сотрудники МУРа невольно остановились, не понимая в чём собственно дело. Это и спасло Алексея.

— Ксения! Быстро в машину! — Красный, как варёный рак кадровик не хотел пасть в глазах своих подчинённых.

— А с тобой, стервец, я завтра разберусь по полной! — пригрозил он Алексею.

— Не стоит благодарности! — никак не мог заткнуться Алексей, прекрасно предвидя последствия своего неблаговидного поведения.

А Ксения, ещё больше смутив Алексея, кокетливо стрельнула карими глазами, слегка помахала ему ручкой и села в машину кадровика. Через несколько секунд от них осталось лишь белое облачко выхлопных газов.

Алексей почувствовал, как у него загорелись сначала щёки, а потом и уши. Наверно Николай Николаевич вспоминал его совсем не лестными эпитетами.