Мир (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

Обе делегации вошли в Редутный зал одновременно, словно заранее подготовившись. Впереди — лидеры, Джон Кеннеди и Петр Машеров. Оба практически ровесники, выглядят моложе своих лет, разве что Кеннеди как обычно сияет загаром, а Машеров на его фоне выглядит бледновато и, пожалуй, несколько старше своего визави. Хотя, как помнил Том из докладов разведки, на самом деле Машеров моложе почти на год, чем Джек. Под вспышки фото и стрекот камер они прошли навстречу друг другу, пожали руки и поздоровались. Причем Кеннеди произнес приветствие по-русски, а Машеров — по-английски. После чего одновременно повернулись и подошли к стоящим у стола полукреслам. Дружно присели, устроились поудобнее и, открыв папку с договорами, начали их подписывать. Выстроившиеся за их спиной американцы и русские внимательно наблюдали за процедурой, как и почти две сотни журналистов, фотографов и киношников. И только охранники, почти незаметные, как бы сливающиеся со стенами, внимательно смотрели за людьми в зале, готовые в любой момент выхватить оружие. Кроме них, Том и один из советских делегатов время от времени тоже осматривались вокруг. Нервы у Томпсона были напряжены, как перед прыжком из самолета. Но минуты текли за минутами, церемония закончилась, и президенты начали выступать с краткими заключительными речами. Они оба отметили, что нынешние переговоры стали большим достижением, кульминацией попыток прекратить гонку вооружений и построить новый, более безопасный мир. Выступавший вторым Машеров добавил еще, что заключение договоренности о совместном полете на Луну открывает перед человечеством новые горизонты в освоении космического пространства.

Машеров еще заканчивал свою речь, когда Том заметил непонятную суету среди хоранников у входа в зал и опять напрягся. Но ничего так и не произошло. Встреча закончилась, все распрощались и разошлись по автомобилям. Тома несколько смутило, что пара стоящих крайним машин выглядели не теми, что были в начале встречи. Но вокруг царило такое спокойствие, что он только упрекнул себя в излишней мнительности.

И лишь на следующий день, в номере президента, он узнал, что произошло у дворца в то время, когда все глазели на каллиграфические упражнения двух лидеров сверхдержав…

К стоянке автомобилей подъехал небольшой белый фургончик с надписью «Ambulance[1]» на капоте и боковых стенках. Удивленный полицейский, знающий о том, что внутри дворца уже есть пункт медицинской помощи, причем даже с оборудованием для реанимации, все же подошел к машине. Правда перед этим попытался связаться с командиром, заведующим оцеплением. Но рации около дворца не работали. На всякий случай вокруг объекта установили несколько маломощных станций радиопомех, чтобы затруднить, в случае чего, подачу сигналов террористами. Только про связь оцепления при этом как-то забыли и потому напарник отправился к ближайшему телефону, а полицейский попытался узнать, что происходит.

Увидев вблизи, что кто сидит за рулем автомобиля и его соседа, полицейский удивился еще больше. И чисто инстинктивно потянулся к кобуре с пистолетом, от неожиданности забыв про болтающийся на груди пистолет-пулемет. Водитель сразу среагировал и выстрелил в него из внезапно выхваченного откуда-то пистолета с глушителем. Но оказалось, что напарник, которого послали позвонить, ушел недалеко. Заметив неладное, он успел укрыться за одной из машин и выстрелил из пистолета-пулемета по фургону «скорой». И даже попал в напарника водителя. Но тут дверца фургона открылась из нее выскочило несколько человек в масках и с оружием в руках. Полицейский успел дать еще одну очередь. Убил еще одного из нападавших. И тут на машину, за которой он укрывался, обрушился буквально град пуль. Что характерно — и пистолеты-пулеметы нападающих, и оружие полицейских было снабжено глушителями. Как потом объяснил глава полиции Вены, внешнее оцепление снабдили таким оружием, чтобы «при случайном выстреле не появилось ложных сигналов о нападении». В результате на ближайшем посту не могли сообразить, что происходит. А «скорая» тем временем тронулась с места и рванула к стенам дворца… Спас положение сидевший на крыше «дворницкой» русский снайпер с винтовкой «Взломщик» КСВК. Он успел сделать два выстрела, одним из которых попал в водителя. Фургон развернулся и остановился, столкнувшись с автомобилем на краю стоянки. Уцелевшие террористы бросились к машине, но тут уже отреагировали остальные посты и до «скорой» не добежал ни один. Впрочем, как оказалось потом, в этот день крупно повезло всем. Вторая пуля, которой снайпер попал в фургон, порвала провода от кнопки, которую держал водитель. Если бы не это, автомобиль, начиненный четвертью тонны взрывчатки и двумя взрывателями — ударным, который должен был сработать при ударе о стену и электрическим, про принципу «мертвой руки», мог взорваться, уничтожив все на стоянке…

Для расследования теракта создали трехстороннюю группу из сотрудников АНБ, КГБ и тайной полиции Австрии. Но пока стало известно только одно — все нападавшие были арабами…

[1] Скорая медицинская помощь

Продолжение следует

Будет так

Мои дорогие соотечественники, не спрашивайте,

что ваша страна сделает для вас —

спрашивайте, что вы можете сделать

для своей страны.

Дж. Ф. Кеннеди. Речь на инаугурации

Том сидел в своем маленьком кабинете в подвале Белого Дома и размышлял о том, с какой стати он полез на эту галеру. И ладно бы капитаном, или надсмотрщиком — простым гребцом. Тем более, что должность адъютанта президента оказалось не такой уж синекурой, как ожидал Томпсон. Мелкие канцелярские дела по связям администрации президента и министром обороны, а также ОКНШ и штабом армии, проходили через адъютантов. Надо было выбрать действительно важные, сделать дайджест по остальным, ответить на совсем уже незначительные вопросы, входящие в его компетенцию. Так что работы с бумагами часто хватало на полный рабочий день. Если же к этому добавить просто разговоры с президентом, который иногда любил вспомнить про войну. В которой между прочим Джон Кеннеди тоже не отсиживался в тылу. Носится морю на маленьком торпедном катере, атакуя до зубов, по сравнению с ним, вооруженные японские корабли, ничуть не безопасней, чем прыгать с парашютом на землю, которую обороняют немецкие войска. В последнее время, приобщившись, так сказать к тайнам большой власти и анализируя имеющиеся воспоминания из «неслучившегося будущего», Томпсон все чаще приходил к выводу, что пока в мире правили люди, хлебнувшие войны, в нем поддерживался удовлетворительный порядок и человечество развивалось, а не загнивало…

Том взглянул на висевшие на стене прямо над дверь, напротив стола, часы и мысленно выругался. Потому что до обеда оставалось еще три часа, а в желудке почему-то образовалось сосущая пустота. Словно он и не ходил на ланч. Подумав, что сидение в офисе расслабляет хуже, чем просто ленивое времяпровождение дома, Томпсон отложил в сторону совершенно дурацкий запрос о наличии в бомбоубежище Белого Дома каких-то фильтров. Запрос почему-то пришел ему, а не занимавшийся этим хозяйственный отдел. Видимо потому, что его отправил один из отделов Пентагона и в почтовой службе администрации президента решили, что армейский адъютант должен с этой бумагой ознакомится в обязательном порядке.

Отложив документ, Том поднялся, собираясь сходить в буфет и взять пару сэндвичей и кофе. Пусть даже местного кофе ему совершенно не хотелось, но кока-колы или сока в буфете к этому времени найти было невозможно. Зато кофе можно было взять всегда. Томпсон подозревал, что остатки этого напитка просто вывозили куда-нибудь в ближайшую благотворительную столовую. Потому что пить этот напиток, явно лишь из вежливости называемый кофе, могли далеко не все привычные к американскому варианту этого напитка, жители США. Тяжело вздохнув, вспомнился восхитительный вкус австрийского кофе и то, что он пил в турецкой кофейне в американском секторе Берлина, Том сделал пару шагов к двери. И в этот момент зазвонил телефон. Пришлось вернуться назад и взять трубку. Оказалось, что правильно сделал. Потому что звонил лично президент. Или как сейчас стало модно говорить ПОТУС[1].