Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

Лейденшафт не довела дело до конца, потому что этот человек закрывал собой женщин и детей. Он увёл их в здание, а потом вышел, как будто своя жизнь ему не дорога. И он сказал тогда: «Я готов сложить полномочия, готов умереть, но пообещайте, что других вы не тронете».

Иза не приказала своей команде действовать. Впервые она увидела, какие бывают люди. И что-то в тот момент внутри отозвалось теплом.

Тогда начался ад… Она была под прицелом демонов круглосуточно. Её объявили предателем. А уж кто-кто, а она-то знала, что происходит с такими.

Хвала небесам, что её нашёл Мортем и вытащил из этой передряги. Тогда она поняла, что готова умереть за него так же, как этот человек — простой смертный — готов был умереть за людей.

Но теперь Бернард совершает ошибку за ошибкой, и угол зрения Изольды сместился. Он уже не кажется ей тем справедливым, отважным человеком. К сожалению, Мортем оказался таким же, как и все. Он просто преследует свои личные цели…

— Она защищала не нас… — наконец, женщина прервала своё молчание. — Она защищала Кандеона. Мы просчитались, когда решили оттянуть момент. Может быть, если б мы выложили все карты на стол сразу, она бы была на нашей стороне.

— Дело не в ней, — возразил Мортем, кутаясь в плед. — Он просто… Как будто загипнотизировал её.

Лейденшафт невесело засмеялась глупости своего друга.

— Это не гипноз. Это зов крови, — вздохнула она. — И мы должны были её к этому подготовить. — Немного помолчав, Иза продолжила: — Мы потеряли её, Мортем, — она похлопала друга по колену. — Смирись с этим.

— Значит, вернёмся в ад? — угрюмо спросил Бернард.

— Где родился, там и пригодился, — тихо отозвалась Изольда и, сглотнув, уткнулась носом в плечо Мортема.

Утром все сидели в гостиной в ожидании Деми.

Они слышали, что она проснулась, так как наверху кто-то ходил, но пределы комнаты не покидал. Дверь не скрипнула и не хлопнула.

Спустя какое-то время все начали нервничать, потому что Метрика лежала рядом с кроватью девушки, и она не могла не заметить её.

Напряжение нарастало с каждой новой минутой, и, наконец, Аллен не выдержал, сказав, что кто-то должен подняться наверх и проверить её. Он имел в виду себя, разумеется, но все остальные глянули на Бернарда. Тот же пил свой кофе и делал вид, что ничего не заметил и ничего не услышал. Глубоко внутри себя он всё-таки признал, что трусит.

— Ладно, пойду я, — вызвалась Иза. — Мы неплохо поладили, и вряд ли она меня убьёт… — неуверенно добавила женщина, поднимаясь с дивана.

— Думаю, лучше пойти мне, — перебил её Джейсон. — Мы знакомы много лет. И давайте будем откровенны, — он пристально и с осуждением посмотрел на Бернарда при этом. — Я единственный ей не врал, и мне она доверяет больше, чем вам всем вместе взятым.

Никто не посмел с ним спорить, потому что он был прав.

Аллен потёр руки, сосредотачиваясь, глубоко вдохнул и сделал шаг по направлению к лестнице. Шагнув на первую ступеньку, он замер, чтобы ещё раз подумать над тем, что же именно он скажет Деми сейчас. Ведь он понятия не имеет, что она переживает, хочет ли вообще говорить с кем-то… Но он должен помочь ей хоть как-то, и он сделает это.

Поднявшись наверх, он застыл у двери в комнату. Аллен прислушался: девушка ходила по спальне туда-сюда, очень медленно. Ему даже показалось, что он слышит её тяжёлое дыхание.

Неторопливо, почти бесшумно Джейсон повернул ручку и открыл дверь. Деми тут же обернулась, и к большому удивлению парня на её лице не было слёз. Значит, тяжёлое дыхание ему всё же послышалось.

Он переступил порог и закрыл дверь.

В руках Уайт держала Метрику. Она внимательно смотрела на своего старого друга, ожидая от него чего-то. Но Джейсон совсем растерялся и никак не мог найти слов, чтобы выразить поддержку. Парень сделал шаг навстречу Деметрии.

— Положи эту книгу и давай просто поговорим, — предложил он.

— А о чём говорить, Джейсон? — равнодушно отозвалась девушка, но положила книгу на кресло у окна. — Мои родители умерли. Все родители! — гневно выпалила она. — У кого ещё их больше, чем пара? У меня. Знали ли я об этом? Нет, — как только Уайт начала говорить, эмоции накрыли её. Она с трудом сдерживала слёзы, но никак не могла контролировать дрожащий голос. — Тётушка Офелия, оказывается, моя мать. А её прекрасный, часто безрассудный, но отважный — каким описывал его отец — муж, видимо, мой отец. Потрясающе, да? Знаешь, что ещё потрясающе? Мои родители, которых я любила больше всего на свете, на самом деле, не мои родители! Это мои дядя и тётя. Здорово?

Так вот, они все умерли, Джейсон! Я чувствовала себя одинокой и брошенной. Покинутой и разваливающейся на части. Сиротой. Но выяснилось, что у меня есть семья. Мой брат. Но они почему-то решили скрыть это от меня! — крикнула она во весь голос, искренне надеясь, что все те, сидящие внизу, слышат каждое её слово.

Аллен медленно подошёл к девушке, он протянул к ней руки, чтобы взять её ладони и успокоить. Но этот жест остался без внимания, потому что Уайт резко отвернулась к окну, так как не сумела сдержать слёз. Она яростно вытирала лицо руками, и Джейсон видел, как трясутся её плечи. Ему стало так невыносимо жаль её, что защемило сердце. Но он должен был рассказать ей, что Кандеон — не лучшая кандидатура на роль старшего брата. И, как бы печально это ни было, с этим человеком не стоит сближаться. Всё как раз наоборот. Но как сказать это человеку, который только что пережил утрату снова?.. Аллен не хотел признавать, но он понял, почему Бернард не нашёл смелости сказать ей всю правду после смерти Уайтов.

Парень приблизился к Деми и обнял её за плечи.

— Нечестно, что тебе пришлось всё это пройти, — сказал он тихо, укачивая девушку в своих руках. — Нечестно, что ты так долго не знала правды. Я понимаю. Но ты должна знать, что все здесь поддержат тебя.

— Неужели? — девушка освободилась от объятий и отошла к стене. — Они врали мне!

— Они пытались тебя защитить, — настойчиво вставил слово парень. — И то, что ты выяснила про своего брата, ничего не меняет, Деми. Он — зло.

Деметрия отошла ещё на шаг дальше от Аллена не в силах поверить, что он это говорит серьёзно. Она могла бы поспорить о том, кто тут настоящее зло.

— Как ты можешь? — недоверчиво спросила