Агент сыскной полиции - Ирина Мельникова

Отверстие было слишком маленьким, но оно позволило разглядеть Носатого, который с самым вальяжным видом раскинулся в кресле напротив своей собеседницы. Но сама женщина, к величайшему огорчению Алексея, сидела к нему спиной. Он видел только ее правое плечо и голову. И у нее были рыжие волосы…

Глава 16

Женщина кашляла долго, прижимая ко рту скомканный платочек. Потом с трудом перевела дыхание и недовольным голосом произнесла:

— Девчонка опять около Калоша крутится?

— Да и пусть крутится! — махнул рукой Носатый. — Я сегодня проверил. Ничего страшного. Хвоста за ней не было. Видно, папеньке и вправду дела нет, где его дочурка прохлаждается.

— Но он вот-вот спохватится и разнесет весь цирк к чертовой матери. Особенно если эта дурочка и впрямь решит податься в наездницы. Ты говорил со Стефаном?

— Говорил, — захихикал Носатый, — но только он, кажется, тоже ею увлечен и пообещал мне намылить шею, если я буду путаться у него под ногами.

— Идиот! — Женщина стукнула кулаком по стоящему рядом столику. — Он же нам все провалит. Затеять шашни с дочерью легавого! У него есть голова на плечах?

— У него вместо головы кое-что другое, — вновь хихикнул Носатый, — вот этим самым он и думает…

— Я подозреваю, что вы с ним два сапога пара, — раздраженно произнесла женщина, — что вам ни поручи, все или испортите, или провалите!

— Надюша, — Носатый молитвенно сложил руки, — ты меня знаешь, все выполню по первому разряду.

— Ладно тебе, — внезапно смилостивилась женщина, — скажи лучше, есть ли какие новости о том, о чем я просила тебя узнать?

Носатый развел руками:

— Нет, совершенно ничего! Как растаял… Просто чудо какое-то…

— Вот и я тебя о том же прошу. О чуде. Найдешь, век благодарна буду.

Носатый склонился к ее руке, но она оттолкнула его и повелительно произнесла:

— Иди уже! Мне отдохнуть надо. Директор позволил подмениться только на дневное представление, а вечером ожидается аншлаг, поэтому, кроме меня, он никого к кассе не подпустит.

Носатый молча кивнул и вышел за дверь. Алексей проследил, как тот быстро сбежал по лестнице вниз, и направился следом.

Внизу, казалось, стало еще темнее, и ему пришлось пробираться почти на ощупь, но внезапно до него донесся тихий разговор, а возле одного из стойл мелькнуло светлое пятно женского платья.

Алексей замер на месте. Невнятный возбужденный шепот разделился на два голоса. И он вдруг понял, что один из них принадлежит Лизе. Девушка стояла к нему спиной и, похоже, с кем-то ссорилась.

— Вы не можете запретить мне появляться в цирке!

Я уже взрослая и сама могу решать, как мне устраивать свою жизнь! — Ее голос слегка подрагивал от негодования. Алексей сделал шаг вперед, чтобы разглядеть, на кого это негодование направлено.

Под ногой что-то хрустнуло. Лиза оглянулась, испуганно вскрикнула и, подхватив юбки, бросилась бежать. Высокий мужской силуэт, возникший на ее месте, в мгновение ока приобрел четкие очертания того самого красавца в ярких чакчирах, которого Алексей видел недавно на арене, но на этот раз он был без кивера и ментика. Правда, в кулаке он сжимал кнут, которым, видимо, и вознамерился огреть нечаянного свидетеля его свидания с Лизой. Но Алексей ловко поднырнул ему под руку, не дав опомниться, подхватил артиста под колени и перебросил через деревянное ограждение. Длинные ноги и малиновые штаны мелькнули в воздухе, и артист с шумом приземлился в стойле на кучу сухого конского навоза.

Но Алексей этого уже не видел. Он мчался вслед за Лизой. Навстречу ему бросился кто-то из темноты.

Алексей молча отшвырнул его плечом. Вслед ему послышался свисток, громкие крики: «Держи вора!», топот ног. Он увидел пожарного в медной каске, с багром в руке. На бегу толкнул его одной рукой в грудь, второй выбил багор и тут же налетел на мужика в бараньей папахе. Тот расставил руки, словно готовился принять в объятия блудного сына, но Алексей приемом тур-де-тет бросил его через голову. Мужик крякнул и ловко встал на ноги. И тут же выхватил откуда-то сбоку железный обруч от бочки и мигом накинул его на шею Алексею.

И тотчас кто-то навалился на него сзади всем своим весом и спустил обруч на плечи. Теперь Алексей едва мог шевелить руками, но дотянуться до лежащего во внутреннем кармане револьвера был уже не в состоянии. Изо всех сил он рванулся вперед, пытаясь освободиться от удерживающих его рук, но тут из темноты со скоростью летящего с высоты камня перед ним мелькнул чей-то кулак, из глаз посыпались искры… За первым ударом последовал второй. Боли он не почувствовал, только свет, возникший перед его глазами, вспыхнул вдруг ярче солнца и ослепил его. И ничего уже, кроме этого света, не было. Потом свет померк, и наступила темнота, в которой маячило красное, с божью коровку, пятнышко. А потом пропало и пятнышко. Наступил глухой, непроницаемый мрак, со свистом завыл ветер, и что-то тяжелое рухнуло наземь — словно упало огромное, поваленное ураганом дерево.

— Алексей Дмитрич! — Кто-то ухватил его за нос и не совсем учтиво несколько раз дернул.

Он открыл глаза и тут же увидел знакомые кустики бровей. Никита смотрел на него сверху вниз, и, судя по легкому подрагиванию кожаного сиденья, на котором полулежал Алексей, они находились в коляске и куда-то ехали.

— Эка вас угораздило! — с укоризной пробормотал Никита и покачал головой. — Теперь уж непременно не сносить вам головы!

Алексей молча посмотрел на него и попытался принять более удобное положение. Голова гудела, как церковный колокол. Прижав пальцы к вискам, он осторожно выпрямился и сел. И тут же увидел Лизу. Девушка сидела напротив.

Встретившись с ним взглядом, она сердито фыркнула и отвернулась. Алексей заметил свежую царапину у нее на руке и оторванную оборку на платье. Хотел спросить, что это значит, но тут увидел, что коляска миновала будку городового, через несколько мгновений она свернет за угол… А как же Вавилов? Он же не знает, что Алексей возвращается на коляске Тартищевых, и будет высматривать извозчика…

Высунувшись из коляски, Алексей обвел взглядом сквер. Вавилова не было. «О дьявол! — выругался он про себя. — Куда Иван подевался?» Но тут кучер взмахнул кнутом, лошади повернули за угол, и коляска быстро покатила по Миллионной улице. Никита, удостоверившись, что с Алексеем все в порядке, перебрался на козлы к кучеру.

Алексей осторожно ощупал свое лицо. Судя по тому, что на правой скуле была изрядная ссадина, а нос заметно увеличился в размерах, отходили его солидно.

На рубахе все еще видны были следы ржавчины, а на открытой груди — влажные бурые пятна. Очевидно, набежало из носа, а то из разбитой губы. Алексей дотронулся до нее пальцами и обнаружил, что она до сих пор кровоточит. Он прижал к губе тыльную часть ладони и поймал брезгливый взгляд Лизы. Она вытащила из крошечной сумки кружевной платочек и бросила его Алексею на колени.

— Что, не нравлюсь? — произнес он неожиданно хриплым голосом и усмехнулся. — Видно, хорошо меня ваши поклонники отделали, душу отвели, повеселились?

— К вашему сведению, это не мои поклонники, а цирковые служители. Они приняли вас за конокрада, — произнесла Лиза сухо. — И благодарите Стефана, что он не дал вам бока намять как следует и в участок сдать.

— Это что ж за Стефан такой? — весьма галантно справился Алексей. — Уж не тот ли красавчик гусар, которому вы цветы подарили на представлении?

— Негодяй! Мерзкий шпион! — Лиза смерила его ненавидящим взглядом. — Кто вам позволил следить за мной?

— Нужно мне больно за вами следить! — произнес Алексей с пренебрежением. — Я ответственное задание выполнял и провалил его по вашей милости.

— Ax, ax, ax! — Лиза всплеснула руками и скривилась в презрительной усмешке. — Корчите из себя…

А на самом деле небось дрожите сейчас как заячий хвост, потому что не знаете, как Федору Михайловичу объяснять будете, откуда взялись сии замечательные украшения. — Она ткнула ему под нос небольшое зеркальце, и Алексей разглядел вдобавок ко всему довольно впечатляющий синяк под левым глазом.

Лиза с торжеством посмотрела на него и убрала зеркальце в сумочку.

— Ну и как оправдываться будете, Алексей Дмитриевич? Вы ведь, кажется, под домашним арестом находитесь?

— Я скажу, что, пока я спал, вы залезли в окно, сбросили меня с кровати, а потом огрели по голове поленом. — Алексей смерил ее сердитым взглядом. — И Федор Михайлович, зная ваш вздорный нрав, вполне мне поверит.

— Только чушь не городите! — рассердилась Лиза. — Отчего мне вас бить поленом?

— А отчего ж тогда вашим приятелям вздумалось принять меня за конокрада? Да еще и отметелить как следует?

— Ну, не знаю, — произнесла Лиза слегка нараспев и с недоумением посмотрела на Алексея. — Это мне Стефан так объяснил.

— Стефан… — прокряхтел Алексей, занимая более удобное положение на сиденье. — Он что, венгр?