Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

«Изменить просто, — голос проник в ее мысли. — С силой Пророка ты можешь… влиять на события. Этерелл Лир может встретить кого-то еще до свадьбы. Или его любовь увянет. Мужчины непостоянны».

— Я хочу, — твердо сказала Джулиен, — остановить коронацию. Потому я тут.

«Тебе предложили эту силу. Действовать по твоему желанию».

— Это проверка, — Джулиен ощутила прилив гнева. — Ты проверяешь меня, сделаю ли я что-то ужасное с этой силой. Нет. Ты меня так не соблазнишь.

Тишина. Она ждала, но слышала только свое дыхание. И видела перед ней пару в свете огней. Сендара Диар говорила ей в их последнем разговоре, что она смотрела на все как тень.

Агония той ночи вернулась. Джулиен ощущала себя ненужной. Она раскрыла все, о чем мечтала, Сендаре Диар за долгими разговорами ночью, за долгими прогулками по лесу. И вмиг узнала, что получила. Раскрыв себя, она получила презрение. Никто не могло убрать стыд, и как он ранил. Ни ее миссия с Валаниром Окуном, ни доброта Дорна… ни становление Пророком.

«Это не проверка, — ветер вернулся. — Тебе последствий не будет. Никто не узнает. Твоя сила в этом абсолютна».

— Думаешь, я — монстр, — сказала Джулиен, — и желаю этого.

«Посмотри, что можешь сделать».

Джулиен протянула руку. Картинка тут же замерцала. В этот раз сильнее, чем до этого.

Она много раз выбирала в лабиринте, чтобы добраться сюда. Все повороты. Чтобы узнать, что по-настоящему ни разу не выбирала.

«Скажи, что хочешь. Так и будет».

— Я хочу проводника, — сказала Джулиен. Она дрожала. — Это Путь, да? Или близко. У меня должен быть проводник. Мне нужна помощь. Прошу, — картинка застыла. Две фигуры с золотыми волосами и в богатых нарядах склонились друг к другу. Они были как на картине.

Чудище в ней пугало ее. Ей вряд ли хватило бы сил на борьбу с ним. Может, если бы тут был кто-то еще… тот, кто увидел бы, какой ужасной она была, как скрывала соблазн. Чтобы поступать правильно.

Последствий не будет.

Сила без последствий. Ее желания без последствий. Как такое возможно?

— Ты просила меня? — голос мужчины. И он появился рядом с ней. Он был высоким и в черно-серебряном, с мечом. Джулиен затаила дыхание. Он тоже был красивым, хоть и с тонким шрамом на лице.

— Ты это видишь, — он был изумлен. — Многие не замечают. Это место показывает, какие мы. И что сделали мы, что сделали с нами.

— Кто ты?

— Это не важно. Ты просила проводника, — он склонил голову, словно разглядывал ее. — Боги, тебе хоть шестнадцать есть?

— В прошлом месяце исполнилось, — отозвалась она. — Вы и сам выглядите юно. Для проводника. О… — она поняла, что сказала, и отругала себя.

— Юн для смерти, — сказал он. — Согласен. Мы часто в этом не решаем.

— Простите, — сказала она. — Я ужасно сказала.

Он рассмеялся. Он выглядел хищно, когда смеялся, с белыми зубами и темными волосами, которые тряслись.

— Я знаю об ужасном. Многое. Что у нас тут? — он посмотрел на застывших Сендару Диар и Этерелла Лира, держащихся за руки. — О, эти двое.

— Ты их знаешь?

Он пожал плечами.

— Еще не ясно, кто их них — худшая помеха.

— Я в силах лишить Сендару счастья, — сказала Джулиен. — Наверное, я монстр. Почему мне выпало такое искушение?

— Ты ответила на свой вопрос, — сказал он. — Но не переживай. У каждого есть монстр внутри. Просто некоторым удается держать его в узде.

— Это не помогает, — сказала она. — И я не верю, — в мире были хорошие люди, она была уверена, они бы не думали о таком. Что-то делало Джулиен другой, гнилой внутри. Она думала о том, как картинка мерцала под ее ладонями. Она думала о презрительном взгляде Сендары Диар, ее ухмылке, легкой уверенности, с которой она смотрела на мир. И как все хвалили ее, говорили, что она — особенная, что ей суждено величие.

А что было у Джулиен? Она стала Пророком из-за катастрофы. Случайно. За время в Академии она была невидимой. Пригодилась Валаниру Окуну, и все. Пригодилась, потому что ее никто не видел.

Мужчина смотрел на нее. Он сказал:

— Думаю, я вижу, почему меня выбрали твоим проводником, Джулиен Имара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

От звука ее имени Джулиен дернулась, словно ее ударили.

— Почему? Кто ты?

У него были темные глаза, и он посерьезнел.

— Я был… я — Марлен Хамбрелэй, — сказал он и улыбнулся мягко, когда она охнула. Конечно, она знала, кем он был. — Я могу сказать это, Джулиен Имара. Может, ты и не пострадаешь, если приложишь руку к этому — лишишь счастья Сендару Диар. Но я знаю одно, — его голос стал ниже. Голос певца, хоть и того, кто уже не споет. — Быть чьим-то соперником сложно. Когда ты соединяешь судьбу с другой, когда становишься тенью для их света…

— Да?

Он улыбнулся.

— Свободным уже не стать.

* * *

Король сидел на троне. Пока что церемония шла не так, как Рианна ожидала. Она знала, что обычно верховный жрец Старшего собора выполнял ритуал с молитвами Троице.

Священников позвали, но они смотрели из толпы, их лиловые робы были с золотыми поясами. Было бы оскорблением не позвать их сюда. Но Рианна не понимала, зачем, если они не участвовали в церемонии. Это было удивительное нарушение веков традиции. Она думала, что Элиссан Диар хотел поддержку священников. Каждый король хотел.

Но Элиссан Диар следовал другому ритуалу, и в нем были только Избранные. При толпе в зале он снял рубашку, его тело впечатляло мышцами, все увидели шрам. Мягкий свет заката сиял на каплях, которые Избранный брызгал на обнаженные плечи Элиссана из золотой чаши.

— Киара, — крикнул Элиссан, — я очищен. Последний ритуал очищения исполнен.

Толпа нервно ерзала. Там были аристократы и богатые торговцы. За дверями собрались разные жители, кто-то смог пробиться ближе, чтобы увидеть ритуал.

Было запрещено обращаться только к Киаре из Троицы. Ересь. Хотя этим занимались веками поэты, не привлекая внимания. Элиссан Диар сделал ересь публичной, разрешил ее как король.

Элиссану дали белое полотенце, он вытер воду с себя. А потом надел белую тунику с золотым поясом.

Рианна не знала, видели ли в городе хоть раз такое.

— Киара, — сказал Элиссан Диар. — Я в чистой одежде, я почитаю тебя, — он сел на трон. По сторонам стояли трое Избранных. Другие заняли разные места на ступенях. Они не замечали церемонию, но двигались согласно Элиссану, словно он был их центром. Рианна представила, что, если кто-то метнул бы сейчас нож в короля, они бы бросились на защиту. В этот раз все они были готовы умирать.

Один из Избранных держал красную подушку с хрустальной короной.

— Киара, — сказал Элиссан. — Моя коронация посвящена тебе, я поклоняюсь всегда лишь тебе. Вечно.

Вечно. Рианна сглотнула. Она была далеко от трона, далеко от всего. Ее поражение было комом в горле.

Корона опустилась на голову Элиссана Диара. Он посмотрел свысока на собравшихся. Он был прекрасен и серьезен. И, казалось, успокоился. Корона будто двигалась, будто росла и извивалась, живая. Бледное сияние падало на Элиссана.

В ее свете метка Пророка пылала для всех.

Этерелл Лир заговорил с последней ступени у трона.

— Да здравствует король-поэт.

Это точно было отрепетировано. Люди ответили с колебанием:

— Да здравствует король.

— Долгого правления.

К такому они привыкли.

— Долгого правления!

Элиссан Диар поднял руки. В сиянии короны он потрясал.

— А теперь празднуйте!

Музыканты на балконе заиграли торжественно.

Но в толпе было волнение. Рианна вытянула шею. Через миг люди стали бежать во все стороны, и она увидела.

В центре комнаты, откуда убежали зрители, была женщина. Ее не удалось бы описать. Она была выше многих мужчин, кожа была белее алебастра, платье было белым. Волосы, что ниспадали до ее талии, были золотыми с красным блеском. Ее окружал свет, как сияние хрустальной короны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рот женщины был кроваво-красным, а зубы — белыми, она улыбнулась Элиссану Диару.

Он смотрел на нее, раскрыв рот. А потом сказал: