Самое таинственное убийство(Терра) - Владимир Михановский

— Как?

— Не представляю, Раби, — развел Делион руками.

— Связать туннельный эффект с выстрелом убийцы. Микромир — с нашим грешным миром. Но ведь это бессмыслица, — воскликнул марсианин. — Филимен спятил, а мы полностью в его руках. У него оружие, а мы отрезаны от внешнего мира. Перестреляет нас всех, как куропаток. И скажет, что так и было.

— А вдруг Сванте — инопланетянин? — воскликнул Делион, пораженный неожиданной мыслью.

— Инопланетянин?

— Ну да, принявший обличье человека. Тогда многое объясняется. В частности, его успехи в науке. Может, его раса намного опередила человечество на пути познания…

— Как же его разоблачить?

— Надо подумать.

— Только делать это надо осторожно. Если Филимен что-либо заподозрит, он уничтожит нас.

…То, чего в душе не желала Мартина, произошло. Сойдя с ленты, ведущей на галерею, она носом к носу столкнулась со Сванте Филименом.

Первым побуждением Мартины было — прыгнуть на ленту, бегущую в обратную сторону, и юркнуть в только что покинутую оранжерею. Но она подавила свой порыв и пошла навстречу сыщику. Ничем не мотивированный поступок мог произвести на Фил имена невыгодное впечатление.

— Хорошо, что мы встретились, Мартина, — сказал Сванте. — Я как раз собирался побеседовать с вами.

— Я готова.

— Если не возражаете, потолкуем прямо здесь.

— Пожалуйста, — кивнула Мартина и подумала, что встреча с Эребро, увы, отодвигается на неопределенное время.

…Мартине и в голову не могло прийти, что ради встречи с нею Филимен проделал огромную работу, правда, занявшую у него всего несколько секунд. Он оживил в памяти маршруты прогулок Мартины по вилле и проанализировал наиболее часто повторяющиеся из них.

После этого нетрудно было рассчитать ее маршрут в эту раннюю пору дня.

Оставалось прохаживаться по галерее вдоль длинной шеренги окон, пока бегущая лента не вынесет к нему Мартину.

— Куда вы шли? — спросил сыщик.

— В информарий. Решила последовать вашему примеру, Сванте.

— То есть?

— Заняться предметом, которому посвятил жизнь мой отец. Приоткрыть хотя бы краешек тайны, которая окутывает нас. Мы — невежды, не желающие постичь мир, подаренный нам Творцом.

— Хороший замысел, хотя сейчас не лучшее время для таких занятий. Для них нужно спокойствие духа.

— А вы?

— Я — другое дело. Моими действиями руководит сила необходимости.

— А у меня… Другого времени может просто не быть.

Они шли по замыкающейся на себя галерее, изредка поглядывая в окна. Небо было заложено тучами, как горло больного ангиной.

— Дорого вовремя время. Времени — много и мало. Долгое время — не время, если оно миновало, — проговорил вдруг Филимен после паузы.

— Что это?

— Вот, встретил эту мысль в записках одного человека, который много размышлял о природе времени.

— Мне кажется, я слышала эти стихи в детстве. Но не могу вспомнить, где и от кого.

Они остановились у окна, глядя на внутренний двор. Несколько сервороботов чистили внизу дорожки, освобождая их от опавших листьев. В движениях гибких щупалец было что-то завораживающее.

— Посмотрите на роба, который крайний слева, — сказала Мартина. — Смех, да и только.

— Не вижу ничего смешного.

— Он совершает только запрограммированные движения. Видите, сзади него упал лист, — но роб и не думает обернуться, хотя у него круговое зрение. Тем самым он оставляет огрехи.

— Зато другие белковые действуют как надо. Этот, крайний, просто отстал от них в развитии.

— В развитии? Разве белковые развиваются?

— Да…

— Такое трудно постигнуть…

— Они развиваются, как человек, и кое в чем его превосходят. Например, не убивают себе подобных. Простите… — произнес Сванте, увидев, как потемнело лицо собеседницы. — Если не возражаете, Мартина, хочу задать вам несколько вопросов.

— А если возражаю?

Сванте нахмурился.

— Можете отказаться от показаний — это ваше право. Но разве вы не заинтересованы в том, чтобы был обнаружен убийца вашего отца?

— Хочу этого больше всего на свете, — проговорила негромко Мартина.

— Меня интересуют ваши отношения с отцом. Повторяю: вы можете отказаться от показаний.

— Что уж тут отказываться… Все равно от других узнаете. Так уж лучше от меня.

— Ваше мнение об отце?

— Он был великий ученый.

— А человек?

— Человек? Хороший, но не по отношению ко мне.

— Я знаю, он любил вас. Хотя и не знаю, что такое любовь.

— Этого не знает никто из смертных, — улыбнулась Мартина, решив, что собеседник решил пошутить, чтобы немного разрядить обстановку.

— Я знаю множество определений любви, но ни одно не исчерпывает предмета.

— Да, отец любил меня. Но любовь деспота хуже ненависти. Уволив Эребро, он сломал нашу жизнь.

— Вы остались без средств?

— Я сама отказалась брать у него деньги, — сверкнула глазами Мартина.

— Гордость, понимаю. Но разве не мог Эребро найти в другом месте работу по специальности?

— Извините, Сванте, вы рассуждаете, как ребенок. Кто же возьмет физика, которого уволил сам Завара?

— Вижу, вы еще что-то хотите сказать.

— Мы с Эребро ждем ребенка.

— Знаю.

— Знаете?.. Ну, все равно. Я, когда мы освободимся, ни минуты лишней не останусь на вилле. Это проклятое место. Лучше побираться будем, под мостом в мегаполисе ночевать!..

— Какова во всем этом роль Сильвины?

— Мне кажется, именно мать рассорила нас с отцом.

— И как вы после всего этого начали относиться к отцу?

— Я возненавидела его. Думайте обо мне что угодно, Филимен. И подозревайте, в чем хотите, — отрезала она.

— Успокойтесь, Мартина. Я пока только собираю сведения.

— А мне все равно, — произнесла она, с неприязнью глядя в невозмутимое, младенчески розовое лицо молодого сыщика.

— Мне необходимо определить высоту психологического барьера, который отделяет одного человека от убийства другого человека. Туннельный эффект в применении к нашему миру.

Не понимаю…

— Вы свободны.

Мартина резко повернулась и пошла, не попрощавшись.

— Минуточку! — остановил ее возглас Филимена. Она остановилась.

— Я знаю, вы сейчас встретите Эребро. Пришлите его, пожалуйста, ко мне, — попросил Сванте.

…Мартина ушла от Рабиделя с Делионом, как бы передав им свою тревогу.

— Она заряжена тревогой, как туча грозовым разрядом, — покачал головой марсианин.

— Зарядишься тут! Мы столько торчим на этой проклятой вилле, а даже не знаем, как продвигается следствие.