Колдунья моя - Бертрис Смолл

Возможно, это были не пустые слова. В конце концов надо же ему когда-нибудь жениться, правда, до сих пор не встречалась женщина, привлекавшая его настолько, чтобы он был готов взять ее в жены. К своим тридцати годам он сменил много любовников и любовниц. Нынешний его любовник увлек принца сильнее прежних, но этот актер неимоверно ревнив. Василий незаметно улыбнулся в темноте. Он подумал, что Мэйрин не понравится Велизарию.

— Ты уже видела город? — спросил он девушку.

— Совсем чуть-чуть, господин. Люди толпами ходят за мной, чтобы потрогать мои волосы. Я сказала матери, что заплету их в косы и спрячу под чепец, чтобы мы спокойно могли ходить по улицам. Моя мать скучает по Англии, и надо хоть как-то отвлечь ее. Она ведь никогда не уезжала далеко от дома. Мне кажется, величие Константинополя несколько подавляет ее.

— Но тебя не подавляет? — Принц с интересом беседовал со своей новой знакомой. Она все время менялась: то — веселый ребенок, то мудрая не по годам женщина.

— Меня он взволновал, — призналась Мэйрин. — Лондон неприятный, унылый и дымный, но Константинополь — чудесный, яркий и праздничный город.

— Да, — согласился Василий. — Это — чудное место. Я здесь родился. Я покажу мой город тебе и твоей матери, — пообещал он. — Может быть, с завтрашнего дня и начнем? Здесь есть на что посмотреть, и у нас уйдет много месяцев, чтобы справиться с этой задачей. А когда мы завершим ее, возможно, ты уже не захочешь возвращаться в Англию.

Они добрались до Садового Дворца. Принц быстро поднес ее руку к губам, поцеловал и пожелал доброй ночи, а затем почти мгновенно растворился во тьме.

Мэйрин осталась стоять у входа, освещенного факелами. Принц исчез так неожиданно, что ей показалось, будто все это ей только почудилось. Она взглянула на свою руку, которую он так бережно держал в своей ладони и поцеловал на прощание. Сердце ее бешено стучало. В пляшущих отблесках огня Самайна она успела разглядеть совершенную красоту этого человека. Высокие, четко очерченные скулы, длинный прямой нос, узкие губы. Описать цвет его глаз она бы не смогла, но короткая бородка и курчавые волосы принца наверняка темные. Голос его, густой и низкий, затрагивал что-то в самой глубине ее души. Мэйрин вошла в этот мир на праздник Самайна. Быть может, эта встреча с Василием Дукой тоже начало какой-то новой жизни? Мэйрин задрожала, хотя вечер был теплым.

Глава 5

Верный своему слову, принц явился на следующий день. Ида быстро поняла, что Василий Дука увлекся Мэйрин, а вовсе не горит желанием показать им Константинополь. Впрочем, он занимался этим с большим энтузиазмом, и вскоре голова Иды распухла от исторических сведений.

— Он меня измотал, — однажды вечером пожаловалась она мужу. Они прожили в Константинополе уже больше полугода. — Он — невероятно ученый человек, и Мэйрин очень нравится его общество. Олдвин усмехнулся.

— По крайней мере во всем этом есть один приятный момент. У тебя не остается времени тосковать по Англии.

— Это верно, — согласилась Ида, — но я хотела бы недельку отдохнуть от этого принца с его прекрасным, но на редкость утомительным городом!

— Но нельзя оставлять Мэйрин наедине с Василием Дукой! — воскликнул Олдвин.

Ида ответила ему многозначительным взглядом.

— Я знаю свой долг матери, милорд, — фыркнула она. — И до тех пор, пока Мэйрин приятно его общество, я буду рядом с ними. — Она снова взглянула на Олдвина, и ее голубые глаза лукаво блеснули. — А известно ли тебе, милорд, что в Константинополе, как и в Риме, четырнадцать кварталов; и поскольку один из кварталов Рима расположен за Тибром, то один из четырнадцати кварталов Константинополя находится за Золотым Рогом, в Пере? А знаешь ли ты, милорд, что в Константинополе пятьдесят укрепленных ворот и стены длиной в тринадцать миль? И что благодаря огромным зернохранилищам и цистернам он способен выдержать любую осаду? Известно ли тебе, милорд, что большая цепь, протянутая через Золотой Рог, защищает Константинополь от нападения с моря?

Олдвин рассмеялся, а Мэйрин радостно подхватила:

— Знаешь ли ты, отец, что акведуки постоянно обеспечивают население города чистой водой и что в отличие от большинства городов Западной Европы под Константинополем тянутся трубы, выводящие из города отбросы? И в отличие от наших английских городов улицы здесь освещаются по ночам! Кроме того, действуют три общедоступные больницы, а в них работают женщины-лекари! Здесь есть пожарная бригада, а численность населения Константинополя достигла почти миллиона человек!

— Все это чудесно, — согласился Олдвин, — но я подозреваю, что принц куда больше интересуется тобой, чем всеми этими цифрами и фактами, которые он заучил, чтобы иметь возможность наслаждаться твоим обществом.

— Отец! — Щеки Мэйрин немедленно порозовели, но Ида уже была начеку.

— Откуда ты знаешь? — спросила она Олдвина. — Принц что-то говорил, милорд?

— Еще ничего, но он попросил меня о личной беседе и должен прийти сегодня. — Олдвин Этельсберн взглянул на дочь. — Ну, Мэйрин, что ты скажешь? Если он попросит твоей руки, ты выйдешь замуж за принца Василия? Ты сможешь быть счастливой здесь, в Константинополе? Мы с матерью уедем после окончания торговых переговоров. Но с этими византийцами уйдет еще несколько лет, чтобы уладить все дела.

— Мама говорила, что у женщины в жизни есть только два пути — или монастырь, или брачная постель, — сказала Мэйрин. — Я не чувствую тяги посвятить себя духовной жизни, потому готова выйти замуж за того, за кого ты отдашь меня, отец.

— Нет, Мэйрин, — тихо возразил Олдвин. — Рано или поздно мне действительно придется выдать тебя замуж, но я хочу, чтобы ты выбрала мужа по своей воле. Подумай об этом, Мэйрин.

— Королем Англии скоро станет герцог Вильгельм, и если я вернусь в Англию, то мне придется выйти замуж за нормандца, — ответила Мэйрин. — Нормандцы — гордые люди, а мое приданое невелико. В Англии у меня нет земельных владений. И если принц захочет взять меня в жены, то это наверняка будет лучшая из всех возможных партий. Ведь мне почти что нечего предложить мужу-нормандцу.

— Но у тебя есть красота, Мэйрин, — сказал Олдвин. — Найдутся мужчины, которые захотят обладать тобой, несмотря на скудное приданое.

— Меня будут любить, — отозвалась Мэйрин. — Разве этого мало?

— Не могу сказать, дочь моя. Я люблю твою мать. Сирен Сен-Ронан любил Мэйр Тир Коннелл, но для многих и многих людей брак — это всего лишь соглашение, по которому мужчина увеличивает свои богатства и земли. Однако если мужчина и женщина относятся друг к другу с уважением, то между ними зарождается дружба, которая нередко перерастает во взаимную любовь.