Демон - Виталий Вавикин

- А, уже пришли, - сказал Борис, бросил на Полину короткий сальный взгляд и продолжил оттирать со стола капли засохшей крови. - Как со свиньи, - буркнул он себе под нос. - Вам не попалась бледная девка по дороге? - спросил он Дерека.

- Нет.

- Черт. Надо будет проверить, не отключилась ли она где-нибудь в коридоре. Вадим! Иди, посмотри, ушла ли та дура.

Из подсобки вынырнул золотоволосый молодой парень. Опустив голову, он протиснулся между Полиной и Дереком, стараясь не встречаться с ними взглядом. Его не было чуть больше минуты.

- Она села к кому-то в машину и уехала, - сказал он, вернувшись.

- Значит, сама дошла, - Борис кивнул, покосился на залитый кровью стол. - Вадим, какого черта ты сидишь в подсобке? Я взял тебя, чтобы ты помогал мне. На вот, протри стол, у меня работа стоит, - он бросил ему тряпку. - Ох уж эта молодежь! - сказал Борис Дереку, тяжело вздохнув, покосился на Полину. - Пришла доделать татуировку? Это хорошо, - он снова тяжело вздохнул. - Ну, раздевайся.

- Раздеваться? - Полина бросила недобрый взгляд в сторону Вадима.

- Снимай штаны, мне нужно посмотреть, что у тебя там, - поторопил Борис.

Она покосилась на Дерека, но ему было все равно. Полина сняла брюки.

- Подойди, - велел Борис.

Его руки снова принялись мять ее ягодицы. Вадим закончил с уборкой и молча вышел. Борис выглядел уставшим.

- Выпьешь? - предложил он Полине, она пожала плечами. - Будет не так больно, - сказал Борис.

- Ну, если так…

Полина взяла предложенную бутылку, сделала несколько глотков, затем легла на стол. «Ненавижу тебя», - подумала она о Дереке, закрыла глаза.

Полина не пыталась следить за временем. Она знала, что процедура будет долгой и мучительной. Обжигавшая кожу боль была несильной, но от ее постоянства хотелось кричать. Несколько раз Полина просила Борис остановиться и прикладывалась к бутылке. Потом машинка снова начинала гудеть, оставляя позади себя причудливый рисунок. «Еще один день, - твердила себе Полина. - Еще один». Иногда она встречалась взглядом с Дереком. Он изучал ее. В его глазах мелькал интерес, граничивший с возбуждением. Однажды Полина улыбнулась ему.

Алкоголь притупил боль. Тело онемело. Ей казалось, что она уже не владеет им, что оно стало чужим, лишь изредка вспоминая, кому принадлежит на самом деле.

- Потерпи. Осталось совсем немного, - сказал Борис, заставляя раздвинуть ноги.

Полина открыла глаза и вопросительно посмотрела на Дерека. Он улыбнулся. Она облизнула сухие губы, пытаясь понять смысл этой улыбки. Борис взял в правую руку иглу. Полина вздрогнула.

- Тихо, тихо. Я уже почти закончил, - успокоил ее Борис.

- Что это? - Полина подняла тяжелую голову.

- Всего лишь маленькое колечко, - Борис помог ей подняться, подвел к зеркалу.

Огромная татуировка покрывала правую ногу, начинаясь чуть ли не от колена, поднималась выше, затрагивая ягодицы и промежность. Рисунок был красив. Полина видела это и не могла не признать. Она даже не сразу вспомнила о ненавистном ей слове, с которого все началось. Ее внимательный взгляд не нашел и намека на то, что на ее теле когда-то были вытатуированы какие-то буквы. Теперь это была большая птица, поселившаяся на ее теле, носящая в своем клюве небольшую серьгу.

- Эта татуировка - шедевр, - сказал ей Дерек. - Если ты захочешь, я познакомлю тебя с людьми, которые оценят это. Ты будешь прекрасна. Они станут носить тебя на руках.

Старый мудрый демон покинул особняк Мольбрантов, оставив Ульяну в комнате их приемного сына. Она стояла у окна рука об руку с узником. Его теплое дыхание преследовала незваного гостя мира теней, проникая в глубины его сущности. Согнувшись, старый демон зашелся в приступе сырого кашля. Его дряхлое тело содрогалось, отхаркивая ошметки заполнившего его дыхания. Вырываясь наружу, они устремлялись обратно в дом, туда, где был их хозяин. Старый демон закряхтел, силясь не упасть на колени. В немигающих глазах вспыхнул огонь ненависти. Еще ни разу никто не заставил его преклонить колени, не будет этого и сейчас.

Спотыкаясь, демон побрел прочь от дома. Здесь узник был слишком силен. Узник, лишенный крыльев. Ангел, обреченный навсегда оставаться в этом доме. Глаза старого демона налились кровью. Несколько капель медленно скатились по его изъеденной временем щеке. Откровение оказалось слишком тяжелым даже для такого древнего существа, как он. Чья чудовищная воля сотворила то, что сейчас находилось в доме Мольбрантов?

Лишь выйдя за ворота, демон почувствовал, что силы возвращаются к нему. Последние клочья рваного дыхания покинули его тело, вылетев изо рта с тяжелым кашлем. Теперь они все возвращались к узнику. Чудовищная сила отпустила горло дряхлого демона. Он обернулся, награждая дом тяжелым взглядом налитых кровью глаз. То, что находилось там внутри, не было уже тем существом, которое некогда знал демон. Лишь слабые черты бывшего ангела отпечатались в нем, позволяя вспомнить. Нет больше крыльев. Нет больше небесно-голубых глаз. Лишь невидимые оковы, в которые теперь заключено это существо. Узник, бывший некогда самым опасным ангелом и самым жестоким из всех. Сколько демонов было повержено им в небытие. Сколько неведомых действ спланировано и воплощено в жизнь. Великих действ, которым мог позавидовать даже старый демон, впитавший за долгие века огромную мудрость времен.

Демон помнил игру, в которую втянул его когда-то давно более молодой, но от этого не менее мудрый соперник. Эта игра так и осталась незаконченной. Неизъяснимая игра. Путь, которым прошел этот ангел, оставил за собой следы не менее чудовищных деяний, чем многие из самых изощренных дорог демонов. Ангел мести, приносящий расплату и наказание за содеянное в дома и жизни заблудших. Здесь не велась речь о правосудии и справедливости, лишь только кара за совершенные проступки. Неумолимый ангел, не знающий сострадания.

Веками он выступал в роли бича, терзавшего людей, провинившихся перед лицом его собственной правды. Веками неуязвимая машина возмездия шла по земле, собирая свой урожай, и вот однажды, что-то изменилось в нем. Тонкая грань рухнула, превратив бич в палача. Бесплодные попытки наказания и прощения людей, в чьей природе было заложено снова и снова совершать ошибки, изменили природу ангела. Боль, которую приносил он в жизни людей, заставляя свернуть с порочных путей, переросла в нечто большее, нежели просто боль, шок или страх, теперь это стало карой. Карой, избежать которой было невозможно. Карой, которая не давала второго шанса.

Ангел устал прощать. Разучился. Познав боль, наказанные люди становились лишь более хитрыми и изворотливыми. Они словно смеялись над великим созданием, в природе которого было заложено охранять их от их же помыслов и желаний. Ангел перешагнул границу дозволенного. Перешагнул однажды и потом уже не смог вернуться. Заключенная в нем сила придала ему уверенности в выбранном пути. Он вступил на новую дорогу. Дорогу боли и слез, где мольбы виновных значили меньше, чем стоны их деяний. Совершивший зло должен быть наказан. Только так, можно заставить других, помышляющих, но не осмеливающихся, остановиться. И они останавливались. Шок сковывал их разум при виде наказаний, которые несли их кумиры. И не существовало преград, которые бы не смог переступить ангел. Но вот настал тот день, когда и ангелу пришлось предстать с ответом за содеянное им. Его деяния зашли слишком далеко, возвысив над сородичами, заставив трепетать в ужасе демонов.