Виктория - Лилия Фандеева

– Почему ты не осталась? – с каким-то упреком спросил он.

– А надо было? Мне кажется, все, что я смогла, я сделала. Чем Вы недовольны? Или Вы хотите вернуть конверт?

– Ты можешь поговорить со мной без иронии? Сделай вид, что мы не знакомы и выскажи, все что хотела. Я выслушаю все твои претензии и пожелания.

– Могу! Слушайте внимательно, Алексей Михайлович. Вы вернулись в Россию в новый дом и на хорошую работу. Что Вы сделали после гибели жены через год? Нашли себе сексуальную живую игрушку, а детям няню. Все! Миссия выполнена. Вы Женю балуете, а Темку продолжаете тихо ненавидеть. А ни он ли был Вашим стартом в новую жизнь? Проблемы с памятью? Вы как-то пропустили одну маленькую деталь: ваши дети выросли, но им нужна если не мама, то друг, а не Ваша сексапильная кукла. Был бунт на корабле и не один. Но вместо того, чтобы пойти на перемирие, Вы его подавляли, указывая бунтарям их место. Ведь без вас они никто, а Вы для них царь и Бог. Вас не любят, Вас не уважают собственные дети. Вас устраивает такая жизнь? Вы когда в последний раз разговаривали по душам с дочерью, беседовали, интересовались ее проблемами? Когда желали ей спокойной ночи перед сном? Вы сделали тест на ДНК с Темой? А знаете почему? Вы не простите себе того, что еще в утробе матери уже отказались от него. Тема похож на Вас, и Вы это видите, но упорно не хотите признаться в очевидном. Вы столько задолжали ему, что вряд ли, когда расплатитесь. Теперь по существу: у мальчика проблемы с сердцем. Я думаю, что началось это не так давно, но они ярко выражены и этот вопрос нужно решать в первую очередь после простуды. Вам нужен хороший детский кардиолог и, возможно, кардиохирург. Нужна будет помощь – обращайтесь. И, если хватит ума, не говорите ребятам о нашем разговоре.

– Они тебе жаловались? – спросил с грустью Данилов.

– Женя рассказывала мне как живут, как учатся, как относятся к обстановке в доме, какие в семье отношения. Это не жалоба, это крик души на Ваше равнодушие к ним. Обычно, дети рассказывают о папе взахлеб, у них глаза блестят, ау Ваших на глазах слезы. Как Вы вообще могли допустить такое? Вы собираетесь жениться?

– С чего ты взяла?

– Тогда, какого черта Вы привели в дом свою пассию? Для своего удобства, чтобы всегда была под рукой? Раз у Вас такая страсть, сняли бы ей квартиру, а не демонстрировали свое отношение к ней при детях. Это, мягко говоря, предательство.

– И что мне делать?

– Займитесь здоровьем сына, уделяйте больше внимания дочери, либо женитесь, либо ведите себя пристойно перед детьми. К четвергу с простудой справитесь и на прием. Извините, мне нужно идти. Поправляйтесь.

– Вика, ты никогда не задавала себе вопроса: почему наши отношения закончились? Ведь все можно было исправить.

– А Вы ждали продолжения после того, что я видела? Или Вы считали, что я прощу Вам эту маленькую шалость только потому, что была влюблена? Вы слишком себя переоцениваете. Да, я была влюблена, да, мне было с Вами хорошо, но плевок в лицо я не могла простить даже Вам. Хотя, по Вашим словам, я ничего собой не представляла в то время.

– Я уезжал в Канаду с полной уверенностью, что ты счастлива и собираешься замуж за приличного человека. Я даже сохранил журнал, где ты улыбаешься с обложки. Вы счастливы?

– Каждый по-своему. Я не вышла замуж. Виктор оказался порядочным, но не моим. Мы слишком разные с ним, а потеря ребенка, нас еще больше разделила. Нет у меня ни мужа, ни детей.

«Да, Данилов, если бы ты догадывался о том, что произошло с тобой пять месяцев назад с моим участием, ты удивился гораздо больше», – успела подумать она, когда Данилов ей задал вопрос, который она меньше всего ожидала.

– Если ты не замужем и не связана обязательствами, почему ты водишь в дом подвыпивших мужиков и оплачиваешь им такси?

– Ты о чем сейчас говоришь?

– Вика, можно изобразить и сыграть все, что угодно, кроме чувств. Или они есть, или их нет, другого не дано. Я узнал тебя, как только ты вышла из машины и завела пьяный бред. Ты ведь тоже остановилась не случайно? Я был рад подыграть тебе. Каждая женщина имеет свой особый запах. Твой запах я помнил все это время. Даже при полной темноте я не смог бы ошибиться. А не искал я тебя после этого, думая, что ты все же замужем, чтобы не создавать тебе проблем.

– Данилов, ты в своем уме? Это уже слишком, – говорила она, поднимаясь из-за столика и направляясь к выходу. «Ну и кто кого удивил больше? – задала она себе вопрос, вспоминая пережитое.

– Да, ты меня не только удивил, но и огорошил, доктор Данилов. Прошло полгода, нечего вспоминать былое. Ну, сделала я глупость по собственной инициативе, так он мог ее и не принять. Я его силком не тащила, – думала Вика, укладывая в супермаркете продукты в корзину. – Зато я после этого, твердо решила начать лечение, чтобы получить возможность родить ребенка. О будущем отце вопрос был преждевременным. Я прошла обследование, и к моему радостному удивлению, оказалась абсолютно здоровой».

Переступив порог квартиры, она разложила продукты, приняла душ, устроила себе ранний завтрак и легла спать. Она старалась не думать о Данилове. Единственное, что ее напрягало, так это некая вина перед Виктором.

Данилов появился в детском отделении кардиологического центра вместе с Артемом через неделю. Виктория договорилась о платном приеме на определенное время. Данилов увидел совсем другую Вику. Ослепительно белый халат, на голове шапочка, из под которой была видна аккуратная прическа, а небольшой каблук на туфлях делали ее выше и стройнее. В отделении она работала после интернатуры седьмой год, имея вторую категорию детского врача-кардиолога. После небольшого консилиума, вся семья Даниловых собралась в ординаторской ее отделения.

– Виктория Андреевна, помогите нам, пожалуйста, – глядя на Вику с надеждой, попросила мать Данилова.

– В чем? Что я могу для вас сделать?

– После операции Теме нужен будет уход.

– Вы хотите, чтобы я была сиделкой при вашем внуке? – Вика улыбнулась. – Как вы это себе представляете? – спросила она. – У Темы отец врач, есть две бабушки и няня. Неужели вы все вместе не справитесь и вам нужна чужая тетя? Пока Артем будет дня три находиться в реанимации, там не будет никого постороннего, кроме персонала. А потом вы справитесь и без меня.