Наследница двух родов - Юлия Григорова

– Где я? – стоило мне задать этот вопрос трясущимся голосом, и я поняла, как сильно во рту пересохло. Горло першило, и сразу после этих слов я откашлялась, прочищая его. Поднявшись с кресла, фигура прошлась к столу и усилила огонь лампы, осветив больше пространства. Благодаря этому я смогла лучше рассмотреть незнакомку, которая повернулась ко мне лицом, скрестила руки на груди, а сама присела на край стола. Эту женщину я прежде никогда не встречала. В столь неярком свете лампы её волосы выглядели ярко-жёлтыми, они были заплетены во множество маленьких кос, стянутых на затылке и объединённых в одну толстую, увидеть, где та заканчивалась, было трудно. Лоб скрывался под короткими волосками, не попавшими ни в одну косу, но уложенными не как чёлка. Они доставали до светлых бровей, теряющихся на фоне кожи, и сливались с ними, но женщину это ничуть не портило, наоборот, добавляло шарма. Идеально симметричный овал лица, блёкло розовые губы вытянуты в тонкую нить, маленький и аккуратный курносый нос. Кожа слишком бледная, или это вина лампы? Я её не знала, но мысленно признала женщину одной из самых красивых из виденных мной в жизни.

– На борту корабля, который везёт тебя домой. Убили тебя случайно, честное слово, но так оказалось даже лучше, легче было спасать, – спокойно сообщила она, переложив несколько свитков с края стола, освобождая на нём место, а затем добыла откуда-то из завалов кувшин с водой. Наблюдая за тем, как незнакомка наполняет стакан и протягивает мне, я смогла рассмотреть её одежду и изумиться. Одета женщина довольно необычно для нашей, да и соседних стран. По крайней мере, прежде не удавалось видеть ничего подобного ни на одной представительнице своего пола. Даже в Эдельстауне, где приходилось бывать и куда прибывают гости из разных частей мира, похожих нарядов встречать не доводилось. Чёрная, блестящая на свету, рубашка надета под такого же цвета кожаный жилет, очень напоминающий корсет, но сшит он слишком искусно и явно должен носиться поверх одежды, а не под ней. Роль пуговиц играла шнуровка, заканчивалась она тугим узлом над ремнём с огромной пряжкой в виде восьмиконечного многоугольника. Чёрные брюки плотно облегали её ноги, но материал я не узнавала, это не была кожа и не была известная мне ткань, что и вызвало большое замешательство. Завершали образ тёмно-красные сапоги. Они доставали ей до середины голени, где были подвёрнуты и закреплены пряжками, охватывающими ногу целиком. Честно говоря, увидев её пару лет назад, я была бы в большем ужасе, чем сейчас, ведь у нас в стране не принято, чтобы женщины носили брюки. Это не запрещалось, но осуждающие взгляды со всех сторон были обеспечены. Мне доводилось ощущать их на себе постоянно.

Залпом опустошив стакан, я протянула его обратно, но незнакомка приподняла едва заметные брови и не став забирать, сразу наполнила ещё раз. Благодарно кивнув, я выпила всё снова и наслаждалась прохладной жидкостью, окончательно вернувшей меня к жизни после случившегося.

– Принц Винсент жив? Тот нож предназначался ему, не так ли? – со страхом в голосе поинтересовалась я, хоть жизнь этого человека меня на самом деле и не беспокоила, но сообщать Хенорпу весть о смерти моего отца, если он погиб в теле принца, мне не хотелось.

– Он замучил тебя до смерти, а ты за его жизнь переживаешь? – ответила незнакомка вопросом на вопрос, а я поспешно покачала головой. Не говорить же первой встречной, что в тело принца вселился разум единственного существа во всём мире, чья судьба беспокоит второго по могуществу из Богов. Если мой отец в нём погибнет, что натворит Хенорп? Мне не доводилось ещё видеть его в настоящем гневе, и очень не хотелось когда-нибудь это лицезреть. – Ну мы его не трогали, – не дождавшись ответа или возражений, сообщила собеседница, и я облегчённо выдохнула.

– И кому я обязана своим спасением? – поинтересовалась я, пытаясь вспомнить последние минуты перед смертью, но ничего конкретного из недр памяти не всплывало. Вот принц, видимо, услышавший свист ножа или почувствовавший его приближение, падает на плиты, а мне в грудь вонзается лезвие. Эрик выхватывает меч, солдаты, что пришли с принцем, тоже. Свет их факелов охватывает небольшую часть местности. Впереди, напротив меня, такой же столб, с прибитым к нему мужчиной. Его голова покоится на груди и за то время, что мы там были, в сознание он не приходил. А за ним виднелся бесконечный простор моря с белым шаром луны, отражающейся на его поверхности. Кто и откуда запустил нож, осталось для меня тайной, как и то, что произошло, когда мои глаза закрылись.

– Дай подумать. Тому солдату, что стоял слева. Зеланису, буквально вот настолько, – она подняла руку и продемонстрировала мне крохотное расстояние между большим и указательным пальцем, тем самым показывая вклад моего давнего знакомого. – Он и швырнул нож, если честно, и сейчас очень переживает, не до конца веря в то, что ты оживёшь. Ну, и мне, – женщина развела руки в стороны и чуть вскинула их ладонями вверх, – остальные имена мне неизвестны, попрошу у капитана корабля список, – усмехнулась она, принимая пустой стакан и возвращая его на стол. Если про причастность Эрика у меня не возникло никаких вопросов, ведь Хенорп так и сказал, что солдат – мой лучший друг, то участие Зеланиса стало для меня сюрпризом. С блондином мы познакомились два года назад, в тот день, когда армия соседней страны вторглась в нашу. Знакомство длилось не больше недели. С момента нашего расставания, мы ни разу не виделись, и никак не общались. Единственная причина, по которой он мог оказаться здесь и заниматься моим спасением – это приказ моего второго брата, на службе у которого блондин и остался, но гонцы не успели бы за столь короткий срок пересечь всю страну и доставить весть о моём пленении в Брундерк. Мысль о том, что парень лично вызвался отправиться на моё спасение, даже не пришла в голову, этого просто не могло быть, оттого его участие казалось неоднозначным. Стоявшую же передо мной женщину я знать не знала, и её причины – загадка.

– А кто вы? – напрямую поинтересовалась я, откинув часть одеяла и спустив ноги на пол. Коснувшись ступнями холодных и слегка сырых досок, пришлось резко их одёрнуть. Никакой обуви поблизости я не увидела, и вторую попытку снова предприняла также босой.

– Та, кто сделала большую часть работы по твоему спасению, большего тебе знать необязательно, – хмыкнула женщина и указала ладонью в сторону дивана. – Можешь одеться, одежда, конечно,