Пепел Ара-Лима. - Сергей Костин

Маленькое помещение неожиданно наполнилось ревом, словно от морского прибоя. Ударило по перепонкам, отбросило мага от стены. Но Горгоний, прокричав что-то, задрал руки с горящим на них светом. И вдруг стена, лицом к которой обращен был маг, вспыхнула непереносимым светом. На миг ослепила и мага и императора. И проступили на ней знаки непонятные, линии длинные переплетенные, лики ужасные.

— Повинуйся! — страшно закричал маг, простирая вперед ладони свои.

В один миг погасло пламя, остались лишь горящие рисунки. В самом центре треугольник огненный. По его краям два меча пылающих. Под треугольником буквы, все время порядок меняющие. А над ним крест с тремя перекладинами.

Горгоний, не опуская рук, подскочил ближе к стене, прикоснулся к центру треугольника. Под его ладонями разгладился камень грубый, обернулся гладким зеркалом, в котором не отражалась комната подземная.

— Покажи,… покажи нам Хамхел-Рокх наследника аралимовского. Если жив — покажи. Если мертв — покажи. Если даже и не было его — покажи.

Треугольный знак помутнел ненадолго, но сквозь блики и вспышки стали проступать очертания смутные. Словно кистью молевщика странствующего размытые.

— Ближе! — зашипел маг.

Каббар, словно к нему обращен был призыв, сделал два шага вперед, на ногах негнущихся, глазами стену зеркальную буравил, стараясь понять, что показывает оно. И увидел он, как два маленьких человека, сгибаясь под тяжестью тяжелых корзин с камнями, поднимаются по узким ступеням. Одна из крошечных фигур, словно почувствовала, что кто-то смотрит на нее сквозь дикие расстояния, повернула голову. И закричал император Кэтера. Потому, что узнал в обращенных к нему глазах взгляд последний короля Хеседа, сожженного им на костре под стенами столицы Мадимии.

— Успокойся, мой Император, — маг дотронулся до плеча Каббара. — Старый король давно мертв. А это всего лишь его копия. Юная и глупая. Это наследник. Тот самый, о котором мы беспокоимся.

— Значит, жив он? — страх прошел. И теперь Каббар разглядывал ребенка с интересом зверя, почуявшего добычу. — Где он? Что это за место?

— Кто знает? — маг пожал плечами. — Нам и так многое показано. А теперь прости. Хамхел-Рокх не любит долго говорить со смертными. Отпустить его требует. Так не станем противиться духу воздушному, оказавшему нам, ничтожным, почести.

Горгоний свел ладони вместе, и стена, словно ждала этого, скрыла все — и мечи, и крест, и треугольник с видением.

— Он жив, — император сжал виски. — Жив, проклятый аралимовский щенок. Где найти его?

Маг, вытер ладони о грязный балахон, развел руки:

— Скорее всего там, где твои солдаты не смогут достать его. В горах, что на востоке от Ара-Лима.

— Я пошлю туда армию. Мои верные легрионы обыщут все горы, но найдут гаденыша.

Каббар, в сильном возбуждении, перепрыгнул яму, что вела в самый центр земли, выскочил из комнаты. Горгоний поспешил за ним:

— Это плохая мысль, мой Император, — слова мага были спокойны и рассудительны. — Послав в горы доблестные легрионы Кэтера, ты ничего не добьешься. Поверь мне, мой мальчик. Даже мы, Избранные, не в силах остаться в живых в этой дикой местности. Это территория Крестоносцев. Верные им горняки, отродья, никогда не спускающиеся в долины, надежно защищают серые камни от чужаков. Твои солдаты будут раздавлены темными скалами. Горняки коварны и жестоки, и они знают, как надежно спрятать сокровище.

— Но он нужен мне! Мне нужен аралимовский наследник! Скажи, Горгоний, что мне делать? Помоги мне, как помог уничтожить Ара-Лим. Разве твоя магия не может достать одно единственное существо, спрятавшееся за скалами?

— Наследника оберегают Крестоносцы, — проворчал маг. — А они все еще сильны. Наш орден Избранных пока не в силах преодолеть их охранные заклинания. Но поверь мне, я сделаю все от меня зависящее, чтобы выполнить волю твою. Существует масса способов, чтобы выкрасть из горной страны мальчишку. Или, если не получиться, принести хотя бы его сердце.

— За гаденыша могут выступить горняки.

— Кучка глупых созданий, которых не беспокоит ничего, кроме своих богатств, укрытых в подземных лабиринтах.

— А Крестоносцы? Если вы их боитесь…

— Избранные никого не боятся, — перебил Каббара маг. — Если бы выжившие из ума старики были такими страшными, как ты их представляешь, твои доблестные легрионы никогда бы не захватили королевство Хеседа. Не волнуйся ни о чем, мой мальчик. Старый маг Горгоний никогда не обманывал тебя. Придет время, и ты увидишь жалкого наследника уничтоженной страны у своих ног. А если хочешь, чтобы это случилось поскорее, давай обратимся к ваалам. За деньги эти наемные убийцы найдут кого угодно и где угодно, даже под скалами восточных гор.

— Ты прав, Горгоний. Ты как всегда прав. Ваалы надежные наемники. Но если они не принесут мне сердце наследника, то я отправлю в горы свои легрионы, одобряешь ты это или нет. Я не могу и не умею ждать.

Маг Горгоний покачал головой. Император также нетерпелив, как и жесток. Его желание стать бессмертным и единолично управлять миром убивает столько людей, сколько не погибло за все войны. Но Избранные считают это благом для себя. И пока так будет продолжаться, они, Избранные, и он, главный сановник, будут поддерживать Императора. Слишком многое их связывает. Как Каббар не сможет более существовать без поддержки магов, так и Избранные не смогут обойтись без Императора.

Со стороны коридора послышался шум. Невнятные крики, громкие предупреждения.

— Кто смеет нарушать покой мага? — Горгоний пошаркал до дверей и приоткрыл их: — Сегодня мне потребуются мозги двух бестолковых солдат, — вкрадчиво сказал он, обращаясь к побелевшим от ужаса охранникам. — Разве я не говорил, что никто не должен беспокоить полет моих мыслей?

— Простите, господин, — солдаты, загромыхав доспехами, рухнули на колени. — Простите, но Императора хочет видеть сатриций Нибур. Мы предупреждали его, что Император говорит с вами, господин, но сатриций настаивает

В стороне, подбоченясь, стоял довольно толстый человек, чья богатая перевязь, завязанная чуть ли не у шеи, говорила о его высоком статусе. При появлении мага сатриций благоразумно отступил от дверей, что, однако, не уберегло его от недоброго языка Горгония.

— Сатриций Нибур? Тот самый Нибур, про которого говорят, что он плетет заговоры за спиной нашего верховного Императора?

Сатриций покачнулся, мгновенно посинел и залепетал что-то в свое оправдание.

— Горгоний, ты перепугаешь всю мою знать, — из покоев мага показался Каббар. — Сатриций из славного рода. Он служил еще моему отцу и, доказав свою безграничную преданность, вряд ли помышляет что-то против меня. Не так ли?