Желай осторожно (СИ) - Вересень Мара

Брат матери, ныне покойный Вийверн дор Лий, встречал тогда племянника один. Ни слова не произнес. Посверлил серыми, цвета осеннего неба глазами под тяжелыми веками и вручил черный от времени затейливый ключ. От закрытой части книгохранилища, ибо назвать просто библиотекой это колоссальное собрание книг, рукописей, карт и прочего значило оскорбить владельца замка.

Под книги была отведена четверть Старого гнезда, и они продолжали отвоевывать себе новое место. В раннем детстве, в редкие визиты матери сюда, он с увлечением играл среди полок с книгами, жадно рассматривал древние карты и гравюры с неведомыми тварями и грезил путешествиями. Но больше всего его влекло в вечно запертую угловую башню. Эта громадина нарушала симметрию замка, была ниже и гораздо шире остальных трех. Собственно, замок с нее и начался, она и была — Старое гнездо. А в ней было царство очень древних и редких книг. Настолько древних, что некоторые фолианты помнили мир до завесы. В одной из этих книг Анатоль и прочел о таких, как он. Правда, для этого пришлось учить древнее наречие. И не одно.

— Таких, как я, больше нет? — спросил он однажды у Ррозу.

За время, проведенное в замке, ар Менек слегка отъелся, посветлел лицом и перестал походить на наспех отмытого проходимца. К слову, лет ему на начало учительствования оказалось сорок пять.

— Ты первый за две сотни лет, а значит, скорее всего, в нашем мире ты последний.

— А те, кто будет после меня, мои дети? Они будут такими?

— С обычным человеком, даже с магом, у тебя практически нет шансов родить детей, должно совпасть слишком много вероятностей.

— Это в нашем мире, а в других мирах?

— В других мирах может быть как угодно.

До прилюдного уличения в магических практиках почтенный Ррозу занимал пост руководителя университета в Казске и имел несколько ученых степеней, специализируясь на природе завесы.

Знакомясь с трудами ученых (ар Менека в том числе) о сферах миров и их взаимодействии, юный ненаследный принц всегда представлял гроздь винограда, плотно усаженную большими ягодами с крепкой кожурой. Ветка и отходящие от нее ножки были естественными проходами, а еще можно было ходить из одной сферы в другую в местах их соприкосновения. Его дар это позволял. Мечта о путешествиях начинала сбываться.

— А если я встречу там таких, как я, как я узнаю их?

— Внешне — никак. Для этого придется обменяться силой, но не во всех мирах есть магия, а в тех, где есть, она может существовать по другим законам и быть недоступна.

— Но есть же какой-то способ? — не унимался Анатоль. Книга и урок были забыты, а возможность найти подобных себе захватила с головой.

— Есть. — Ррозу не любил отвлекаться, но и оставить вопрос ученика без ответа считал неправильным и опасным. — Из-за него тебя и отослали из дворца.

— Моя кровь? Но я же не могу бегать по чужому миру и пачкать всех кровью! — ошеломленно проговорил юный дор Лий.

— Именно, поэтому смирись со своей исключительностью и вернись к уроку.

И он вернулся, но продолжил искать ответы сам. В запертой башне, от которой у него был ключ. Книгу о таких, как он, меченых пламенем, ему показал старый герцог.

38

Сейчас

Черт знает какая часть Марлезонского балета.

В зале те же плюс король. Вениан прилип уклейкой и такой вежливый, что хочется тапком стукнуть. Все-таки в темной ипостаси он мне больше нравился, хотя бы характер видно, а не этот весь этикет. Ноги болят от реверансов, а челюсть от улыбок. И шею ломит. Такое ощущение, что шпильки в прическе из осмия, а еще камни какие-то странные на кончиках, как бриллианты, но серебром отдают. У Вениана запонки с такими же и камзол ими украшен. Угу, чтоб сразу видно было, что у нас тандем. Можно подумать, кто-то еще не в курсе. В платье чувствую себя голой: декольте, руки, хоть и в перчатках, еще и спина, пусть там такое же кружево, более плотное, чем на руках, но задувает нещадно. Что страшнее, радикулит от сквозняков, потому что окна приоткрыли, или обморок от удушья? Да, меня опять затянули так, словно не знают, что у людей помимо позвоночника еще и прочее имеется. Или жрать меньше надо? Или пить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я сегодня исключительно компотиком развлекаюсь, мне нужен мозг, а не пузырьки вместо оного. Вениан смотрит одобрительно, небось думает, что я исключительно ради приезда его величества положительный образ создаю, но все то знают… что этот остров, что этот остров необитаем… Подсознание подключилось неожиданно, несмотря на компот. Либо мне тайно подливают, либо организм в стрессе. А еще танцы! И один из них с королем! Я надеялась на канцлера, поговорить надо, повод удобный и на виду у всех, никаких слухов и подозрений, но в моей бальной книжке (прикиньте, как все серьезно!) его имени не стояло, хотя было несколько свободных строчек. Штош, тема есть, будем работать.

И работать пришлось. Я уже говорила, что балы это утомительно? Говорю снова. Два танца с Венианом, потом король. Руки сухие и жесткие, двигается четко и естественно. Естественно! Он этих балов перевидал за свою королевскую карьеру, а я уже почти задыхаюсь! И готова даже на радикулит за возможность подышать. Но это не Анатоль, его не попросишь подтанцевать поближе к балкону. Еще и разговоры разговаривать… Но тут княжнина память выручила, как-то в последнее время мы с ней все ближе и роднее, прямо оторопь берет.

Наконец музыка стихла, и меня сдали на руки жениху.

— Вы не устали, моя прелесть? — журчит ручьем и в глаза заглядывает жадно. Уволочет в свое логово, как Голум, и будет иногда извлекать, чтоб полюбоваться. Не сейчас, но очень скоро, прямо завтра. А потом еще ночь и все.

— Устала, но еще больше хочу свежим воздухом подышать, вы не проводите меня поближе к балкону?

Я в очередной раз окинула зал ищущим взором. Создавалось впечатление, что коварный канцлер прячется от меня целенаправленно. Я лишь пару раз видела его одетую в темное фигуру среди гостей: один раз рядом с королем, а второй, неожиданно, — с князем дон Стерж и Славом.

— Вы кого-то ищете? — спросил принц, глаза опасно сузились.

Я молчала. Признаваться не хотелось, отпираться было поздно.

— Сплетни о вас и…

— Недоразумение и глупое стечение обстоятельств, — поспешила отговориться я.

— Присядете? — Мы были уже у приоткрытых дверей на балкон. Оттуда дунуло, я поежилась. Рука Вениана на моей спине шевельнулась, и по коже разлилось тепло.

— Спасибо, — поблагодарила я, опускаясь на обитую шелком скамеечку. Край корсета впился в живот, и я почувствовала себя распиливаемой пополам женщиной в дурацком магическом шоу. Возможно, даже сменила цвет лица, со слегка бледного до слегка мертвого.

— Вам нехорошо, моя птичка?

— Да, — выдохнула я, борясь с дурнотой, — можно водички?

Вениан огляделся, но слуг с подносами рядом не оказалось. Я спешно прикрыла глаза, чтоб не выдать шальную мысль, и, едва принц скрылся среди спин и кринолинов, рванула на балкон, игнорируя шум в ушах и звезды в глазах.

Меня встретил холод, снег и чья-то твердокаменная грудь, в которую я воткнулась носом, охнула, прижимая руки к пострадавшей и дорогой мне лично части лица, отпрянула, но не предназначенные для беготни по снегу подошвы поехали. Мир опрокинулся.

— Что ты творишь! — гневно и до боли знакомо зашипели у меня над головой, пока я пыталась сориентироваться пространстве. Выходило плохо. Ноги по-прежнему разъезжались, и если бы не руки, удерживающие меня в вертикальном положении, в пострадавших числился бы не только нос, но и то, откуда эти самые ноги растут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот, видами любуюсь! — пропыхтела я, пялясь в узорчатый кант на одежке.

— И как?

— Какой-то придурок г-г-горизонт заслоняет-т-т! — меня начинало колотить, спина медленно и неотвратимо превращалась в кусок льда, а на гадком канцлере был плащ на меху, и я рефлекторно попыталась в него завернуться, но снова поскользнулась.

— Прекрати.