Сумрак - Пенелопа Дуглас

на могилу Эдварда Маккланахана, старое мраморное надгробие позеленело от возраста, дождя и снега, годы его жизни были уже едва различимы. Но мы знали его возраст. Девятнадцать тридцать шесть — девятнадцать пятьдесят четыре.

Восемнадцать. Молодой, как и мы.

Ему навсегда останется восемнадцать.

Его выжившие родственники хотели, чтобы его легенда умерла, а вместе с ней и дурная слава фамилии, поэтому они построили себе гробницу, думая, что спрячут его за каменными стенами и воротами.

"Они никуда его не перевезут", — сказал я.

Майкл поймал мой взгляд, и его губы скривила знакомая улыбка. Достав из кармана мобильный телефон, я включил его и начал записывать, документируя наше ежегодное паломничество к могиле Маккланахана каждый год, начиная с первого курса.

Деймон налил мне пива, а остальные открыли свои.

"За Маккланахана", — воскликнул Майкл.

"За Маккланахана", — присоединились все, поднимая банки в воздух.

"Первого Всадника", — подхватил Деймон.

"Дайте нам сезон", — сказал другой.

Майкл, капитан нашей команды, огляделся вокруг. "Подношения?" — поддразнил он.

Джереми Оуэнс потянулся за ним на землю и достал розовое тюлевое платье с дешевым шелковым лифом. Оно выглядело как балетный костюм.

"Достаточно близко". Он бросил на могилу копию платья для выпускного вечера подружки Маккланахан.

Саймон сделал глоток пива. "Все, что я хочу знать, это как выглядела эта сучка, размазанная по камням".

"Мы никогда не узнаем", — сказал ему Майкл. "Только то, что когда дело дошло до драки, он сделал то, что должен был сделать. Он пожертвовал собой ради блага команды. Ради семьи. Когда дело доходит до дела, любой из нас поступил бы так же? Он был королем".

Не был гребаным королем. Это гребаный король, потому что для нас он был живой, дышащей частью этого города.

"Дайте нам сезон", — скандировал Кай, поднимая свое пиво.

"Напомните нам, что необходимо", — добавил кто-то.

А потом все подхватили.

"Для команды".

"Для семьи".

Я перемещал камеру по кругу, снимая всех.

"Дайте нам сезон", — кричали они.

"Дайте нам сезон".

И снова.

И снова.

Кто-то вылил пиво на могилу, и по всему ее платью рассыпались свечи, преданно мерцая на легком ветерке.

Мы никому и никогда этого не объясняли. Это было похоже на людей, которые на самом деле не верили в Бога, но все равно ходили в церковь.

В традициях было что-то общее. Ритуал.

Это было хорошо для команды.

Баскетбольная команда десятилетиями приезжала сюда в начале каждого сезона. Мы бы никогда не пришли.

Час спустя внутри руин Святого Киллиана горел небольшой костер, бочонок был уже наполовину пуст, из катакомб доносились смех и крики.

Деймон сидел в каком-то ветхом кресле на лужайке, глядя на пламя, а две девушки разговаривали и не сводили с него глаз возле святилища.

Ждут.

"Жаль, что он не вырос", — сказала я, подбрасывая палку в огонь. "Интересно, каким бы он был сейчас".

"МакКланахан?" спросил Деймон.

"Да".

Он ждал, пламя светилось в его глазах. "Он не был бы особенным, если бы не умер".

"Он был особенным до этого". Он был капитаном, как Майкл. Он был лидером, самоотверженным, бойцом…

Никто толком не знал, что случилось той ночью.

"Он не был бы особенным", — повторил Деймон. "Все меняются. Мы все взрослеем".

"Не я".

Он выдохнул смех. "Когда-нибудь тебе придется стать кем-то".

"Я буду Индианой Джонсом".

Он только улыбнулся, но не сводил глаз с огня. Он никогда не пытался втянуть меня в реальность так сильно, как это делали Майкл и Кай. Я понятия не имею, чего я хочу и кем хочу быть. Я просто хотел иметь свой город и девушку своей мечты".

Девочки снова захихикали, и глаза Деймона вспыхнули, увидев их.

"Ты идешь?" — вздохнул он.

Я следил за его взглядом, рассматривая ноги, волосы и то, как легко было бы получить удовольствие и оторваться, но…

"Я не знаю", — ответил я ему. "Ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться этим дерьмом в комфортной постели?"

Я был утомлен игрой в катакомбах, но Деймон не любил играть один. Он нуждался во мне.

А мне нравилось, когда кто-то нуждался во мне.

"Почему никто никогда не заходит в твою комнату?" спрашивал я. " Ни я. Ни Майкл. Ни Кай. И уж точно никаких девушек. Разве мы все не можем пойти в какое-нибудь удобное место?"

"Ты хочешь увидеть мою кровать?" поддразнил Деймон.

"Я бы хотел убедиться, что это не гроб".

Он фыркнул, но все же… не ответил на вопрос. Что он вообще там прятал?

Я снова посмотрел на девушек, но мой взгляд прошел сквозь них, как будто их там и не было.

Я не хотел этого сегодня. Я не хотела играть здесь.

Я лучше переживу прошлую ночь, хотя мы с той девушкой только и делали, что дрались.

Я улыбнулся про себя. Прошлой ночью она заснула в очках. Я снял их. Мне нравилось, что ее галстук всегда был затянут наполовину, манжеты были слишком длинными и никогда не застегивались, а ее кожа в последнее время была моей гребаной религией. Особенно кожа на ее шее.

Я ненавидел школу, но я до смерти хотел понедельника. Когда я проснулся утром, ее уже не было, и я хотел увидеть, как она посмотрит на меня после вчерашнего вечера.

Изменилось ли что-нибудь? Смягчилась ли острота в ее глазах?

"Ты недостаточно хорош для нее", — сказал Деймон, нарушая молчание.

Я уставился на него. Откуда он знает, о чем я думаю?

"Ты никогда не будешь достаточно хорош для нее", — заметил он. "Лучше тебе услышать это сейчас".

"Друг помог бы мне получить то, что я хочу", — сказал я ему.

Он замолчал, и я изучал его.

"Но ты не