Свирепый - Дж. Б. Солсбери

как они сами ее заметят. Это одна из причин, почему у меня никогда не было серьезных романтических отношений. Я наблюдал за тем, как женщины реагируют на нас с братом, как замечают наручные часы или прекрасный покрой костюма и внезапно проявляют интерес. Или как они заискивали перед нами, делая комплименты по поводу нашей внешности. Никто не хочет, чтобы его любили только за его костную структуру или состояние банковского счета. И, честно говоря, меня никогда не интересовала любовь.

Отношения моих родителей были кошмаром, и если они были примером брака, то я не хотел иметь с этим ничего общего.

Только после Александра и Джордан мое мнение об отношениях изменилось. Затем Кингстон и Габриэлла. Теперь Хадсон и Лиллиан. Я начинаю задумываться, может, я с самого начала все неправильно понимал.

Показываю Хейван, как запустить беговую дорожку, а потом колеблюсь, прежде чем занять соседний тренажер. Я планировал побегать, чтобы сжечь все то дерьмо, которое вызвало у меня появление Несс в моем пространстве, но тренировка рядом с моей... с моей дочерью... ну, это слишком рано. Слишком интимно. Вместо этого я иду к свободным штангам и оставляю ее заниматься кардио.

Вставляю наушники и включаю свой плейлист для спортзала, когда устройство вибрирует от входящего звонка. На экране высвечивается имя моей невестки.

— Что?

— И тебе привет, солнышко, — сухо говорит Джордан.

— Чего ты хочешь?

— Узнать, почему ты такой невыносимый засранец.

Я чувствую, как мои губы подергиваются, и благодарен, что она этого не видит.

— И это все?

— Нет, вообще-то я хотела пригласить тебя, Ванессу и Хейван в ресторан на ужин в четверг.

Черт, мне нравится, как мы все трое звучим в одном предложении. Я прочищаю горло.

— Это Алекс тебя подговорил?

— Эм... ты знаешь Гризли?

Хорошая мысль. Мой старший брат не очень-то общительный человек.

— Несмотря на твой дерьмовый характер и полное отсутствие чувства юмора, мы действительно хотим познакомиться с Ванессой и Хейван. Я подумала, что ресторан будет нейтральной территорией. Не хочу их пугать.

Ванесса и Хейван не из пугливых. Это я уже понял. Эти девушки — женщины — нерушимые. За это я уважаю их обеих до смерти.

— Я спрошу их и дам тебе знать.

— Круто. Думаю, лучше раньше, чем позже. После семи в ресторане становится многолюдно. О! А у кого-нибудь из них есть какие-нибудь диетические ограничения?

Я наблюдаю за Хейван, пока она бежит трусцой, и замечаю, как мужчина занимает беговую дорожку прямо рядом с ней. Из всех имеющихся тренажеров он занимает именно это место. У меня сжимается челюсть.

— Ограничения?

— Пищевая аллергия? Непереносимость?

Парень с беговой дорожки пытается завязать разговор с Хейван, и моя кровь мгновенно закипает.

— Откуда мне, блядь, знать?

— Ну, не знаю, может, потому что ты с ними живешь?

— Я спрошу, — рычу я. — Что-нибудь еще? — Мне нужно как можно скорее положить трубку и прервать эту маленькую вечеринку на беговой дорожке.

— Да. А правда, что тебе нельзя находиться в одной комнате с Библией, иначе сгоришь?

— Прощай, Джордан.

— Пока.

Бросаю телефон на скамью и пересекаю зал, направляясь к беговым дорожкам. Хейван смеется над чем-то, что сказал этот парень, как раз в тот момент, когда я прохожу между тренажерами. Стоя спиной к Хейван, внимательно рассматриваю парня. Черт возьми, он старше меня. Не то чтобы ботокс, филлеры и краска для волос выдавали это. Меня настораживает седина, пробивающиеся в растительности на его лице.

— Десять свободных тренажеров, а ты выбираешь этот?

Парень оценивает меня, а затем проверяет мои руки, вероятно, прикидывая, сможет ли побороть меня, если дело дойдет до драки. Не сможет. Я с удовольствием покажу ему это на собственном опыте.

— Полегче, здоровяк, — говорит он, как будто я ребенок. Что, полагаю, свидетельствует о нашей разнице в возрасте. — Мы с этой дамой просто разговариваем.

— Она ребенок.

— Я не ребенок!

Мистер Пластика наконец-то выглядит обеспокоенным.

— Слушай, чувак, я просто разговаривал с ней.

Я поворачиваюсь к Хейван, которая покраснела и свирепо смотрит на меня.

— Ты закончила.

Ее позвоночник напрягается вместе с челюстью, и я несколько раз моргаю от того, что в ее выражении лица так много от меня и Ванессы.

— Я только начала.

Во мне вспыхивает гнев, но я изо всех сил стараюсь его сдержать. Меньше всего мне хочется, чтобы Хейван меня боялась.

— Ты можешь уйти отсюда со мной, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Или я тебя вынесу.

— Уф. — Она сбрасывает свое тело с тренажера таким драматическим образом, что все сомнения мистера Пластики относительно ее возраста только что развеялись. И топает в сторону лифтов.

Я наклоняюсь к мистеру Пластика.

— Держись, блядь, подальше от молодых девушек. Ты никого не обманешь, старик.

Его рот разинут, словно он пытается подобрать слова для ответа, но я ухожу, чтобы дать ему возможность поразмыслить над правдой.

Хейван не ждет меня у частного лифта. Должно быть, она поднялась на общественном.

Воспользовавшись частным входом, я захожу в дом как раз вовремя, чтобы услышать, как Хейван кричит на Ванессу из спальни. Я колеблюсь, в каком направлении идти. Оставить ли Ванессу разбираться с ситуацией? Стоит ли мне вмешиваться?

— ...не такая шлюха, какой была ты! — кричит Хейван.

Не задумываясь больше, я иду по коридору и вхожу в комнату, где живет Ванесса. Она сидит в изножье кровати, а Хейван возвышается над ней.

— Что, черт возьми, ты только что сказала? — спрашиваю Хейван настолько спокойным голосом, насколько могу.

— О, да, папочка, пожалуйста, прочитай мне лекцию о том, почему семнадцатилетняя девушка не должна встречаться с мужчиной старше себя. — Ее брови высоко подняты.

— Потому что по закону это изнасилование.

Краем глаза я вижу, как Ванесса опускает голову на руки.

Ухмылка Хейван становится просто дикой.

— Значит, ты признаешь, что изнасиловал мою маму.

У меня дыхание перехватывает в горле. Черт, я не учел этот момент.

— Это было другое.

Она скрещивает руки на груди и наклоняет голову.

— Правда? И почему это?

— Мне было восемнадцать, а не сорок.

— Хм... совершеннолетний и ребенок.

— У нас были серьезные отношения.

— Хейс, — мягко говорит Ванесса, словно намекая, что мои доводы бессмысленны.

Хейван прищуривается.

— И это должно