Все рассказы - Павел Васильевич Крусанов

в ней заключалось всякое различие между числами, всякое отношение их и подобие. В самом деле, если природа всего определяется через отношения и подобия чисел и если всё возникает, развивается, завершается и в конце концов раскрывается в отношениях чисел, а всякий вид числа, всякое отношение и всякое подобие заключены в Десятке, то как же не назвать Десятку числом совершенным?

В дошедшем учении из указанной прогрессии закономерно опущено толкование Четвёрки (тетрактиды): ведь она составляла эзотерическую основу всего учения, она – последняя ступень к божеству. Вульгарное толкование Четвёрки Александром в «Преемствах философов» как универсального образа, приложимого ко многим физическим понятиям и соответствующего четырём временам года, четырём сторонам света, объёму (четыре вершины пирамиды-тетраэдра), а также четырём основам – огню, воде, земле и воздуху, представляется наивным и, как французский афоризм, обнажает лишь краешек предмета. Иначе с какой стати ученикам Пифагора клясться Четвёркой, поминая учителя как бога и прибавляя ко всякому своему утверждению:

Будь свидетелем тот, кто людям принёс тетрактиду,

Сей для бессмертной души исток вековечной природы!

Памятуя о достоинствах краткости, поспешим перейти к итогу: бесспорно, считал Ъ, тетрактида служила образом первоосновы, некой невещественной субстанции, обеспечивающей единение человека с – понятыми Александром примитивно – временем (четыре сезона), пространством (стороны света) и четырьмя руководящими стихиями. («И что же? – спросили мы. – Тетрактида спасёт мир?» – «Глупости, – серьёзно ответил Ъ. – Тетрактида просто освободит каждого, кто к ней стремится».)

Возможно, нет надобности говорить, что стараниями Ъ тетрактида была вновь открыта как благовоние, дарующее человеку божественную природу и состоящее (здесь – неточно) из четырёх ступеней постижения, четырёх компонентов или числа компонентов, кратного четырём.

– Пифагор первым в Элладе стал гадать по ладану.

– Некоторые уверяют, что он никогда не спал, а досужее время проводил собирая зелья. Ещё Деметрий передаёт рассказ, будто Эпименид получал свою пищу от нимф и хранил её в бычьем копыте, что принимал он её понемногу и поэтому не опорожнялся ни по какой нужде, и как он ест, тоже никто не видел.

– Он пошевелил в жаровне, основательно раздул глубокий фимиам, потом отёр рукавом пыль, устроил лютню на столе, дал два-три удара по струнам… Чудесный мастер шёл в божество.

– Ещё рассказывают, будто он сперва назывался Эаком, будто предсказывал лаконянам их поражение от аркадян и будто притворялся, что воскресал и жил много раз.

– Прошло несколько лет. Кто-то из жителей пробрался потихоньку, чтоб посмотреть отшельника, и нашёл, что он, не переменив места ни на малость, продолжает сидеть у жаровен с благовониями. Затем протекло ещё много времени. Люди видели, как он выходил гулять по горам. Только к нему подойдут – глядь, исчез! Пошли, заглянули в пещеру. Оказалось, что пыль покрывает его одежду по-прежнему.

– Собственноручно она приготовила благовонную амброзию из мирры, доставленной из такой дали, чтобы намазать своё тело. Вокруг распространилось божественное благовоние, до самой страны Пунт донёсся этот аромат. Её кожа стала золотистой, лицо сияло, словно солнце, так она осветила всю землю.

– Однако когда ему давали вино, кушанья, деньги, рис, – всего этого он не брал. Спрашивали, что же ему нужно, – он не отвечал, и целый день никто не видел, чтобы он ел и пил. Тогда толпа стала его тормошить. Хэшан рассердился, выхватил из своих лохмотьев короткий нож и распорол себе живот. Залез туда рукой и разложил кишки рядами по дороге. Вслед за этим испустил дух. Похоронили монаха в бурьянных зарослях. Потом как-то прорыли яму собаки, и рогожа обнажилась. Наступили на неё ногой – она была словно пустая. Разрыли – смотрят: нет, рогожа зашита по-прежнему и всё же словно пустой кокон.

Весной следующего года Ъ переехал жить в деревню под Лугой (снимал комнату с голландской печкой и веранду), где, как утверждает дремотный медицинский листок, спустя три месяца – в яблочном августе – умер. Отыскать родственников предусмотрительно не удалось, поэтому его похоронили по месту смерти. Мы приехали туда в начале октября – деревня называлась Бетково, на утоптанной земляной площади стояла кирпичная церковь, вокруг лежали поля и душистые сосновые боры, Мерёвское озеро клубилось неподалёку зябкими прядями тумана. Кладбище было сухое, на песках.

Собственно, здесь кончаются полномочия заглавия; оно исчерпало себя, съёжилось, к настоящему месту обретя вид сухой аббревиатуры – ТоЧКА. Остаётся сделать несколько замечаний, может быть не столь безупречных в своём рациональном обосновании, сколь существенных для той области духа, которая питает воображение и веру. Итак…

Два обстоятельства способствовали нашему утверждению во мнении, что могила Ъ пуста. Первое: трупа Ъ никто не видел, кроме хозяина дачи, вскоре после похорон купившего мотоцикл с коляской, медсестры, в сентябре неожиданно для односельчан перебравшейся в Петербург, и участкового лейтенанта, которому Ъ незадолго перед «смертью» зарастил лысину. Вторым обстоятельством послужила эпитафия, сделанная оранжевым фломастером на фанерной дощечке: «Спустился в могилу. Что дальше?» Изложенное в этом периоде может показаться избыточным, если учесть, что нашу просьбу о вскрытии могилы поселковые власти сочли необоснованной и категорически отказались рассматривать повторное заявление.

Зачем понадобилась Ъ симуляция смерти? Возможно, такие вещи (смерть) становятся нужны после их потери, как трамвайный талон при появлении контролёра; есть и другой вариант: похудев, девицы нередко выбрасывают свои прежние фотографии. Ко всему, в каком-то смысле Ъ действительно умер – по крайней мере, решительно сменил компанию. Каково там, в желанных благоухающих сферах? Быть может, сам Ъ ещё расскажет об этом или кто-то другой, прошедший путём Ъ, но в любом случае это область иного текста, который – как знать – когда-нибудь и напишется.

Разумеется, за окоём вынесено множество пограничных проблем – невозможно всеохватно осветить тему со всеми её взаимосвязями и во всех преображениях, – поэтому уместно замечание: ближайшая проблема «что за рыба водится в Лете?» – лишь одна из нашего рассчитанного упущения.

1994

Скрытые возможности фруктовой соломки

– Поезд мчался сквозь преобладающий зелёный цвет. В кронах тополей ветшал день. Ветви трепетали на длинном ветру. В общем вагоне поезда С.-Петербург – Великие Луки я ехал уже довольно давно и теперь совершенно не важно куда. Народу было не то чтобы много – помню кривоносого Николая, пьяного до отпечатков пальцев, и рыжую женщину на верхней полке, бдительно косящую глазами на оставленные внизу туфли, – во всяком случае, я волен был размышлять обо всём, что только приходило в голову. Когда это было? Июль. Сенокос. Апокалипсис кузнечиков. Я думал о том, что упразднение сословий и учреждение равенства – суть причины утока