Происхождение христианства из гностицизма - Артур Древс

сходен с архангелом Михаилом, или Метатроном (с ним он, вероятно, и отождествлялся), и в лице которого, по Исайи 63, 9, нисходит сам бог, чтобы избавить свой на­род от бедствий. Ибо Иосуа, сын Нуна (Навина), по Иис. Нав. 24, 11, побеждает с помощью Иеговы аморреев, хеттеев, ферезеев, ханаанеев, евеев и иевусеев, т. е. те самые народности, которые, по Исх. 23, 20 и сл., победил, защищая израильтян, тот обещанный ангел Иеговы, о котором ска­зано, что «имя божие в нем», — что надо понимать в том смысл, что он сам — одно с богом. Ветхий завет именует его как «ликом», «царем» или «сыном божиим» (Пс. 8), а Исайя (63, 9 и сл.) ставит его наравне с духом святым, которого бог вложил в сердце народа своего и чрез которого открыл свою любовь к нему.

Но первоначально таким сверхъестественным спасителем и охранителем Израиля считалось, вероятно, и то страдаю­щее и умирающее божество, которое с возвышением Иеговы в единого и истинного бога было низведено на степень боже­ства второго ранга, на степень подчиненного богу, хотя и стоящего с ним в непосредственной близости и родственного ему существа, «сына» и слуга (отрока) божия, т. е. в некото­ром роде верховного визиря, и в конце концов — просто че­ловека, как мы это видели у Исайи. Оно носило различные имена, из которых одно мы уже узнали из Гадад-Риммона Оно называлось также Дод или Дауд (Давид), т. е. воз­любленный, — обозначение вавилонского Тамуза и сирийского Адониса, черты которых сохранились еще в образе ветхоза­ветного Иосифа. По Cheyne, имя отрока божия у Исайи первоначально произносилось «Ашкал» или «Ашур» (Иегова — Ашур), что, по мнению знаменитого гебраиста, является первоначальной формой имени Иего-шуа, Иошуа, Иешу (Иисус).

Но в ветхом завете есть еще второй прославленный Иосуа, именно первосвященник, который вывел иудеев из вавилонского плена в их отечество и восстановил в Иеру­салиме храмовое богослужение. У Захарии этот Иосуа вы­ступает перед нами в мессианском освещении. Пророк чувствует себя уполномоченным Иеговой венчать его вместе с потомком Давида Зоровавелем, в котором он сам усма­тривает мессию и которого он, в смысле Исайи 11, 1 и Иеремии 23, 5, именует «отпрыском» (zemach). Но так как великие надежды, возлагавшиеся на Зоровавеля, не испол­нились, то в греческом тексте сделано исправление: имя Зоровавеля зачеркнуто, множественное число (гл. 6, 12) изменено в единственное, и таким образом Иосуа один занял пост мессии, которого он, впрочем, и без того должен был напоминать, как первосвященник и спаситель народа из вавилонского рабства. Итак, можно считать, что и этим путем должно было привиться имя Иосуа для мессии, отпрыска из дома Давидова и отростка из корня, как именует его Исайя.

Совместно с первосвященником Иосуа неоднократно упоминается высший из левитов, по имени Кадмиел (Ездр., 2, 40; 3, 9; Неемии 7, 43; 9, 4; 10, 10; 12, 8). Кад­миел — это еврейское Kadmillos, или Iqsmillos, как по Сервиусу назывались у греков и в Малой Азии храмовые служители. С другой стороны, по Макробию Camil­lus было именем для определенного рода храмовых служи­телей у римлян, а у греков божественный заместитель ло­госа, Гермес именовался Kadmillos в качестве бога-посред­ника и небесного вестника т. е. в роли Михаила, или Мега­трона, земными заместителями которого были левиты в иерусалимском храме. Но ведь в знаменитых самофракийских мистериях, которые около времени перехода к нашему летоисчислению были в полном цвету, Kadmillos было только другим именем для «Исаия», а имя «Исаий», как и «Иасон», могло иметь значение как побочная форма имени «Иисус», т. е. грецизированного «Иосуа». Таким образом, для изо­щряющегося ума гностиков и их синкретического мышления, заимствовавшего составные части своего мировоззрения из всех религий и от всех народов, ветхозаветный левит и слу­житель храма Кадмиел, мог слиться с первосвященником Иосуа, с которым он постоянно вместе упоминается, а в со­поставлении Иосуа и Кадмиела могли, равным образом, видеть как бы указание на бога мистерий и жреческого посредника, понимая последнего, вместе с тем, как предста­вителя логоса или гносиса. Ведь гносис, как сказано, симво­лизировался офитами в образе змеи; змея же была образом, в котором чтился и самофракийский Иасиос — Кадмилос, или Кадмос (Кадмон): вспомним о змеевидном посохе Гер­меса и о змее, в которую, по легенде, превратился Кадмос.

Однако, имя Иасона, или Исаия носил не только само­фракийский Гермес, который, как бог мудрости и умной речи, сливался с логосом стоической философии и богом-посредником Филона, но также и сродный ему бог со змеей и спаситель душ Асклепий, культ которого тоже пользо­вался тогда самым широким распространением, а кроткие черты которого, напоминающие тип Зевса, оказали столь решительное влияние на позднейший образ христа. Как сообщает нам Страбон (1, 2, 39), Асклепия чтили под именем Иасона или Иасия не только во всей передней Азин, но также и в Фессалии, и на побережье Коринфского за­лива. При этом с культом Иасона соединялся одновременно культ Фрикерса, овна (барана) или ягненка, т. е. весеннего ягненка. Асклепий-Гермес-Иасон считался основателем лемнийских посвящений, которые праздновались ежегодно во время весеннего равноденствия (ib месяце Овна) и сообщали их участникам бессмертие; и вообще, имя «Иасий» или «Иасон» (Иас, Иес) было, по-видимому, в древности общим именем солнца в значении его, как спасителя и бога-посред­ника. У греков это имя поставлялось в связь с глаголом iasthai (исцелять) или, во всяком случае, напоминало по созвучию о деятельности исцеления, помощи, спасения. Иасой звалась дочь Асклепия в качестве богини-целитель­ницы. И если Епифаний переводит имя «Иисус» прямо «спаситель» или «врач», то отсюда также можно видеть, как легко в спекулятивных построениях иудейских гностиков общеизвестное имя Иасон — Иасий могло превратиться в имя Иосуа или Иисус, и последнее могло, таким образом, сделаться именем ожидаемого мессии.[21]

Слияние гностического спасителя с образом страдающего отрока божия

Если резюмировать все вышесказанное, то образ гно­стического спасителя и искупителя сложился из двух различных в себе источников. Первый — это миф о солнце языческой мистической религии: вера в посланного от высшего бога на землю посредника-искупителя, который в борьбе с силами тьмы проходит чрез страдания и смерть, но побеждает смерть, из состояния глубочайшего уничижения и крайнего удаления от бога возвращается побе­дителем и больше прежнего увенчанным слабою к своему небесному «отцу» и сообщает своим верующим последова­телям тайну преодоления смерти. Эта вера связывалась с представлением апокалиптиков о грядущем в конце всех дней пришествии мессии, который воскресит мертвых, со­творит суд над людьми и даст Израилю под новым небом и на новой земле обещанное блаженство. Через