Король-Воитель - Кристофер Банч

— Я тоже не знаю, — отозвался я. — Поскольку поступал точно так же.

— Дамастес, — вмешалась Синаит, — вы что-то скрываете. Я провидица — конечно, не столь сильная, как Тенедос, — но я сотворила кое-какие заклинания, и у меня сложилось четкое представление о том, что в последней битве при Камбиазо он намеревался поставить на карту все свое могущество. Я также обнаружила некоторое… ну, скажем, эхо, которое могло остаться от могучего заклинания — заклинания, вызывающего чудовищные силы зла, которое оказалось прервано. Дамастес, я хочу просить вас, просить как патриота Нумантии, рассказать нам о том, что произошло в Камбиазо. Что случилось перед началом сражения?

Я взглянул на нее.

— Почему вы думаете, будто мне что-то известно?

Она посмотрела мне в глаза, и ее взгляд подхватил меня, овладел мною, заставив меня вновь вернуться в прошлое.

До того дня я думал, что никогда и никому не скажу о том, что мощь Тенедоса основана на крови, а также и о том, как я не позволил ему перед битвой в Камбиазо произнести ужасное заклинание, то самое заклинание, которое вновь должно было разбудить демона, разрушившего неприступную крепость Чардин Шера и погубившего его самого и всех его людей.

Но я сделал это, закончив рассказ уже далеко за полночь. Я даже охрип, не столько от того, что мне пришлось долго и непрерывно говорить, сколько от чувства, которое поневоле пришлось вложить в мой рассказ.

— Что ж, — твердо сказал Кутулу, — ты поступил совершенно правильно.

— Вы поступили совершенно правильно, — согласилась Синаит. — И я думаю, что представляю, чего вам стоило поступить так с человеком, которому вы поклялись в верности. Но вы не уничтожили Тенедоса.

— Нет.

— Разве вы не обязаны завершить то дело, которое однажды начали?

Меня охватил гнев, и я вскочил на ноги.

— Обязанность, честь, присяга… — прорычал я. — По чему, ради всех демонов, все настолько спокойны, на столько уверены в том, что знают, какие я имею проклятые богами обязанности и клятвы, и в том, что я намерен соблюдать их? Хотел бы я сам иметь такую же уверенность!

Синаит тяжело перевела дух.

— Вы правы. Я прошу прощения.

— А я нет, — возразил Кутулу. — Дамастес, разве ты не понимаешь, что почти то же самое случилось и со мною? Разве ты не видишь, что я изменил присяге на верность Нумантии, когда понял, что человек, к которому я относился чуть ли не как к богу, ни капли не заботился о своей стране? Все, чего он хотел, были сила и власть, благодаря которым он мог бы управлять не только Нумантией, но и всеми на свете, этим и тем миром, богами и демонами! Как я мог служить подобному человеку, творить кровавые дела, которые большинство людей считали самым настоящим злом, ради того, кто хотел превратиться в темное божество, возможно, даже стать олицетворением самой Сайонджи? А может быть, даже вообще захватить ее трон? Разве я могу продолжать хранить верность такому чудовищу?

Я никогда не видел в этом человеке подобной страсти и уставился на него в изумлении, а он покачал головой:

— Перед тобой стоит та же самая проблема, что и передо мной, не так ли? Ты видишь все эти четкие логиеские обоснования, но то, что ты сделал, продолжает терзать тебя… Мне это хорошо знакомо. — Он кивнул, как бы подтверждая свои слова.

— Хорошо, — сказал я, тяжело переводя дух. — Я принес присягу Тенедосу, а перед тем — присягу Нумантии. А мой родовой девиз гласит: «Мы служим верно». — Я горько рассмеялся. — Возможно, я многое делал не так. Возможно, Ирису где-нибудь живот надрывает от смеха, глядя на мои потуги. Ну и пусть! Я больше не участвую в этой большой игре. Пусть одна присяга остается на одной чаше весов, а вторая на другой. И пусть они болтаются там, пытаясь перетянуть одна другую, а меня, ради всех чертей, оставьте в покое.

В Нумантии сейчас имеется три армии, намеревающиеся вцепиться друг в друга и снова растерзать страну на клочки ради того, чтобы выяснить, кто же воссядет на трон в Никее. А в результате, скорее всего, сюда снова придут майсирцы и страны не останется вовсе. Я не могу помешать этому и, возможно, даже не хочу. Но вы должны ясно понять одну вещь. Я не играю.

Я не пойду с вами. И при этом я не собираюсь снова идти на службу к Тенедосу. И пусть вы все готовы терзать и рвать страну на кусочки, пока не останется ничего, кроме пепла и трупов. Я не стану в этом участвовать. Я уже убил достаточно, больше чем достаточно, послал на смерть неведомо сколько миллионов людей, послужил причиной возвращения на Колесо страшно подумать скольких женщин и детей. Довольно. С меня хватит.

Распахнув дверь, я отбросил подпиравшего ее спиной Элфрика и услышал, как Кутулу начал что-то говорить, но осекся на полуслове.

Я выскочил в темноту, рассеиваемую лишь слабым светом заходящей луны, вслепую дошел до своего дома, запер дверь на засов и с размаху рухнул на кровать.

Возможно, я хотел, чтобы кто-нибудь пришел ко мне, начал бы спорить со мной, привел доводы, заставил переменить решение.

Но никто не пришел.

На следующий день, поздним утром, подойдя к главному дому, я не увидел ни Кутулу, ни Синаит. Они уехали вместе со всеми своими солдатами.

7

СМЕРТЬ ОТ ТЕНИ

Чем больше я думал, тем тверже становилось мое решение. Мир мог валиться в какую угодно пропасть, но я же покончил с великими деяниями и желал только одного: чтобы меня оставили в покое.

Но добиться этого было вовсе не так просто. Если эти двое сумели найти мое убежище, то намного более могущественный волшебник наверняка сможет это сделать безо всякого труда. За минувшие годы я, безусловно, не единожды рассказывал императору о Симабу.

Почему он до настоящего времени не разыскал меня, я понятия не имел. Возможно, с надеждой думал я, он понял, что я никогда не стану поддерживать его врагов. Но все же я решил потратить некоторое время на подготовку к возможным будущим неприятностям.

Через несколько дней после визита Кутулу и Синаит к главному дому подбежал запыхавшийся скороход. Наместник района Белия (это часть Симабу, граничащая с севера и востока с Гермонассой, а на западе с Тикао), каким-то образом услышал о том, что в Атикиме объявился людоед, которого смог убить некий великий охотник, и решил отправить гонца за этим охотником. Тамошняя ведьма изучила циновку, на которой я спал, и еще кое-что, оставленное мною, — я не стал спрашивать, что именно, — и пришла к выводу, что меня удастся найти на расстоянии четырех дней пути от Атикима.

Этот случай тоже поколебал уверенность в том, что мне удастся скрыться (первый раз это сделала Синаит).

Раз уж деревенская ведьма способна учуять меня, то затаиться мне будет так же трудно, как спрятать слона на открытой равнине.