Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

Ригель глухо гавкнула, почти не раскрыв пасти, как будто соглашаясь со словами Ориона.

Разгневанный не на шутку Орион сказал, что ему пора идти и, прихватив с собой Алюмину с жабой, оставил ребят на Горангеля. Более доброжелательный Горангель разрешил всем желающим приблизиться к Ригель и почесать ее за мохнатыми ушами. Мила очень удивилась, когда узнала, что Ригель, как и все драконовые собаки, больше всего любит обычное овсяное печенье, которое каждый день за завтраком было на столе у меченосцев. К слову, почти все, кроме Яшки Бермана, это печенье есть отказывались и чаще всего его скармливали всеядному Полиглоту. Мила решила, что нужно будет обязательно принести печенье Ригель и угостить ее.

Кроме антропософии и походов в «Конскую голову», конечно же, были и другие занятия, например магические музыкальные инструменты. Ромка, увидев в расписании этот предмет в первый раз, заявил, что лучше скормит себя на завтрак Полиглоту вместо овсяного печенья, чем будет слушать музыку. А Белка, наоборот, проявила интерес, сказав, что просто обожает музыку.

Кабинет магических инструментов очень напоминал театр. Парты поднимались амфитеатром по кругу, а внизу было что-то вроде полукруглой сцены, с одной стороны которой колыхался занавес с расхаживающими на нем трубадурами и миннезингерами. Посредине этой сцены стоял разукрашенный яркими картинами клавесин. А на крышке клавесина сидела птица с удивительным хвостом, похожим на диковинный музыкальный инструмент. Сначала Мила решила, что это павлин, но, присмотревшись внимательнее, почему-то засомневалась.

Рассаживаясь кто куда, ребята показывали пальцами на птицу и спрашивали друг друга, что она здесь делает. И пока ученики по двое и по трое заходили в класс, птица с музыкальным хвостом что-то сосредоточенно пела. Хотя пение это было странное: она и шептала, и говорила, и посмеивалась, и издавала звуки, похожие на топот десяти пар ног шаркающих по лестнице учеников.

— Она что, передразнивает нас всех? — хмуро спросил Ромка, усаживаясь рядом с Милой справа.

— А по-моему, очень красивые звуки, — сказала Белка, устраиваясь с левой стороны. — Так необычно.

Когда все меченосцы собрались, птица спрыгнула с крышки клавесина на клавиши, потом с клавиш на стул, а оттуда на пол и, покачивая чудо-хвостом при ходьбе, скрылась за занавесом, ничуть не потревожив живущих на нем музыкантов. Через пять секунд, не больше, из-за занавеса вышел профессор Лирохвост. Сегодня он был одет не так празднично, как в день Пира, но все же очень элегантно: весь отутюженный и открахмаленный. А волосы его сейчас были приглажены и собраны сзади в короткий хвост.

— Разумеется, мы с вами уже знакомы, — сказал он, улыбаясь и опираясь одной рукой на клавесин. — Но, если кто забыл, представлюсь — профессор Антуан Лирохвост, преподаватель магических инструментов и нотной грамоты.

— Он что, француз? — восхищенно зашептала Миле в левое ухо Белка, одарив профессора Лирохвоста влюбленным взглядом.

— Мы что, будем ноты учить? — яростно зашипел в правое Ромка. — Мне этого и в обычной школе хватило по самое горло.

— Я думаю, все вы достаточно слышали о волшебных дудочках, обладающих гипнотической силой; об усыпляющих арфах; скрипках, заставляющих пускаться в пляс; барабанах, собирающих не один строй марширующих ног и так далее, и так далее…

Некоторые в классе согласно загудели.

— Все это и много других восхитительных музыкальных инструментов, обладающих чудесными колдовскими свойствами, является самым прекрасным, самым утонченным и изысканным из всего волшебного, что существует в мире. Музыка — сама по себе волшебство, но волшебная музыка — это чистейшее волшебство. Тот, кто сможет проникнуться миром музыки, одновременно научится тонкому восприятию окружающего нас мира.

Голос профессора подрагивал от торжественности, а вид у него был такой, словно он собирался воспарить к потолку: он почему-то смотрел не на ребят, а куда-то вверх.

— Чего не люблю, — ворчливо пробормотал Ромка, — так это музыки.

— Нам с вами, — с вдохновением продолжал профессор Лирохвост, — предстоит не только научиться владеть музыкальными инструментами, но и узнать, как противостоять их чарам. С чего мы, пожалуй, и начнем. И для этого нам нужно освоить заклинание «Отключение музыкального слуха».

Профессор Лирохвост вынул волшебную палочку из футляра, который очень напомнил Миле футляр Белки, и произнес:

— Сначала следим за тем, как это делаю я, потом повторяем. Итак… Подносим палочку к левому уху… Только, пожалуйста, к левому. Отправите заклинание в правое ухо — будет звенеть в ушах пожизненно. Очень трудно расколдовать.

Профессор неуверенно обвел взглядом амфитеатр, и его рука с палочкой безвольно упала; на лице отразилось глубокое потрясение.

— Прошу вас, поднимите все левую руку, будьте так любезны, развейте мои сомнения.

Мила на мгновение задумалась и подняла левую руку. Однако профессор почему-то выглядел очень удрученным. Обернувшись по сторонам, Мила поняла, что на это у него были серьезные причины: примерно полкласса подняли вместо левой правую руку.

Нервно перебирая в пальцах палочку, профессор огорченно выговорил:

— Так… Это очень осложняет дело…

Он лихорадочно переводил взгляд с правых поднятых рук на левые и наконец остановился.

— А! Вот вы! — воскликнул он и Мила с Белкой, переглянувшись, одновременно поняли, что профессор обращается к Белке. — Да-да — вы! Как ваше имя?

— Беляна Векша, — зардевшись, ответила Белка.

— Ах! Да-да, я вас помню! Как же, как же… На Распределении… — торопливо заговорил профессор Лирохвост. — Это ведь вас лев напугал так, что вы упали, бедняжка?

Кое-кто в классе, включая Ромку, припомнив этот инцидент, захихикали. Но Белка почему-то не обратила на это ровно никакого внимания. Она была безмерно счастлива оттого, что профессор Лирохвост ее запомнил. Наверное, он произвел на нее впечатление еще в тот день, когда галантно не дал ей упасть с лестницы.

— Обратите, пожалуйста, внимание на госпожу Векшу, — громко объявил профессор Лирохвост. — И делайте точно так же, как она. Заметьте, что рука, которая у нее поднята, — это левая.

Белка от гордости покраснела до кончиков ушей и вытянулась как струна, пытаясь оправдать оказанное ей доверие.

— Итак! — снова произнес профессор, направляя палочку в сторону своего левого уха. — Повторяем: Тимпанум Параакузия!..

После того как урок закончился, Белка еще долго не давала покоя ни Миле, ни Ромке, изливая на них свое восхищение профессором Лирохвостом. Она в буквальном смысле стала его самой верной почитательницей. В конце концов Ромка, не выдержав, пригрозил ей, что, если она не прекратит свои трели, он отправит Тимпанум Параакузия ей сразу в оба уха, и тогда она поймет смысл выражения «звенеть пожизненно». Белка была вынуждена замолчать.

В среду они втроем решили последовать совету Тимура и отправились в «Слепую курицу». Это было самое популярное в городе кафе, по крайней мере со слов Берти и Тимура, которые просиживали там часами каждый день, после занятий. Берти говорил, что там частенько можно поспорить с каким-нибудь волшебником, который в городе проездом. Чаще всего предметом спора становилась «Глазунья». А что это такое, Миле, Ромке и Белке предстояло узнать.

Кафе, как ни странно, они нашли без проблем, следуя маршруту, который им в двух словах описал Берти. Это было старенькое кирпичное здание, одноэтажное и кривое. Над аккуратно покрашенными горчичной краской дверями на вывеске красовалась надпись «Слепая курица», а по обеим сторонам двери, освещая вывеску, горели два больших желтых фонаря. Ромка открыл дверь, и они вошли в кафе. Не успели ребята переступить порог, как на них обрушилось целое полчище звуков. Кафе и его посетители жили очень насыщенной жизнью — говор стоял неимоверный, намного хуже, чем в первый день в «Перевернутой ступе» или в переполненном холле Думгрота.

Толстый мужчина с очками на лысеющей макушке и моноклем в правом глазу заливался громоподобным смехом. Два худых господина потягивали дым из кальяна, засунув в рот трубки. Прибор у них был один на двоих и наполнен он был чем-то ядовито-желтым, удивительно напоминающим лимонад, который яростно бурлил, как будто его кипятили.

— Куда это мы попали? — спросил Ромка, с интересом озираясь по сторонам.

Заметив за одним из столиков пепельно-русую голову Берти, Мила сказала:

— Кажется, все правильно.

— Это же Берти! — проследив за ее взглядом, воскликнула Белка. — А с ним Тимур.

В этот момент Берти тоже их заметил и, подзывая, помахал рукой.

Они сели за небольшой квадратный столик у стены.

— Ну что, други! Добро пожаловать в «Слепую курицу», — поприветствовал Берти и, подзывая официанта, добавил: — Сейчас будете проходить боевое крещение.