Артефактор Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

за город вывозить. Полагаю, что я за день с такой работой справлюсь.

— Александр Сергеевич, получаемую вами стекломассу я оценил и даже лабораторно проверил. У вас, по прочностным характеристикам, выходит нечто среднее между базальтом и обсидианом. Для закладки фундамента такой материал вполне подойдёт, но верх фундамента мы всё-таки давайте будем выводить по-своему. Но предложение у вас очень интересное. Мало того, что фундамент заметно дешевле обойдётся, так ещё и больше недели можем по срокам выиграть.

Во, сроки меня сильно интересуют! Зима на носу.

— Илья Петрович, я только что с Бетанкуром поговорил. Давайте мы с вами вот как сделаем. Сейчас землю уберут, а как песок пойдёт, пусть ваши маги его в несколько куч высыпают. Я вам из него кубики пудов по шесть сделаю, и не нужно будет никакого бутового камня с карьера возить.

— А зачем в несколько куч? — не понял Солоухин.

— Чтобы мои кубики вашим работникам далеко таскать не пришлось. Сами подумайте — либо они через весь котлован их потащат, либо всего ничего с ними пройдут. Глядишь, мы недельку-то и выиграем.

Десятник посмотрел на меня с сомнением.

С не меньшим сомнением на меня и дядья глянули, когда я призвал их на помощь, пообещав взамен шикарный вечер с мясом и коньяком.

Причина была в величине куч песка. Я и сам не ожидал, что они такие здоровенные окажутся. Но ничего, втянулись, и пошло.

— Стенки ставь! Сыпь песок! Плавлю! Отпускай, готово! — только и успевал я командовать, пока место под блоки не закончилось.

А мы, даже ничуть не усталые, а лишь разгорячённые, пошли с дядьями к дому, благо, тут рукой до него подать. По сути, перейти всего одно подворье, которое широко раскинулось, и мы уже дома.

Вот на счёт него, этого соседского подворья, у меня уже целая интрига намечается. Я его хотел выкупить, ровно так же, как выкупил землю за ним, и за своим участком, но мне попалась какая-то на редкость вредная старуха, которая даже разговаривать ни с кем не хочет. Стоит постучатся к ней, она на крыльцо выходит и ну, клюкой махать. Так что к своему будущему доходному дому я могу из особнячка добраться либо «огородами» которых там нет, либо по улице, пройдя мимо соседских окон. А между нами торчит домишко, весьма затрапезного вида.

Потом состоялся второй заход, песок закончился и мы отправились праздновать.

Потом у нас были шашлыки, бараньи рёбрышки на углях, и много-много коньяка. Очень много…

На следующее утро я почти что клятвенно себе пообещал — с дядьями больше не буду пить никогда!

Спасла меня Глафира. Служанка притащила здоровенную кружку капустного рассола. Где только взяла.

Но понемногу колокола в голове затихли. Потолок кружиться перестал и я даже в дрёму на полчасика провалился. Зато очнулся вполне себе здоровым, пусть испытывая слабость и наблюдая некоторый тремор пальцев.

Видимо, не быть мне строителем, по крайней мере с такими коллегами, как Ганнибалы. Их африканский темперамент мои печень и почки не переживут.

От поездки к построенному колодцу я в тот день категорически отказался, сославшись на самочувствие, что было чистейшей правдой. И вот когда я, уже ближе к обеду, почти что отошёл от вчерашних возлияний, и даже куриного бульончика отведал, к нам подъехал важный гость.

Как я это определил? Так очень просто. Его карета была раза в два больше моей, на запятках стояли гайдуки в камзолах, а шестёрка вороных была изумительно хороша.

Почти на бегу я сумел накинуть на себя сюртук, запрыгнуть в штиблеты и вышел на крыльцо.

К моему удивлению, из кареты вывалился довольно невзрачный человек, одетый далеко не дорого — богато.

— Месье говорит по-французски? — сразу же поинтересовался он.

— Вполне свободно и довольно неплохо, — ответил я ему на желаемом языке.

— Просто отлично. Мой вопрос не подразумевает присутствия третьих лиц, — прямо-таки выдохнул француз.

— Пройдёмте в дом, — пригласил я его, всё ещё не понимая, кого ко мне принесло, — И там вы расскажете о причинах визита.

— Я — лекарь. Бакалавр медицины Шарль де Люссак, — сразу же затараторил он, едва успев присесть.

— Князь Ганнибал-Пушкин, Александр Сергеевич, — представился я в свою очередь, сделав скидку на изрядное волнение гостя и его иностранное происхождение.

— Раньше здесь проживал господин Шешковский, известный, как самый лучший Формирователь перлов. Я не могу его увидеть?

— Ваши сведения сильно устарели. Шешковский проиграл мне в этом соревновании, так как не смог превзойти мой перл, и недавно умер. Видимо, с горя.

— О! Значит это судьба! Мне нужен самый сильный лечебный перл из всех, которые вы можете произвести! За любые деньги!

— Лично вам?

— Моему клиенту.

— И кто же ваш клиент?

— Это должно остаться тайной, — выпучил француз глаза, как кот, который гадит.

— Хорошо. Спрошу по-другому. Чем он болен? Если вы считаете, что даже самый лучший перл избавит вас от любой болезни, то это не так. Зачастую он лишь позволит не дать заразиться и приведёт в порядок простейшие функции организма. На всё остальное нужны особые настройки, и поверьте мне на слово — их множество, — покачал я головой, экстренно вызывая Ларису и Виктора Ивановича.

Ларка — медик, а второй мой тульпа — энциклопедист, который может вовремя дать подсказку, если вдруг потребуется какое-то экзотическое лечебное средство.

— Сифилис, — обречённо произнёс француз.

— Дайте подумать, — кивнул я ему, в темпе проводя нечто вроде врачебного консилиума.

— Твои перлы от ядов лечат? — первым делом спросила Лариса, сухо перейдя на деловой врачебный тон.

— Да, но надо знать от каких. Есть несколько разновидностей, каждая из которых эффективней другой, если указать вид яда.

— Ртуть и мышьяк? — тут же сориентировалась наша медичка.

— Тогда да — любой вид выбирай. Вытащу, даже если ты в ванне с ведром ртути искупаешься.

— Спроси, чем он сейчас пациента лечит? — сухо кивнула Лариса, давая понять, что она меня услышала.

А мне что, я и спросил — оказалось, лекарь ноги ему мажет ртутной мазью.

— Неплохо, — оценила Лариса, — Для нас неплохо, а для пациента, очень даже хреново. Но раз ртуть мы сможем купировать без вреда, то теперь второй вопрос — а ты можешь пациенту температуру нагнать градусов под сорок?

— Разве что отдельным перлом. Кстати, довольно небольшим, —