Главный противник - Николай Басов

Сначала насекомым удалось проходить по коридору на центральном холме почти без потерь от разлагающихся «алмазных звезд». Но утром третьего июля, когда старцы и пилоты, которые возили их на гравилетах, устали уже до такой степени, что пару раз перепутали восточную сторону Перекопа с западной, произошла трагедия. Почти два роя, отличных, сильных и очень плодовитых, столкнулись на узком гребне холма, передрались, разошлись и… оказались в отравленных зонах. Они погибли не сразу, некоторое время еще посопротивлялись, пытаясь вытащить самок и яйца. Но все-таки погибли, почти целиком. Общая численность отравленных составила более тридцати тысяч особей.

Но нет худа без добра. Во-первых, гибель этих роев очень точно, едва ли не как цветными флажками обозначила границы безопасности для остальных роев. А во-вторых, тех, кто сумел вытащить самок и яйца, почти тут же сожрали другие кланы. И что бы ни говорили разные проверяющие из Боловска, эта пища очень поддержала насекомых в течение первой недели на новом месте.

Это было тем более важно, что теперь им никак нельзя было предоставлять возможность мигрировать дальше на восток. А на западной стороне вала, «до» Перекопа, наконец-то стали собираться «разумные» армии, решившие присоединиться к людям. Почти тридцать тысяч диких волосатиков, хотя, на взгляд Ростика, половину из них составляли женщины и дети, а также некоторое количество пернатых. Пока диких, но к ним все чаще небольшими струйками притекали и бегимлеси из городов, отлично вооруженные и умеющие строить правильный, едва ли не римский по всем статьям лагерь для жилья и обороны.

Да и люди теперь стали подходить, тем более что в центре Перекопа, почти напротив оставленного для насекомых прохода, который, после того как последний рой ушел с Зеленой равнины, в срочном порядке заложили свежевыловленными «звездами», построили колоссальную, почти в сотню метров по фронту, крепость из каменного литья. Сделано это было потому, что Мурат все-таки не сумел устроить стену вокруг всего Боловска, а оградил лишь кое-какие склады, завод и район, где находились дома новых боловских начальников.

Таким образом, вместо одного укрепления получилась система, как минимум, из двух неправильных крепостей, причем их расположение исключало взаимную поддержку во время осады. Ростик осознал это, едва взглянул на карту. И вот, когда эти укрепления были все-таки установлены, вдруг стало ясно, что до предполагаемого сражения остается еще месяц, а деятельность изображать нужно, и строители представлялись самой отмобилизованной командой… В общем, как сказал Каратаев, когда прилетел как-то на Перекоп, построение этой крепости перед центральным холмом оказалось «отличным компромиссом» между воинами и теми, кто хотел что-то делать, но не знал, что именно.

Рост так и не понял, что же было в этом компромиссного, но очень уж сильно не возражал. Он и не ожидал от начальства такого подарка – опорной крепости, где можно было расположить старцев, летунов и центральный командный пункт. Правда, разохотившись, он предложил еще выставить крепость между этой центровой и морем, да еще, хорошо бы, соорудить укрепление в сторону к болотам, то есть по дополнительной – на север и на юг. Но Мурат, погостив в свежеиспеченной крепости пару ночей, даже толком не ответив на это предложение, улетел в Боловск. Со всем своим штабом… Потому что на горизонте уже появились разведчики армии пауков.

До нее было еще далеко, более ста пятидесяти километров. Но для начальства и этого хватило. Тем более что с борта гравилета зрелище наступающей паучьей армии производило сильное впечатление. Теперь пауков стало чуть-чуть меньше, чем ожидалось, должно быть, часть отстала или просто рассеялась, но зато они не скрывались. И всей массой перли на запад, спина к спине, поднимая пыль, объедая по дороге все, даже мельчайшие стебельки травы. Да что там трава – сами камни, после того как по ним проходила эта армия, становились какими-то более округлыми, словно пауки их обсасывали, надеясь выжать хоть немного питательных веществ.

Когда Рост с Пестелем и Квадратным впервые облетал пауков с их тыла, по восточной кромке, и обратил на это внимание, Ким, сидящий, как всегда, за рычагами, приспустился и прошел на бреющем.

– Верно, – согласился он. И добавил: – Может, это психология так с нами играет?

– Они просто вколачивают камешки в землю, когда топают по ним, – ответил Пестель, который был довольно изобретательным, когда дело касалось животных.

– Не уверен, – признался прямодушный Квадратный. – Иные из этих валунов при всем желании не затопчешь.

Рост подумал и лишь тогда все понял. Он вздохнул и высказался:

– Экскременты. В виде какого-то липкого пуха. Он и собирается около камней, потому что по песку способен размазываться как навоз.

Пестель чуть не выпал в боковое окошко, когда Ким еще раз пробрил дорогу, пробитую пауками. Наконец он огласил:

– Точно. Видели, как антигравитационные блины этот навоз взвихряют? – Помолчал. – Это что-то значит?

– Если это гуано перекатится через отравленную зону, – отозвался Рост, – двинет в нашу сторону и «вымостит» отравленный участок, то ничего хорошего…

Он не договорил. Эта догадка стоила того, чтобы обдумать ее неторопливо. А пока можно было надеяться, что это вещество, как и тополиный пух, легко сгорает… Что было незамедлительно опробовано, и с неплохим результатом.

Вот только остальные проблемы так легко не решались.

Глава 12

Первые стычки насекомых с пауками произошли в последний день июля. Рост в это время болтался где-то совсем на севере, уже в который раз пытаясь определить, могут ли пауки обойти по мелководью отравленный вал, поэтому узнал о них лишь вечером, когда вернулся с Кимом в центральную крепость. В его отсутствие тут верховодил Каратаев, он составлял какие-то списки, носился по коридорам, выспрашивал людей, которым все его попытки посчитать, сколько же у них сил и как их расставить вдоль вала наилучшим образом, казались ненужной тратой времени.

Особенно злился по этому поводу Достальский. Он не раз разругивался с Каратаевым на веки вечные, но проходил час-полтора, и толстенький с проплешиной Каратаев, который в последнее время завел манеру ходить в почти сталинском френче и мягких сапожках, снова приставал к капитану, чтобы «усовершенствовать» свои драгоценные документы.

Докладывая Достальскому, что, по его мнению, пауки пройти через мелководье, конечно, смогут, но в небольшом количестве, хотя фланг, разумеется, лучше подкрепить летучим резервом, Ростик обратил внимание, что капитан как-то хмур и, что было на него совсем не похоже, раздражен. Поэтому, прервав свой доклад, который Достальский выслушивал слишком уж невнимательно, он спросил в упор: