Хдеб насущный - Эван Хантер

назовёте нам своё полное имя?»

«Эйвери Мозес Эванс.»

«Где ты живёшь, Эйв?»

«На Эйнсли-авеню — 1194 Эйнсли, квартира 32.»

«Живёшь сам?»

«Я живу с мамой.»

«Как её зовут?»

«Элоиза Эванс.»

«Отец жив?»

«Они развелись», — сказал Эйвери.

«Где ты родился, Эйв?»

«Прямо здесь. В этом городе.»

«Сколько тебе лет?»

«За два дня до Рождества мне исполнится двадцать семь лет.»

«Где ты работаешь?»

«В настоящее время я безработный.»

«Ты член банды под названием „Древние черепа“?»

«Это клуб», — сказал Эйвери.

«Конечно. Ты член клуба?»

«Я президент», — сказал Эйвери.

«Джейми Холдер — член клуба?»

«Джеймисон Холдер, точно. Хороший человек», — сказал Эйвери и усмехнулся.

«Где вы были с Джейми Холдером сегодня между пятью и пятью тридцатью вечера?»

«Я точно не помню.»

«Постарайся вспомнить всё точно», — сказал Олли.

«Поблизости.»

«Где конкретно болтался?»

«Наверное, в бильярдной.»

«Где бы это могло быть?»

«Бильярдная „Туз“. На Крюгер-стрит.»

«Кто-нибудь видел вас с Джейми в это время?»

«Там было много ребят из „Черепов“.»

«Кто-нибудь ещё, кроме членов вашей банды?»

«Клуба.»

«Кто-нибудь кроме них?»

«Я не могу сказать наверняка. У меня нет привычки выяснять, кто в каком месте находится.»

«Знаешь кого-нибудь по имени Чарли Хэррод?», — спросил Олли и пощипал нос большим и указательным пальцами. Это был сигнал к началу фланговой атаки: Олли продолжал лобовую атаку, а Карелла и Хоуз заходили с двух сторон.

«Никогда о нём не слышал», — сказал Эйвери.

«Элизабет Бенджамин?», — спросил Хоуз. «О ней когда-нибудь слышал?»

«Нет.»

«Хэррод был наркоманом», — сказал Карелла.

«Да?», — сказал Эйвери и улыбнулся. «Я заметил, что вы использовали прошедшее время, мужик. Он бросил эту привычку?»

«Да, он бросил», — сказал Хоуз.

«Он молодец. В нашем клубе нет наркоманов. Думаю, вы, ребята, это уже знаете. Спросите любого из здешних копов, и они скажут вам, что в „Черепах“ всё чисто.»

«О да, мы это знаем», — сказал Олли.

«Это факт, мужик.»

«Но ты никогда не слышал о Хэрроде, так?»

«Нет. Я знаю только, что если он бросил пагубную привычку, я горжусь им. В этом районе слишком много мусора. Вот что можно сказать о „Черепах“: мы делаем всё, чтобы этот район стал лучше для жизни.»

«О, разве не все мы», — сказал Олли, подражая знаменитому теперь У. К.

Филдсу, — «разве не все мы.»

«И ещё», — сказал Эйвери, — «именно „Черепа“, и только „Черепа“, постоянно договариваются с другими клубами, чтобы сохранить здесь мир. Если бы не мы, вам бы пришлось несладко. Постоянно была бы война, чёрт возьми. Думаю, вы должны хотя бы немного поблагодарить нас за это.»

«Конечно, так и есть», — сказал Олли.

Никто из копов не потрудился упомянуть, что если бы не было уличных банд, то не было бы и войн, а значит, не было бы необходимости вести мирные переговоры. Каждый из тех, кто расспрашивал Эйвери, знал, что современные банды гораздо опаснее тех, что существовали двадцать лет назад, главным образом потому что их нынешние варианты были оснащены идеологией. А идеология давала изначальное оправдание хаосу. Если вы делаете что-то, потому что это помогает району, то, почему бы и нет, вы можете делать любую чертовщину. Более того, вы можете делать это с чувством гордости.

«Где ты был сегодня днём, чуть раньше двенадцати?», — спросил Хоуз.

«Мужики, вы, конечно, ожидаете, что человек сам определит своё местонахождение, не так ли?»

«Ты не обязан отвечать, если не хочешь», — сказал Хоуз.

«Мне нечего скрывать», — сказал Эйвери. «Я, наверное, был внизу, в клубе.»

«Кто-нибудь видел тебя там?»

«Конечно, многие парни…»

«Кроме членов банды.»

«В здание клуба допускаются только члены клуба.»

«Под зданием клуба ты имеешь в виду подвал, в котором мы нашли вас сегодня ночью?», — спросил Олли.

«Это клубный дом», — сказал Эйвери.

Трое детективов придвинулись к нему поближе и теперь образовали вокруг его кресла некий полукруг. Они начали допрашивать его всё быстрее, задавая вопросы один за другим, Эйвери сначала поворачивался, чтобы посмотреть на каждого из них по очереди, а затем, наконец, направил все свои ответы Олли, который стоял прямо перед ним.

«У вас есть пристройка к клубному дому?», — спросил Олли.

«Нет.»

«Где вы храните свой арсенал?», — спросил Карелла.

«У нас нет арсенала, мужик. Мы миролюбивый клуб.»

«Нет оружия?», — спросил Хоуз.

«Ножей нет?», — спросил Карелла.

«Нет бит для мячей?», — спросил Олли.

«Ничего подобного.»

«Вы бы не стали хранить оружие в другом месте, а?»

«Нет.»

«Где-то ещё, кроме клуба?»

«Нет.»

«Или ножи?»

«Нет.»

«Чарли Хэррода сегодня зарезали.»

«Не знал его.»

«Его также избили до смерти.»

«Я всё также не знаю его.»

«Ты знаком с районом Крюгер-стрит?»

«Совсем чуть-чуть.»

«Ты только что сказал нам, что играешь в бильярд в „Тузе“.»

«Да, это так. Время от времени.»

«Это по соседству с домом, где жил Чарли.»

«Действительно?»

«Квартира 6А, 1512 Крюгер.»

«И что из этого?»

«Ты когда-нибудь был в этой квартире?»

«Никогда.»

«Ты когда-нибудь видел Элизабет Бенджамин в этом районе?»

«Нет.»

«Ты знал, что Чарли Хэррод был наркоманом?»

«Не знал, кто он такой. Не знал этого человека, понимаете?»

«Ты когда-нибудь избивал наркомана?»

«Никогда.»

«Это ложь», — сказал Олли. «Мы доставили тебя сюда полгода назад за то, что ты избил толкача по имени Шумут Кендрикс.»

«Это был толкач, чувак. Это был не наркоман. Наркоманы — больные люди. А толкачи — это те, кто делает их больными.» Эйвери сделал паузу.

«Откуда вы вообще об этом знаете? Вы же не были копом, который этим занимался.»

Олли потянулся за спину, взял со стола папку из манильской бумаги и бросил её на колени Эйвери. «Это досье на ваш маленький клуб, господин президент. С каждым днём оно становится всё толще. Мы знаем всё о вас, панки, и знаем, что вы воняете.»

«Я бы так не сказал, мистер Уикс», — сказал Эйвери, усмехнулся и передал папку обратно Олли.

«Нам известно, например», — сказал Олли, — «что вы храните свой арсенал в квартире некой Мелиссы Бим по адресу 211 Северная, 23, и что он состоит из четырнадцати пистолетов, двух дюжин ручных гранат, шести штыков и ножен времён Второй мировой войны, а также любого количества раскладных ножей, бейсбольных бит и отпиленных ручек от швабр.»

«Это ложь, мужик», — сказал Эйвери. «Кто рассказал вам эту чушь?»

«Член другого маленького клуба под названием „Королевские дикари“.»

«Эти придурки?», — презрительно сказал Эйвери. «Они не отличили бы арсенал от своих собственных задниц. В любом случае, если вы думаете, что все эти вещи находятся там, на Двадцать третьей, почему вы не устроили там облаву?»

«Потому что в прошлый раз, когда ты был здесь, господин президент, ты дал всевозможные обещания о соблюдении закона детективу по имени Томас Бойд, а взамен он заключил сделку о том, чтобы не беспокоить тебя или твой клуб.»

«Верно, мы законопослушны», — сказал Эйвери. «Мы поддерживаем мир.»

«Детектив Бойд прямо сейчас находится у двадцать третьей», — сказал Олли, — «и врывается в ту квартиру. Надеюсь, он не найдёт никакого оружия, которое можно было бы отнести к тебе и твоей банде. Например, нож, который был использован против Чарли Хэррода.»

«Не найдёт, не волнуйтесь», — сказал Эйвери, но теперь он выглядел немного взволнованным. Он прочистил горло.

«Как ты называешь Джейми Холдера?», — сказал Карелла.

«Я зову его Холдер.»

«Ты называешь его по фамилии?»

«Именно так.»

«Почему так?»

«Джейми звучит не очень.