Леди, леди, это я! - Эд Макбейн

— А о своей учебе, Берт, она с тобой говорила?

— Да, конечно, — сказал Клинг. — У нее были небольшие проблемы с одним из преподавателей. Но это вовсе не то, что вы подумали, — сразу подстраховался Клинг, — там не было ничего серьезного. У этого учителя были свои определенные идеи относительно функций и задач социального работника, с которыми Клэр не соглашалась.

— Какие идеи, Берт?

— Сейчас мне уже трудно вспомнить. Но знаете, как это бывает во время урока. Все начинают высказывать собственные идеи.

— Но Клэр отличалась от всех тем, что она совмещала учебу с работой по будущей специальности.

— Да. Правда, так делали большинство студентов в их группе. Она, знаете, использовала опыт работы для написания диплома, она собиралась защищаться на звание магистра.

— И часто она говорила об этом?

— Довольно часто. Знаете, эта социальная работа была очень важной для нее. — Он ненадолго замолчал. — Ну, вам, наверное, трудно себе представить насколько это было важно для нее. И единственной причиной, почему мы… мы были еще не женаты, было то… ну, вы знаете, что она сначала хотела завершить свое образование.

— Какие места в городе вы посещали, Берт? Были у вас свои любимые места, может быть?

— Да, нет, мы в разные места ходили. Кино, иногда театр, танцы. Она любила танцевать. Она очень хорошо танцевала.

В дежурке вдруг опять повисло тягостное молчание.

— Она очень… — начал и снова остановился Клинг.

Снова молчание.

— Берт, а ты не помнишь какие-нибудь из ее идей по улучшению социальной работы? Неужели она не обсуждала их с тобой?

— Обсуждала, но не часто. Обычно только если это как-то соприкасалось с моей полицейской работой, понимаете, о чем я?

— Нет.

— Ну, ее несколько смущала наша приверженность букве закона. Здесь ей казалось, что мы не дорабатываем. Как, например, с уличными бандами. Она считала, что мы неправильно боремся с этим злом.

— Как это, Берт?

— Ну, она считала, что мы заинтересованы только в борьбе с преступностью. Парень подстрелит кого-нибудь, а нам вроде как и наплевать, что у него папочка алкоголик. Вот здесь на помощь должны приходить социальные работники. Она считала, что полицейские и социальные работники должны работать сообща. Ну, мы с ней часто шутили по этому поводу. Ну, друг над другом, я хотел сказать. — Он замолчал. — Я пробовал рассказывать ей о социальной работе проводимой с подростками в уличных бандах, но она уже все знала про это. Она говорила, что необходим более тесный, т. е. живой контакт с людьми.

— Она много работала с подростками?

— Только с теми, которые относились к семьям ее пациентов. У многих ее пациентов, знаете ли, были семьи. И она, естественно, вовлекалась в работу с детьми и подростками.

— Она никогда не рассказывала тебе о меблированной комнате на Первой Южной Улице?

— Нет, — настороженно произнес он. — Какая меблированная комната? В чем дело?

— Мы полагаем, нет, мы точно знаем, что она сняла там комнату.

— Зачем?

— Чтобы привести туда Эйлин Гленнон.

— Зачем?

— Потому что Эйлин Гленнон сделала аборт.

— А какое Клэр имеет отношение…

— Потому что Клэр сама и договаривалась о нем.

— Нет, не может быть, — моментально отреагировал Клинг и покачал головой, — вы ошиблись.

— Мы все проверили, Берт.

— Этого не может быть. Клэр никогда бы… нет, это невозможно. Она слишком хорошо знала закон. Нет. Она всегда задавала мне вопросы по судам и праву. Нет, вы ошиблись. Она бы не стала иметь ничего общего с такими вещами.

— Когда она интересовалась правовыми вопросами… она никогда не спрашивала об абортах?

— Нет. А зачем ей было спрашивать…? — Берт вдруг остановился, и лицо его приняло удивленный вид. И как бы отбрасывая неугодную мысль, он несколько раз потряс головой.

— Что такое, Берт?

Он снова покачал головой.

— Значит, она спрашивала об абортах?

Клинг утвердительно качнул головой.

— Когда это было?

— Как-то в прошлом месяце. Сначала я подумал… я подумал, что она…

— Продолжай, Берт.

— Я подумал, ну, что она… ну, того… сама… для себя спрашивает… но оказалось… она хотела узнать о проведении легальных… ну, разрешенных законом абортах.

— Она так и спросила? Она спросила тебя, в каких случаях аборт считается законным?

— Да. Я сказал ей, что только в том случае, если жизни матери или ребенка угрожает опасность. Ну, вы знаете, статья 80 — «если только это необходимо для сохранения жизни матери или…»

— Да, понятно, продолжай.

— Это, собственно, все.

— Ты ничего не забыл?

— А-а, вот еще что, она задала мне один очень специфический вопрос… сейчас… подождите немого.

Они ждали. Клинг наморщил лоб и провел ладонью по лицу.

— Да, вспомнил, — сказал он.

— Какой вопрос?

— Она спросила, если жертва изнасилования… ну, девушка забеременеет в результате изнасилования… и она спросила меня, будет ли аборт в таком случае считаться законным.

— Вот оно! — вскричал Мейер. — Вот откуда эта чертова скрытность! Теперь ясно. Отсюда меблированная комната и поэтому Эйлин не могла вернуться домой. Если бы ее братец узнал, что ее изнасиловали…

— Стойте, стойте, — сказал Клинг. — Я ничего не понимаю.

— Что ты сказал Клэр?

— Я ей сказал, что я точно не знаю. Я ей сказал, что с моральной точки зрения аборт в этих обстоятельствах, должно быть, оправдан, но точно я не знаю.

— А она что тебе ответила?

— Она просила меня уточнить это для нее. Она сказала, что ей надо это знать.

— И ты уточнил?

— На следующий день я позвонил в прокуратуру. Они сказали, что аборт признается легальным только в том случае, если жизни матери или ребенка угрожает опасность. И точка. Остальные случаи принудительного прерывания беременности считаются противозаконным деянием.

— Ты рассказал об этом Клэр?

— Да.

— И что она сказала?

— Она как с цепи сорвалась! Говорила, что ей казалось, будто закон должен защищать невинных жертв и не причинять им еще больше горя и страданий. Ну, я пробовал успокоить ее… ты же знаешь, я говорил… «не я пишу законы!» Казалось, что в ее глазах я был основным виновником и отдувался за все наше правосудие. Я спросил ее, отчего она так волнуется и переживает, а она ответила что-то там о лицемерии пуританской морали, и что эта мораль и есть самая безнравственная вещь на свете… что-то в этом роде. Она сказала, что любую девушку можно окончательно погубить, если к тому, что она стала жертвой преступления, добавится еще и то, что она станет жертвой закона.

— А потом она возвращалась к этой теме?

— Нет.

— А она не спрашивала, не знаешь ли ты каких-нибудь акушеров или гинекологов?

— Нет, — задумчиво произнес Клинг. — Из того, что я понял…

— Он снова задумался. — Значит, вы думаете, что Эйлин Гленнон изнасиловали?

— Да. Это наше предположение, — сказал Мейер. — И по всей вероятности это произошло, когда ее мать лежала в больнице.

— И вы думаете, что Клэр обо всем этом знала… знала об этой беременности… и договорилась об аборте для нее?

— Да. Мы в этом уверены, Берт, — сказал Карелла и замолчал.

— Она даже заплатила за него.

Клинг кивнул.

— Я думаю… проверить ее банковский счет для нас труда не составит.

— Мы вчера уже проверили. Первого октября она сняла со счета пятьсот долларов.

— Понятно. Ну, тогда… тогда мне кажется… ну, значит… ваша правда.

Карелла кивнул.

— Мне очень жаль, Берт.

— Но, вы знаете, если она и поступила так, то только потому, что девочка была изнасилована. Я хотел сказать… она… она бы никогда в другом случае не пошла бы против закона. Вы же понимаете это, ведь так?

Карелла снова кивнул.

— На ее месте, возможно, я поступил бы так же, — сказал он. Он не знал, сказал он правду или солгал, но он все равно произнес эти слова.

— Она ведь только хотела защитить девочку, — сказал Клинг. — Если… если посмотреть на эту ситуацию другими глазами то… она… она фактически пыталась спасти жизнь девочки, а в уголовном праве так и сказано — «для спасения жизни…»

— Но в то же время этим она покрывала от наказания того парня, который изнасиловал Эйлин, — сказал Мейер. — Ему что, это так и сойдет с рук, Стив? С какой стати этот подонок должен спать спокойно…

— А может быть, он вовсе не спит спокойно, — сказал Карелла.

— Может быть, поэтому он и принял свои меры, чтобы спать спокойно. И начал он, возможно, с того, что позаботился о том человеке, кто мог что-то знать об изнасиловании, но сам лично не был причастен к нему.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что Эйлин и ее мать не посмели бы рассказать об этом изнасиловании из-за боязни, что потом может натворить этот Гленнон-младший. Но насчет Клэр Таунсенд у него не было подобной уверенности. И он тогда мог последовать за ней в тот магазин и…