Карлики - Гарольд Пинтер

По окну забарабанили крупные капли дождя.

– Ну вот и дождались, – сказал Пит.

– Ты только посмотри.

– И не говори.

– Похоже, осень будет ранняя в этом году, – сказал Марк. – Могу поспорить.

– Думаю, ты прав. Они смотрели на дождь.

– Устал я от жары, – сказал Марк. – Такая уж у меня работа.

– Да.

Марк поковырял в мундштуке трубки.

– Ну ладно, ты-то как? – спросил он.

– Неплохо.

– Какой-то ты не такой.

Пит вздрогнул и надел пиджак.

– Неважно выглядишь, – сказал Марк.

– Ну, если честно, то в настоящий момент дела у меня идут несколько, не побоюсь этого слова, хреновато.

– А что так?

– А-а, – поморщился Пит, – все это глупости.

– Да что случилось-то?

– Ты вообще в последнее время Вирджинию видел?

– Вирджинию? Нет.

– Ну, вот и я не видел.

– Да ты что?

– Некрасиво она со мной поступила. Все кончено.

– Да что за ерунда?

– Считай, что я слил ее в канализацию, – сказал Пит. – Говорить о ней даже не хочу. Она поменяла свои приоритеты.

– Как же это получилось-то?

– Да так, – сказал Пит. – Связалась с одной компанией в Сохо, вот с этого все и началось. Короче, она ориентацию поменяла. Вот, собственно говоря, и все.

– А я-то думаю, что-то ее не видно.

– Да, сначала мы договорились, что ей надо отдохнуть. Пару недель. Но потом она не вернулась, вот и все.

– Фигово.

– Да нет, – сказал Пит. – Если она хочет так жить, пусть живет.

– Так ты согласился, когда она сказала, что хочет отдохнуть?

– Да. А почему нет? Не могу не признаться, что повод у нее был. От меня любой устанет.

– Ну, значит, ей действительно нужно было отдохнуть.

– Пойми, Марк. Она хотела отдохнуть – так пусть отдыхает. Я ничего против не имею. Наверное, со стороны это кажется странным, но, учитывая, насколько сложными были наши отношения в последнее время, мы, по-моему, и так очень долго продержались вместе. Вот я и решил не спорить, согласился – пусть отдохнет. А она что сделала? Она уже была готова забыть наши отношения и выбросить их в окно. И на что же она их променяла? Говорю тебе, можешь смело зачеркнуть ее для себя, как я это сделал. Знал бы ты, с кем и где она теперь тусуется. Я об этих людях и этих заведениях даже упоминать не хочу, а тем более описывать.

– Но она же не твоя собственность, – сказал Марк. – Как ты можешь давать ей какие-то разрешения?

– Никаких разрешений я никому не даю, старик, – сказал Пит. – Я просто даю тебе последний комментарий текущих событий.

– Ну да, по крайней мере твою точку зрения я понял.

– Конечно, пить она со мной начала. Это правда. Но в конце концов нужно уметь переворачивать страницу.

Дождь по-прежнему барабанил по оконному стеклу.

– Все, с меня хватит.

– Может, мне пойти повидаться с ней? – сказал Марк.

– Зачем?

– Посмотреть, как она там.

– Я ведь тебе уже сказал, как она там.

– Да, но, может, на самом деле все не так просто.

– Что ты имеешь в виду?

– Может, я смогу сделать что-то полезное.

– Полезное?

– По крайней мере выясню, как обстоят дела на самом деле.

Пит встал и закрыл верхнюю раму. Потом вернулся к столу и снова сел.

– Нечего тебе там делать, – сказал он, – не стоит оно того.

– Ну, не знаю.

– Да, это было для меня как пинок промеж ног. Но теперь могу сказать тебе: с меня хватит – больше мне такого счастья не нужно.

– Нет, я все-таки с ней свяжусь. Увижусь, выясню, как она там, – сказал Марк.

– В каком качестве ты с ней увидишься?

– В качестве твоего друга.

– Если хочешь с ней увидеться – дело твое. Со мной все кончено. Еще немного, и у меня в душе все окончательно успокоится. А пока что мне просто нужно отдохнуть – подышать свежим воздухом.

Они сидели в комнате.

– Дождь так и льет.

– Похоже, на всю ночь зарядил, – сказал Пит.

Глава двадцать восьмая

– Вирджиния?

– Слушаю.

– Это Марк.

– Привет.

– Я получил твою открытку.

– Хорошо.

– Я и так собирался тебе позвонить.

– Правда?

– А что ты сейчас делаешь?

– Ничего.

– А я дома.

– Я, наверное, зайду.

– Сейчас?

– Да.

– Отлично. Увидимся.

– Ну, и что все это значит? – улыбнулся Марк, когда они сели.

В комнате было тихо. Она положила ногу на ногу.

– Что – все?

– Я про Пита.

– Тогда ничего, – сказала она. – В том смысле, что все кончено.

– Вот так просто?

– Мне больше сказать нечего.

– Нечего?

– Нет.

Она открыла сумочку и вытащила пачку сигарет. Марк встал и, склонившись над ее креслом, поднес ей спичку. Она откинулась на спинку кресла. Он снова сел.

– Значит, ничего больше ты мне не скажешь?

– Дольше это продолжаться не могло. У тебя пепельница есть?

– Стряхивай в камин.

Она стряхнула пепел о край каминной решетки и убрала прядь волос за ухо.

– Так-так, – улыбнулась она. – Значит, ты, оказывается, поддерживаешь в доме полный порядок?

– Это не я. Одна женщина приходит.

– А как насчет мытья посуды?

– Это я сам.

– Сегодня уже мыл?

– Сегодня? Нет.

– Давай я.

– Не надо.

Она вытянула ноги на ковре и выдохнула струю табачного дыма.

– А раньше я уже мыла посуду у тебя на кухне.

– Я помню.

Он закашлялся и постучал кулаком себя в грудь.

– Плохо, – сказала она.

– Бывает и хуже. Слушай, ты к Питу возвращаться не собираешься?

– Нет. Ты что-нибудь принимаешь от кашля?

– Нет.

Он прочистил горло.

– Я слышал, ты тут совсем загуляла.

– Называй так, если хочешь.

– А что, это правда?

– Если тебе интересно, я загуляла с человеком по имени Такер.

– Он с запада?

– Он краснокожий индеец.

– Так ведь я тоже.

– Ну уж нет.

– А кто же я?

Она снова стряхнула пепел в камин.

– Такер, значит?

– Такер. Больше сказать пока нечего.

– Ну, о чем-то всегда можно сказать больше, – сказал Марк.

– Может, и так.

– Давай свой окурок. Того и гляди пальцы обожжешь.

Он взял окурок из ее руки, погасил его и снова сел.

– Как дела в школе?

– У нас каникулы, – сказала она.

– А, ну да, конечно.

– У тебя, как я понимаю, тоже.

– Да, ты права.

– И затянувшиеся.

– Даже слишком, – сказал он.

– Когда на работу-то устраиваться собираешься?

– Скоро придется.

– И куда?

– Куда возьмут.

Она снова открыла сумочку.

– Я еще одну выкурю.

– Нет. Кури мои.

Склонившись к ней, он поднес спичку к ее сигарете.

– Спасибо.

– Симпатичное платье, – сказал он, садясь.

– Спасибо.

– Не за что.

Марк посмотрел на нее через комнату.

– Почему ты так на меня смотришь?

– По той же причине, по какой всегда так на тебя смотрел.

– Я стесняюсь, того и гляди покраснею.

– Зачем ты мне послала открытку?

– Хотела тебя увидеть.

– Зачем?

– А ты зачем мне позвонил?

– Я сказал Питу, что позвоню тебе.

– Да?

– Просто я захотел поговорить с тобой. Мы ведь уже сколько времени с тобой не говорили.

– Мы и раньше-то друг с другом почти не говорили, – сказала Вирджиния.

Он встал и потушил свою сигарету.

– Давай свою, – сказал он, – погашу заодно. Он взял недокуренную сигарету из ее руки и погасил. Потом сел.

– Скажи мне.

– Что? – сказала Вирджиния.

– Ты смогла бы пробежать по снегу, не оставляя следов?

– Думаю, да.

– Да, знаешь, я тоже думаю, что у тебя бы получилось.

– Вот и я так думаю.

– Ты уверена?

– А ты думаешь, у меня получится?

– Пожалуй, да.

– Ты всегда это знал.

– Я всегда это знал, – сказал он. – Я увидел это в твоих глазах.

– И что, это всегда было видно?

– Всегда. И в твоем теле.

– Это было видно по моему телу?

– Да, всегда.

– По твоему тоже, – сказала она.

– Правда?

– Да.

– Твое тело, – сказал он. – Это всегда было видно во всем твоем теле.

– Всегда.

– Я никогда не видел твои ноги выше колен.

– Никогда.

– Подними юбку.

– Что?

– Подними юбку.

– Вот так?

– Да. Давай.

– Вот так?

– Оставь так.

– Вот так?

– Сними ногу с ноги.

– Вот так?

– Значит, он считает меня дураком?

Они лежали в постели.

– Он всех считает дураками.

– Но он говорил тебе, что я дурак?

– Он много чего говорил.

– Нет, я хочу точно знать.

– Зачем тебе?

– Скажи.

– Я тебе сказала.

– Ты слышала, как он это говорил?

– Судя по тому, что он мне когда-то о тебе говорил, – сказала она, – я не могу сделать вывод, что он тебя уважает.

– Он меня не уважает и считает дураком.

– Ну как ты не понимаешь, – сказала она, – он никого не уважает. Он всех ненавидит.

– И все эти годы так было?

– Давай забудем о нем.

Марк сел на край кровати и почесал в затылке.

– Я вот чего никак не пойму, если он считает меня дураком, то какого черта он со мной общается?