Я - аферист. Признания банкира - "Крез"

Всюду пишут, что у нынешнего кризиса есть и положительные стороны. Что он положит конец излишествам, заоблачным вознаграждениям, премиям за провалы. Что капитализм будет реконструирован. Что председатели советов директоров и другие топ-менеджеры будут (наконец-то!) нести ответственность. Что трейдеры (да-да!) успокоятся. И что время безумных спекуляций позади.

Но что на самом деле произошло за истекшие восемь месяцев?

Разве банкиры — ладно, руководители банков — отныне отвечают собственным имуществом, как это было раньше в крупных деловых домах? Нет.

Как там налоговые оазисы? До сих пор живы? По-прежнему принимают денежные средства большинства мультинациональных компаний и крупнейшие личные состояния? Даже если офшоры вынуждены отныне делать небольшие уступки, все равно ответ будет: да, да и да!

Отказались ли от чудесных тайников, каковыми являются джунгли внебалансовых счетов? Или эти пещеры с сокровищами, недоступные простым смертным — вкладчикам, журналистам и даже финансовым аналитикам, — по-прежнему существуют." Конечно же да.

Вернули ли банкиры деньги, соблюдая приличия? Отказались ли от заоблачных бонусов? От своих парашютов из цельного золота? Нет, нет и еще раз нет.

А прозрачность отчетов — она что, действительно повысилась? Были ли приняты новые, более жесткие правила, регламентирующие финансовые коммуникации? Ни в коем случае.

Что сделали министры финансов и главы государств, которые, чтобы скрыть свою беспомощность, собираются все чаще и чаще (как недавно в Лондоне)? Да ничего. Или совсем мало.

Нужно смотреть в лицо реальности: да, этот тип банкиров, к которым я принадлежал, — полностью развращенные люди, прожженные аферисты. Да, они без зазрения совести обжирались в течение двадцати лет и по-прежнему уверены, что праздник вот-вот продолжится. Никто не стремится отказаться от саморегулирования. Впрочем, непрозрачность для них — и безусловный рефлекс, и стиль жизни одновременно.

Ситуация остается крайне серьезной: с рынков ушло доверие. Правила ведения финансового бизнеса подлежат изменению. Но они не хотят и слышать об этом. Поэтому кризис продолжится. И продлится не восемь месяцев, как представляли себе поначалу некоторые магнаты, но скорее год, а может, и два. Как минимум.

А потом, в один прекрасный день, биржи упадут так низко, что вероятность новых больших заработков повысится. И желание воспользоваться этим станет неудержимым. Акции вырастут, экономика поднимется, и мы выберемся из кризиса. Единственный вопрос: когда?

Конечно, на горизонте появились тучки. Андорра вроде бы перестала быть идеальным убежищем. Не страшно, моя добыча переместится в другое место, подальше. В Сингапур. А может — в Китай, кто знает?

А пока я наслаждаюсь новой жизнью. Никто никогда не узнает, что это я написал книгу: некоторые детали изменены, о подробностях, которые помогли бы меня вычислить, я умолчал.

Сейчас семь вечера. Два часа ночи, по-вашему. Впрочем, я должен вас покинуть: у меня назначено свидание. Держу пари, она дожидается меня в черном шелковом белье.

Разве жизнь не прекрасна?

ОТ АВТОРА

Само собой разумеется, слова, вложенные мною в уста персонажей, продиктованы исключительно моей памятью, которая далеко не всегда безупречна.

К.