Русская война: дилемма Кутузова-Сталина - Лев Исаков

Первый орден Боевого Красного Знамени…

Но как много выдвиженцев стояло над ним…

Первую проверку, кем стал Георгий Жуков для Красной Армии, дал 1922 год – по категорическому требованию М.В.Фрунзе «немедленно демобилизовать армию, иначе она преждевременно вымрет в казармах от дистрофии» армию сократили с 5,5 млн. до 298 тысяч к 1924 году, т. е. фактически до охранных команд при складах, погребах, арсеналах и фортах. Многие, очень многие, объективно и субъективно желавшие остаться в армии, остались не у дел, хотя бы тот же А.П.Голиков: пьянствовал, пробовал застрелиться, но открыл для себя литературу; сначала поэзия: «Орда», «Брага», «Пулемётная пурга», потом проза – «РВС».

А Георгий Жуков оказался необходим: кто-то должен был заниматься строевой, пресловутой «шагистикой», «садить в седло», «сколачивать» в подразделения – слова-то какие неприличные.

В 1923 году комдив 7-й Самарской кавалерийской дивизии Н.Д.Каширин неожиданно, во всяком случае так пишет об этом маршал, предложил командиру эскадрона и помощнику командира 40-го кавалерийского полка по боевой подготовке Г.К.Жукову принять 39-й кавалерийский полк.

И странная деталь: вызвав подчинённого для отдачи поручения начальник и тем более военный начальник как правило «всё решил», и надо только не испортить молебен, т. е. производить лояльные звуко– и телодвижения при раздаче милостей, или являть полную покорность при низвергаемых громах.

В описании Г.К. это назначение, столь важное в военной судьбе старшего офицера при вхождении в высший комсостав – с полка начинается полководец – едва не провалилось. Комдив Каширин явно испытывал неоднозначное чувство после разговора с «уже решённым» кандидатом:

«– Я вас не очень хорошо знаю, но товарищи, с которыми разговаривал, рекомендовали вас на эту должность. Если возражений нет, идите в штаб и получите предписание. Приказ о назначении уже подписан…»

О каких возражениях может идти речь в армии, если приказ подписан?! Право, мемуары Георгия Константиновича следует читать по методу Шампольона.

Не является ли ключом к сцене та гладкая до противности фраза в ответ на вопрошания начальства:

«– Как вы думаете, правильно у нас обучают конницу для войны будущего?

– Учим подчинённых так, как учили нас в старой армии. Чтобы полноценно готовить войска, нужно вооружить начальствующий состав современным пониманием военного дела».

По смыслу, в переводе с кулуарного на человеческий язык это значит

Начальство спрашивает:

– Как там у вас?

Подчинённый отвечает:

– Как и у вас…

Комдив задумался – но приказ подписан…

В 1924 году Г.К.Жукова командируют в Ленинград на сдачу экзаменов и поступление в авторитетнейшую Высшую кавалерийскую школу, созданную великим князем Николаем Николаевичем-младшим и генералом А.Брусиловым. Экзамены оказались на удивление лёгкими, а состав курса необыкновенно сильным: К.К.Рокоссовский, А.И.Еременко, И.Х.Баграмян… Преимущественно как и он орденоносцы-практики, в большинстве командиры полков. Увы, секрет раскрылся очень просто, 2-х годичную «Лошадиную Академию» преобразовали в 1-годичные ККУКС /Кавалерийские Курсы Усовершенствования Командного Состава/.

Как правило, при таких преобразованиях кулька в рогожку рубят либо «голову», либо «ноги» учебного процесса: Георгий Константинович много пишет о тяжелейшей учебной нагрузке, о том, как приходилось урывать время от сна, но когда перечисляет состав своих занятий, там нет ни стратегии, ни операционного искусства, кроме его любимой тактики – есть выездка, стипль-чез, конкур-иппик, гладкие скачки, фигурная езда, владение холодным оружием, что он превосходно освоил уже в унтер– офицерской школе. Свою единственную теоретическую работу, написанную в это время, курсовой доклад «Основные факторы, влияющие на теорию военного искусства» Жуков впоследствии оценил невысоко: «Теперь эта тема не вызвала бы затруднений». Значит, рубанули по «голове».

Но почему такой пиетет???

Но есть очень дельное наблюдение, что внимательному, заинтересованному читателю даже плохая книга принесёт пользу – Жуков был читатель влюблённый, и именно здесь приобрёл важнейшие для военачальника 20-го века навыки превосходного чтения карты, моделирования пространственных ситуации на макетах, пусть простейших – в ящике с песком. Это обретение значило для него лично нескольких академий. Развёртываемая в пространстве карты цепочка тактических задач необходимо обретает контуры оперативного искусства по мере возрастания масштаба карты. Можно сказать, посредственная школа подарила ему лампу Аладдина, высвечивающую джинов войны.

И Жуков, и его сокурсники озарились посещениями музеев и театров царственного в ту пору Ленинграда; с удовольствием оттянулись молодыми телами на приятных военно-спортивных разминках, самой памятной из которых стал конно-спортивный забег Ленинград – Минск, на котором участники потеряли 5–7 кг. веса, а лошади 8-12, и вспоминаемый полководцем в деталях через десятилетия…

На общем фото курса с присутствием начальника комкора М. А. Баторского Жуков стоит крайний справа во 2-м ряду, в заметном отстранении; даже коэск Ерёменко помещён в более выгодной позиции: сидит в 1-м ряду через одного от начальника курсов. В том же 2-м ряду, но в центре, за левым плечом начальника курсов стоит выразительно красивый, выделенный особой статью, ростом и 2-я орденами Красного Знамени комбриг К.Рокоссовский, как всегда в своей жизни привлекая внимание в любом собрании. Именно с ним завязываются у Жукова какие-то отношения, сначала на том, что сложились на пару оплачивать занятия по фехтованию на эспадронах: ровно доброжелательные со стороны Константина Константиновича, обычные у него в отношении тех лиц, которые были ему не неприятны; и ершисто задористые с элементами соперничества со стороны Г.Жукова, не выносившего превосходства партнёра в фехтовании – и в то же время тянувшегося к товарищу, которому всегда везло: в службе, женщинах, рассудительности; и так же доброжелательно делившегося своим душевным и семейным покоем с ним, взъерошенным дроздом – пересмешником.

Врождённый такт, деликатность, то, что итальянские аристократы в совокупности называли «джентиллеза», помогло тому разглядеть нечто иное в обрубистом казарменном кавалеристе; принять – не принять, но не мешать ему быть таким, каков есть, пусть без глубокой проникновенности: на снимке они разведены очень далеко.

Право, всю жизнь Жуков как бы пытался «заскочить», а Константин Константинович доброжелательно и мягко «ссаживал» его: в фехтовании, войне, будучи старшим или подчинённым. На Москву – Сталинград, на Берлин – общее понимание, что это лишь подарок Верховного…

Дали бы Рокоссовскому – взял бы Рокоссовский,

Дали бы Василевскому – взял бы Василевский,

Дали бы Коневу – взял бы Конев; впрочем, он и так взял…

И тонкое понимание, что Москва всё равно несравнима ни с чем…

Итак, с 1923 года командир полка: 39 Бузулукский, 41-й Мелекесский, 39-й Мелекесско-Пугачёвский.

Раз за разом военные реформы, и общие, переход от кадровой армии к территориальной, от территориальной к кадрово-милиционной; и перетасовка состава подразделений в соединениях полк-бригада-дивизия. В кавалерии звено эскадрон-полк преобразуется в трёхчастное деление эскадрондивизион-полк едва ли не в пехотное уразумение: рота-батальон-полк. Но если 3-4-х ротный батальон вполне реальный боевой компонент системы, то 2-х эскадронный дивизион вполне очевидный мёртворождённый эмбрион: либо количество его подразделений вырастет до 3-4-х, либо он пропадёт, оставив невостребованного начальника – ни полковой, ни эскадронный.

В переводе полков с 4-х эскадронного на 3-дивизионное(и 6-эскадронное) начало при сохранении прежнего 24-х эскадронного состава дивизий Жуков естественно, увидел только то, что лежало на поверхности, желание сократить в дивизии числа бригадных начальников с 3 до 2-х и «полковых» с 6 до 4 – но ведь в возмещение им вырастут 12 «дивизионных»?! Числом поболее – ценою подешевле?? – и разумеется, не видел того, что порождало эти «выкрутасы» в строении соединений русской армии с начала 19-го века.

Не обращаясь к сумеречному, «чётности» великорусского исторического этно-психологического сознания и «нечётности» всех остальных, а исходя исключительно из тактических характеристик «суворовской» 4-ки и «наполеоновской» 3-ки, которые прошли через всю эпопею с 1800 по 1920 год, «русская» 4-ка обеспечивала наилучший из возможных сбалансированный строй 3-х полков линии и 1-го полка резерва на парирование угроз в обороне или обеспечение энергичных маневренных действий свободной силой при наступлении. Это было самое универсальное строение войск, равно нацеленных на оба вида боевых действий: оборонительное и наступательное; и настолько эффективное, что организацию русских дивизий эпохи Крымской войны (4 пехотных и 2 егерских полка) союзники назвали «железной».