Легенда о Смерти - Анатоль ле Бра

— Ну и какой же?

— Да нет таких неприятностей, каких бы этот проклятый кусок дерева мне не причинил.

И он стал рассказывать. Когда он закончил, гость спросил его:

— Ради вашего блага, скажите мне, как имя торговца, которому принадлежал этот пенн-баз?

— Да вы должны его знать, он живет в ваших краях: это Жак Бурдуллуз из Толь-ан-Эри. А почему вы это спрашиваете?

— Сейчас поймете почему... Но для начала скажите, не помните ли вы, что мой отец был найден мертвым, с разбитым черепом, на пляже Сент-Эффлама?

— Ну как же, эта история тогда наделала много шуму. Полагаю, что убийцу так и не смогли найти?

— Так же как и орудие убийства, которое, по словам судебного врача, было не чем иным, как молотком дробильщика камней или пенн-базом. А пенн- база, с которым мой отец никогда не расставался, не было рядом с телом — убийца, совершив свое преступление, унес его с собою! На этом пенн-базе были зарубки на рукояти в виде креста... Вот, смотрите!..

Человек протянул палку Дезире Мингаму: два креста были высечены на рукояти — полустертые, забитые грязью, но заметные.

— Значит, вот в чем дело, — прошептал Мингам. — Теперь я больше ничему не удивляюсь. И что вы собираетесь делать?

— Вы мне доверите палку?

— Да, конечно! Берите, храните ее. Я не хочу больше ее видеть.

О делах, как вы понимаете, больше не было и вопроса. Крестьянин поспешил уйти и направился в Плестен, где были жандармы. Тем же вечером Бурдуллуз, которому неожиданно для него предъявили орудие-обвинитель, был вынужден признать свою вину. Он кончил жизнь на галерах. Боже, будь к нему милостив!

* * *

Убитые «возвращаются» до тех пор, пока их убийца не выплатит «дань».

Есть только одно средство помешать им возвращаться: закопать вместе с ними обувь — ботинки или башмаки, которые они носили в день своей гибели.

* * *

Повешенные, как считается, осуждены навечно оставаться между небом и адом.

Нет примера, чтобы человек, повесившийся по своей воле, отправился на небо; но и нет примера, чтобы он попал в ад. И вот почему.

Когда дьявол хочет забрать душу умирающего, он усаживается сторожить ее прямо у рта, потому что оттуда она обычно исходит. Но горло повесившегося стянуто веревкой. Его душа, обнаружив, что этот выход закрыт, ищет другого, и, пока враг ее стережет наверху, она спокойно выходит низом, так что дьявол остается с пустыми руками.

Жили как-то двое молодых людей. Одного звали Кадо Враз, другого — Фюлюпик Анн Ду. Оба были из одного прихода, катехизис учили, сидя на одной скамье, вместе приняли первое причастие и с тех пор оставались лучшими друзьями в мире. Когда на пардонах видели одного из них, девушки толкали друг друга локтем и шептали, посмеиваясь: «Спорим, и другой недалеко!»

Долго пришлось бы искать, чтобы найти дружбу более крепкую.

Они дали друг другу обещание, что первый, кто женится, возьмет другого «дружкой» на свою свадьбу.

— И будь я проклят, — сказал каждый из них, — если не сдержу слова!

Пришло время обоим влюбиться, и, к несчастью, судьбе было угодно — в одну девушку. Поначалу их дружба от этого не пострадала. Они оба открыто хаживали за красавицей Маргаритой Омнез, не говоря ни одного дурного слова друг о друге, и даже вместе навещали старого Омнеза, выпивая за здоровье друг друга полные кружки сидра, которые наливала им Маргаидик.

— Выбери того, кто тебе больше нравится, — говорили они девушке. — Сделав одного счастливым, ты не сделаешь ревнивым другого.

Но вопреки всем этим прекрасным заверениям, Маргарита оставалась в большом затруднении.

Однако она должна была решиться.

Однажды, когда Кадо Враз пришел один, она усадила его за стол и, сев напротив него, сказала:

— Кадо, я отношусь к вам с большим уважением и очень дружески. Вы всегда будете желанным гостем в моем доме. Но, к сожалению, мы никогда не будем мужем и женой.

— А! — ответил несколько растерянный Кадо. — Значит, вы выбираете Фюлюпика... Я не сержусь на вас. И на него тоже!

Он старался хорошо держаться, силился скрыть свои чувства, но удар был неожиданным и попал прямо в сердце.

Сказав еще несколько ничего не значащих слов, он вышел, пошатываясь, как пьяный, хотя он едва притронулся к стакану, который ему наполнила Маргарита. Когда он вышел со двора Омнезов и оказался один со своим несчастьем в овраге на дороге, ведущей к его дому, он начал рыдать, как ребенок, которому больно. Он говорил себе: «Зачем мне теперь жить?» И он решил умереть. Но прежде, однако, он хотел пожать руку Фюлюпику Анн Ду и первым объявить ему о его счастье.

И вместо того чтобы идти к Кебереннесу, к своему дому, он свернул налево, на тропинку, ведущую в Кервас, где жил Фюлюпик. Старая Анн Ду чистила во дворе картошку на ужин. Она удивилась, увидев бледное, больное лицо Кадо Враза.

— Что с тобой, — спросила она, — ты белый, как полотно.

— Да это от ночного тумана, дорогая крестная. Я пришел узнать, что Фюлюпик собирается делать этим воскресеньем.

— По правде, не знаю, что и сказать. Представь себе, Фюлюпик сейчас держит новорожденного над купелью!

— Ну да!

— Да. Эта самая Нанес родила еще одного незаконного. Стучались в три двери, чтобы найти крестного отца. В конце концов, отчаявшись, попросили

Фюлюпика, и он согласился. Я-то была того мнения, что он должен отказаться, как те трое. Но он, упрямец, ничего не желает слышать. И сколько я ему не говорила, что он может дать повод злым языкам распустить слух, что это он — отец ребенка, он все равно оделся и ушел в церковь. И даже клялся, уходя, что заставит звонить все колокола.

Старуха не успела договорить, как издалека раздался радостный колокольный звон.

— Я же вам говорила! — воскликнула Мон Анн Ду, прислушиваясь. — Мой сын — безрассудный. Ты должен его отругать. Ты серьезнее, чем он. Я всегда боюсь, как бы его легкомыслие не принесло беды.

— Не волнуйтесь, — отвечал Кадо Враз. — Наоборот, я вас уверяю, он родился под счастливой звездой.

И, пожелав доброй ночи, он направился к выходу. У ворот он задержался на мгновение.

— Дорогая крестная, — сказал он, — попросите же Фюлюпика встретиться со мною завтра на заре у перекрестка Ланда-От.

Ланда-От — это склон холма с плохой травой и несколькими кустами терновника, где паслись коровы бедняков. Две дороги, вернее, две тропинки пересекаются там у подножия голгофы. К этой-то голгофе и отправился Кадо Враз. Перед этим он зашел к себе взять недоуздок, под предлогом того, что ему нужно привести с поля серую кобылу. Он привязал недоуздок на перекладину креста и повесился.

Когда на рассвете следующего дня Фюлюпик пришел на место встречи, он увидел тело своего друга болтающимся между землей и небом.

В то время ни за что на свете не дозволялось дотрагиваться до самоубийцы.

Фюлюпик Анн Ду, убитый горем, спустился в долину, чтобы рассказать о случившемся несчастье. Когда он сообщил о нем Омнезам, Маргарита разрыдалась.

— А, — вскричал юноша, — это его вы любите!

— Ты ошибаешься, друг, — ответил старик Омнез, куривший свою трубку в атриуме. — Вчера днем Маргаидик объявила Кадо Вразу, что она питает к нему лишь дружеские чувства, а замуж пойдет за тебя.

Эти слова пролились бальзамом на сердце Фюлюпика Анн Ду.

Переговорив, назначили день свадьбы. Главное, договорились, что не будет танцев, а только простой ужин в сельском ресторанчике, — все из-за печальной кончины Кадо Враза.

Неделю спустя жених двинулся по дороге вместе с другим молодым человеком, чтобы совершить «пригласительный обход». Когда вечером они проходили у подножия Ланда-От, Фюлюпик вдруг хлопнул ладонью по лбу:

— Я же поклялся Кадо Вразу, что только он будет моим дружкой на свадьбе. Это излишняя формальность, я знаю. Но, по крайней мере, я сдержу обещание. Это послужит моему спасению на том свете.

И он стал взбираться на холм.

Труп повесившегося, уже сильно истлевший, по- прежнему качался на веревке. Тучи ворон взлетели при появлении Фюлюпика.

— Кадо, — заговорил Фюлюпик. — Я женюсь в среду утром. Я поклялся, что ты будешь моим дружкой. Я пришел пригласить тебя, чтобы ты знал, что я верен своему слову. Твой прибор будет ждать тебя в харчевне «Восход солнца».

Сказав это, Фюлюпик догнал своего спутника, который ждал его на некотором расстоянии, и вспугнутые на мгновение вороны спокойно продолжили терзать смертные останки Кадо Враза.

Фюлюпик еще охотно пригласил бы своего крестника, но бедное маленькое существо в эти дни уже умерло...

Наступил день свадьбы. Счастливый новобрачный не сводил глаз с молодой жены, которая в своем кружевном чепце была, признаться, самой хорошенькой девушкой на свете. Ясное дело, Фюлюпик о Кадо больше и не думал. Впрочем, разве он не поступил по отношению к нему по совести? Итак, праздник шел своим чередом. Еда была вкусная. Сидр в стаканах переливался золотом. Гости начинали разговаривать все громче. Уже пили за здоровье новобрачных, и Фюлюпик готовился ответить своим гостям, как вдруг прямо перед собою он увидел поднятую руку скелета и услышал зловещий, насмешливый голос: