Палитра чужих цветов - Павел Сергеевич Иевлев

— поправлять перестал. Нагма, конечно, зайчик и лапочка, фонтан обаяния, невозможное ми-ми-ми, однако есть в ней лукавое, но несгибаемое упрямство, с которым невозможно бороться. Никак. Вот кто действительно умеет «прогибать Мультиверсум», не то, что я.

В общем, не спрашивайте, как так вышло, но, когда она получила, наконец, свидетельство о рождении, то оказалась не Петровной, а Михайловной. Незамужняя женщина может вписать ребёнку любое отчество, а ребёнок оказался твёрд, как победитовый резец. Я не возражал, с меня, поди, не убудет. Заодно Нагма Михайловна и Анахита Дагаровна получили мою фамилию, просто за неимением другой. Нет у них в горах фамилий. Не нужны.

Девочки-паспортистки веселились и умилялись одновременно, очень сожалели, что нельзя сразу вписать меня отцом, нужна отдельная бумага об установлении отцовства.

«Ничего, вот поженитесь, и вопрос решится сам собой!» — вздыхали они, мечтательно розовея ланитами. «Какая романтика, как в сериале», — шептали они друг дружке.

Мы с Анахитой улыбались им так, что скулы свело, стараясь при этом не смотреть друг на друга. Кажется, весь мир пытается нас поженить.

***

— Слушай, Докушка, — смеётся Змеямба, — это уже просто глупо!

— Что глупо? — огрызаюсь я.

— Вот женщина, носящая твою фамилию, живущая в твоём доме, ведущая твоё хозяйство, спящая в твоей постели, растящая дочь, называющую тебя папой. Если это не жена, то кто тогда жена?

— Та, с которой я сочетаюсь законным браком?

— По закону какого мира, дружочек?

— В смысле?

— В кыштаке нет ЗАГСов. Если ты взял в дом женщину, то она твоя жена. Ну, или наложница, что тоже жена, только на калыме сэкономил. Анахита тебе наложница?

— Мне не нравится это слово, — сказал я мрачно. — От него прям тащит гендерной сегрегацией.

— Тогда она тебе жена. Поэтому прекрати мучить женщину и сделай ей уже предложение. Формальность, а она будет счастлива. Тебе что, жалко? Для какого внезапного романтического трипа ты бережёшь страницу в паспорте? Напомнить, сколько тебе лет, юнец ихоровый? Какого рожна ты ещё ждёшь? Сделай уже бабу счастливой!

Змеямба чертовски убедительна, да и надо уже что-то решать. Сейчас, когда у Анахиты в кармане свеженький, пахнущий краской паспорт, продолжать делать вид, что наша совместная жизнь ничего не значит, просто не честно. Надо расставить точки по всем положенным им местам — семья мы или нет. Потому что наши каникулы в любой момент закончатся, и на тот момент хорошо бы иметь определённость хоть в чем-нибудь.

— Выйдешь за меня? — спросил я Анахиту.

— Конечно, — ответила она просто, как бы даже удивившись, что я спрашиваю.

И чего я рефлексировал? Оказалось, совсем не страшно. Да и ночь после была волшебной — Анахита отбросила последнюю сдержанность, а я даже и не знал, что она у неё была.

Как много нам открытий чудных…

***

А наутро явился Слон. Он открыл изнутри ворота гаража с кросс-локусом, вышел, постоял, жмурясь от яркого солнца, огляделся, увидел меня и пошёл навстречу. Он ещё ничего не сказал, но по его лицу я понял, что каникулы кончились.

Глава 8. Каникулы кончились

— Дружище, есть интимный вопрос, — озадачил меня Слон сходу. — Давай отгребём в сторонку.

— Ты меня пугаешь, командир. Но можем прогуляться к пляжу, мой дамский дельфинарий как раз вернулся в дом, завтрак готовить. Останешься на завтрак?

— Разве что на завтрак, время жмёт. Но сначала вопрос — как у тебя сейчас с сыном?

— Скорее, никак, — пожал я плечами. — Видимо, я пнул мироздание слишком сильно, и из него вывалился на мою голову сын. Непорочно зачатый, непонятно рождённый, но каким-то сложным образом мой. Я уже признал этот факт, но ещё не понял, как мне с ним жить.

— Ну, жопку мыть ему уже не надо, — успокоил меня Слон, — сиську он если просит, то не мамину, так что переживёшь как-нибудь.

— Это и был твой интимный вопрос?

— Почти, — Слон огляделся, но наш маленький пляжик пуст, а шум прибоя исключает подслушивание издалека. — Ты знаешь, что он просится в отряд?

— К тебе? То есть, к нам? — я вспомнил, что всё ещё замкомандира, так что кадровый вопрос меня касается.

— Именно. Он, конечно, совершеннолетний, но решать мимо тебя было бы неловко.

— И нахрена мы ему, а он нам? Дмитрий даже срочную не служил, ничего опаснее члена в руках не держал. Какой из него «дикий гусь»?

— Не скажи, Докище. Ты знаешь, про что был его стартап?

— Не спрашивал. Я один хрен ничего в этом не понимаю.

— Про компьютерную безопасность, — просветил меня Слон. — Хакинг-хуякинг, взлом-по-еблу-веслом и всё такое. Что-то про перехват управления полуавтономных кибернетических систем. Я сам не сильно в этом волоку.

— То есть он хакер-хуякер? И такую приблуду можно продать, не загремев на нары?

— Это смотря что и для кого она ломает, — пожал плечами командир. — Кибервойна — новая реальность, и если ихние хакеры — злые хуякеры, то наши — уважаемые люди, специалисты по информационным операциям. И приблуда, которая им в этих операциях помогает, — правильная, хорошая приблуда. За такую и денег не жалко.

— Кучеряво, — согласился я. — Но к нашим делам это каким боком? Мы ежели чего и ломаем, то сразу из РПГ.

— А вот, прикинь, понадобилось. Возникла, понимаешь, тактическая необходимость. И тут, прямо как на заказ, — опа! Такой кадр сам в ряды просится!

— Ладно, — растерялся я, — допустим, тебе понадобился хакер. Знать не хочу зачем, но пусть так. А ему-то это на кой чёрт? У нас особо не разбогатеешь, хуякерские приблуды клепать выгоднее и риска меньше.

— Думаю, пареньку хочется романтики. И что-то такое тебе доказать.

— Мне? — удивился я. — Да он терпеть меня не может!

— Херово ты в отношениях отцов и детей разбираешься, товарищ! — гыгыкнул Слон. — Именно поэтому и хочет доказать. Чтобы презирать тебя не снизу, а с равной позиции.

— С какой ещё позиции, что за бред?

— Ему девятнадцать, не забывай. При этом он хотя и продвинутый, но ботан. Ему мало того, что он тебя умнее и денег у него больше, ему надо быть