Городские легенды - де Линт Чарльз

– Приятный пейзаж, – сказал кто-то у нее за спиной. – Жалко, не вечный.

Мужчина, которого она увидела, обернувшись на голос, оказался намного выше ее собственных пяти футов четырех дюймов. Волосы у него были черные, глаза яркие, сверкающие, на бледном лице шрамом алел высокомерный рот. Одет он был во все черное и коричневое, куртка и штаны мешком висели на его изможденном теле.

– Кто вы... – начала было Лорио, но мужчина властно перебил ее:

– Именем Тьмы я забираю это все, а ты, – презрительным взглядом он окинул ее всю, от кудлатого гребня на голове до подошв кедов, – ты будешь моим подарком Махалаю.

Потом повел в ее сторону рукой, и с кончиков его пальцев посыпались искры. Дорога тут же растаяла, и она, потеряв равновесие, полетела куда-то в серую мглу. На дне провала виднелось зарево. Оно освещало массу копошащихся щупальцев, которые тянулись к ней из самого сердца тьмы. Пока Лорио со страшной скоростью неслась им навстречу, мрак сгустился в гигантскую тушу, которая раззявила широченную пасть, а над ней раскаленными углями вспыхнули глаза.

Тут она поняла, что это и есть Махалай.

– Скажешь, что тебя послал Дорн! – крикнул ей вслед человек с бледным лицом.

Лорио камнем падала прямо в объятия Махалая, широко раскрыв рот, но с губ не срывалось ни звука, крик застывал в горле. Липкие щупальца подхватили ее на лету. Они стиснули ее, встряхнули как следует, поднесли сначала к одному глазу, потом к другому, видимо, чтобы рассмотреть получше.

Душа, глянувшая на нее из этих глаз, могла бы быть душой трупа, будь такое возможно. Запахи гнили и разложения пропитали воздух. Щупальца вокруг груди и талии девушки напряглись еще сильнее, выжимая из ее легких последние капли дыхания, и потащили ее в пасть. Слизь покрывала ее с головы до ног, кожу отчаянно жгло. Лорио замолотила руками по упругим, точно резиновые покрышки, губам твари. Крик, так долго копившийся в ее груди, наконец прорвался, пронзительный и дребезжащий, и тут...

... и тут она проснулась и обнаружила, что запуталась в простынях и не может пошевелиться. Холодный пот каплями стекал по ее бокам.

Она сбросила одеяло, вытянулась на кровати и уставилась в потолок, пытаясь привести дыхание в норму. Сердце выбивало бешеную дробь. Но страх постепенно отступал.

Сон, подумала она. Просто приснилось. А может, и все, что случилось перед этим, тоже. Дремота стала одолевать ее снова, но тут ей вспомнились теплые глаза Элдери, дорога, плавно взбегающая с одного холма на другой, и она уснула спокойно, с улыбкой на губах.

Наутро прошлый вечер показался ей сном. Она пролистала газеты, посмотрела телевизор, послушала радио, но о диковинном животном, которое приобрел зоопарк, в новостях не было ни слова. Тогда она позвонила Терри, и только когда тот подтвердил, что накануне они действительно отвезли Элдери в зоопарк, вздохнула с облегчением: слава богу, она еще в своем уме. Странности творятся вокруг, а не у нее в голове.

Но беспокойство прошло только вечером, когда она вышла на сцену, и группа «Без монахинь» открыла свой первый сет. Рубленый ритм, гудение гитары у нее в руках и ее собственный голос, покрывающий рев инструментов, помогли ей избавиться от ощущения, как будто она что-то потеряла. Когда они добрались до конца программы, энергия переполняла ее, и последнюю песню она выдала с таким напором, что та прозвучала как настоящий гимн.

На свист не откликаюсь,

И не старайся зря,

Я вовсе не такая,

Как ты решил сперва.

Не пялься, милый мальчик,

И рук не распускай...

Громовой аккорд, которым завершалась песня, потряс сцену у них под ногами. Когда толпа рассосалась, она помогла собрать инструменты и повернулась, чтобы уйти, не захватив даже свою гитару. Терри пообещал забросить ее к ней домой в воскресенье, она кивнула в ответ и вышла из клуба.

Самые разные представители человеческой породы сомкнутыми рядами маршировали по тротуарам Йор-стрит; кого тут только не было: и сытые, упакованные граждане, и панки, и бомжи, все спешат куда-то, каждый по своей надобности, такие разные и все же такие неразличимо одинаковые. Эти толпы были кровью города, они давали ему жизнь, и они же лишали его достоинства, придавая его облику что-то маскарадное, ненастоящее. Как будто картонные куклы в пестрых костюмах заполнили улицы. Лорио остановилась у витрины какого-то магазина и посмотрела на свое отражение. И она такая же, как все. Хочет докричаться до людей, а смысл ее слов теряется за фасадом из краски, прически, агрессивной позы.

Махалай пожирает сердца, мелькнула у нее в голове невесть откуда взявшаяся мысль. А пустые оболочки без сердец отпускает бродить по свету, вот как мы бродим.

Она отвернулась от витрины и зашагала через толпу к проулку, где вчера встретила Элдери. Не задерживаясь у поворота, она прошла прямо в дальний конец. Там она остановилась и оглянулась на оживленную улицу. Машины то и дело мелькали в просвете между домами. Городские позеры всех сортов и мастей шагали по тротуару, обрывки их разговоров и смех эхом отдавались в каменной арке. Но там, где она стояла, все было спокойно и тихо. Как в другом мире.

Твой народ знает путь...

Идти по нему, вот все, что от тебя потребуется... но идти сознательно...

Она вздохнула. Может, в прежние времена ромы и знали тайные пути, но ей-то никто не показывал, как их найти, – никто, даже дядька Палько. Да и вообще, подумаешь, мать была цыганкой, росла-то она не в таборе. К тому же среди нынешних цыган чаще встретишь таких, которые носят костюмы и галстуки, чем таких, которые чтут старые обычаи. А их магия и в прежние времена годилась только на то, чтобы пугать ею Gaje, то есть не цыган. Обыкновенные фокусы. Только вот...

Тут ей вспомнился полрек, как он возник неизвестно откуда и исчез неизвестно куда, когда она треснула его своей гитарой. И еще Элдери... вроде орангутанг, но говорящий.

Магия, да и только.

Она подошла ближе к стене, вгляделась в ее кирпичную кладку. Где-где, но не в таком месте, как это, ожидала она встретить чудо. Грязь, копоть, продранные мешки с мусором, кучи отбросов вдоль стен неподходящий материал для волшебства. Волшебство – это толкиновское Средиземье. Или Пограничье Кэт Мидгир. А это... Она провела по стене ладонью и посмотрела на свои грязные пальцы. Под мышка реального мира, вот что это такое.

Она повернулась ко входу в проулок, чтобы уйти, и тут только заметила, что там стоит кто-то высокий и смотрит на нее. От страха кровь громкими толчками побежала по ее жилам, и она впервые в жизни поняла, что значит выражение «сердце ушло в пятки». Она узнала стоящего.

– Дорн.

Голос получился каркающий, скрипучий. Лицо мужчины было в тени, но она все равно увидела, точнее, почувствовала его усмешку.

– Я ведь тебя предупреждал: не лезь в то, что тебя не касается.

Предупреждал? Когда? И тут она вспомнила сон. От одной только мысли, что этот человек послал ей сон, вот просто так взял и залез в ее голову, ей стало не по себе.

– Не следовало тебе сюда возвращаться, – сказал он.

– Я... я тебя не боюсь, – ответила она.

И была права. То, что она чувствовала, нельзя было назвать страхом, это был ужас. Представьте, что вам приснился кошмар, а потом вы встретили его героя на улице, живьем. Она сделала шаг назад, зацепилась каблуком за мешок с мусором.

– Дорога Элдери – моя, – продолжал он, наступая на нее. – Я забрал ее. Я натравил на него пса.

– Ты...

– Но я сразу почувствовал, как уходит к тебе ее сила, и понял, что ты попытаешься ее присвоить.

– По-моему, здесь какая-то...

– Никакой ошибки. – Он поднял руку к груди. – Я чувствую, что между тобой и этой чертовой обезьяной есть какая-то связь. Он ведь отдал ее тебе, правда? Клянусь тенью сердца, ты только посмотри на себя!

Теперь он стоял совсем близко. Поднял руку, брезгливо провел пальцем по щетине на выбритой части ее головы. Лорио вздрогнула, но отодвинуться не было сил. От страха ее затошнило. Вокруг пальцев Дорна плясали искорки. Она уставилась на них широко раскрытыми глазами.