Адвентюра наемника - Евгений Васильевич Шалашов

И надо распорядиться, чтобы начинали копать могилы для рыцарей, а бандитов утаскивали с дороги. Разбойников хоронить — много чести. Ими и без нас есть кому заняться — вон, все деревья вороньем засижены, ждут, уже подкаркивают, поторапливают — когда уберетесь? И волки должны подойти, пусть полакомятся. Глядишь, хоть какая-то от грабителей польза.

Глава двенадцатая

Чёртовы колдуны!

В повозке сидеть удобно, но я предпочитаю седло. Оно и привычнее, да и по должности сподручнее. Без надобности людей дергать не стоит, как делал мой предшественник, но время от времени следует объезжать обоз, давая понять, что мудрый отец-командир рядом, и он всегда готов прийти на помощь. Барон говорит, что скоро начнется болото, стало быть, новой засады можно не ждать, но я все-таки снарядил в головной дозор трех жандармов, а еще троим приказано изображать арьергард. И мне спокойнее, и рыцарям развлечение.

Большую часть дня я ехал рядом с повозкой мага, прислушиваясь к его рассказам о нравах и традициях жителей княжества Севр, а также по истории. Узнал, например, что в тех краях больных коров лечат просто — накидывают на рога веревку, потом ведут занемогшую скотинку в священную рощу и трижды обводят вокруг какого-то камня.

— А камень простой, или целебный? — заинтересовался я.

— Как это, целебный? — не понял маг. — Разве бывают целебные камни?

— Так мало ли как, — пожал я плечами. — Может, флюиды какие-нибудь от камня исходят, или… — задумался я, вспоминая мудреное слово, — эти, как их там, эманации? У меня иной раз спина болит. Может, и меня вылечит?

— Камень обычный, только он в Священной роще лежит, — сообщил придворный маг. — Но людей там не лечат, только скотину.

— Понятно, — кивнул я. — Значит, придется мне к лекарю идти.

— Скептик ты, граф, — вздохнул барон. — Не веришь в магические силы.

— Почему не верю? — возмутился я. — Очень даже верю. Только не верю, что камень все болезни подряд лечит. Предположим, у одной коровы ящур, а другая клевера нажралась, объелась. Зачем скотинку к камню водить, если ей можно бок проткнуть, и газы выпустить? Та же самая хрень, что и астрология.

— Так ты и во влияние звезд на судьбу человека не веришь? — вытаращился придворный маг.

— Верю, — хмыкнул я. — Солнышко светит, пригревает, а если в жару с непокрытой башкой ходить, можно солнечный удар получить. Значит, влияет. А так, чтобы расположение звезд определяло судьбу человека — никак не поверю. Габриэль, сам посуди — в тот же день и почти в тот же час, когда я родился, появился мой молочный брат, сын кормилицы. И что? В двадцать лет, когда я в наемники подался, у него уже трое детишек бегало. А сколько таких, кто родился под теми же звездами, что и я, не то, что до старости, но даже до юности не дожили?

— Ладно, бесполезно с тобой о серьезных вещах говорить, — махнул рукой маг. — Но поверь на слово — сам видел, как корову вокруг камня водили, а потом она выздоровела.

— Так и шут с ней, с коровой, вылечилась, и хорошо, — не стал я спорить. — Расскажи лучше о княжестве.

Двоюродный дедушка герцога поведал, что Ильгранд, родоначальник нынешней княжеской династии, был нидингом, то есть, изгнанником, прибывшим откуда-то издалека. Когда новый поселенец решил купить немного земли, старейшины над ним посмеялись, предложив приобрести клочок, на котором могла уместиться лишь бычья шкура.

Я уж подумал, что Ильгранд поступил так же, как это сделал какой-то основоположник в наших краях — разрезал шкуру на тоненькие полоски, огородил ею участок, став крупным землевладельцем. Но нидинг расстелил шкуру на дороге, ведущей в священную рощу, мешая добрым людям приносить жертву богам, после чего старейшины выделили ему кусок земли поосновательнее. Непонятно, почему обнаглевшего изгнанника не убили на месте или, хотя бы не вытурили взашей? Впрочем, если бы убили, то и легенды бы не было.

Еще меня интересовала дорога, по которой мы ехали из Силинга в Севр. Я вспоминал плохо наезженную колею, по которой мы с бароном отправлялись спасать наследника, и сравнивал с этой. Чувствовалось, что здесь поработали человеческие руки, а не колеса с копытами. За давностью лет кое-что разрушилось, но канавы и водостоки остались в порядке, да и сама «подушка» оставалась плотной. Вон, даже ям и колдобин не видно. Хорошо сделано, качественно. В давние времена, на моей исторической родине, Старая империя создавала каменные дороги, чтобы легионеры могли свободно пройти из одного конца империи в другой, а здесь?

Лес сменился огромной поляной, посредине которой высился каменный холм. Странно, но на поляне нет ни кустика, ни травинки, а только черная земля.

— Чья-то могила? — поинтересовался я.

— Это могила самого Алуэна Мохнатые Щеки, — отозвался маг. Заметив, что имя мне не знакомо, Габриэль укоризненно хмыкнул: — Артакс, в Урштадте народ совсем оторвался от собственных корней, если не помнит имен королей?

— Вполне возможно, — не стал я спорить, а потом уточнил: — За весь город сказать не могу, но сам я точно оторван и от корней, и от стебля, и от пестиков с тычинками. Ишь ты, Алуэн Мохнатые Щеки… Надо запомнить.

— Опять забыл, что ты не здешний, — вздохнул двоюродный дедушка герцога. — Тот, кто здесь похоронен, был последним из великих королей древности. Ему принадлежало королевство Нимотен.

— Нимотен? — переспросил я. — Ни разу не слышал.

— И наше герцогство, и королевство Ботэн, и Севр, и еще штук девять княжеств — все вышли из Нимотена. Его короли владели мечом по имени Уалдрейк, и пока он был с ними, ни один из соседей не мог вторгнуться в пределы королевства.

Уалдрейк, сколько помню, дикий селезень. Странно. Обычно, мечи носили женские имена. Король с помощью одного меча оборонял все границы королевства? Хм… Может, оборонять государство позволяли дороги, по которым перемещали войска? Ладно, это уже неважно. О чем там рассказывает маг?

— У Алуэна Мохнатые Щеки было пятеро сыновей и любимая дочь Астис. Вместо того, чтобы оставить престол старшему сыну, король перед смертью разделил государство на шесть частей, завещав, чтобы каждый из детей правил своей областью, но, чтобы они во всем слушались старшего брата, а Уалдрейк приказал похоронить вместе с собой в могиле. Когда Алуэн умер, дети не осмелились нарушить волю отца и погребли его вместе с мечом, в кургане. Погребальный костер горел сорок дней и сорок ночей. И место, где он горел, не зарастает травой. Заметил?

Черную землю сложно не заметить. Я кивнул, а