Дариар. Дорога к дому (СИ) - Екатерина Аникина

договора вместе взятые. Но боль от ранения все же дошла до моего сознания и, я, прижав руку к шее, стараясь максимально надавить на поврежденный сосуд, опустился на колени.

Видимо Лавинаэль что-то почувствовал, или просто не надеялся на соображалку дуры-доченьки, потому что в тот момент, когда я упал на колени, дверь распахнулась и ко мне бросились аж целых четыре эльфа.

— Герцог, опустите руку, позвольте вам помочь, — Двое из них суетились вокруг меня, но действовать силой не пытались. Двое других скрутили отчаянно сопротивляющуюся Сиэану и выволокли ее из комнаты. — Герцог, вы меня слышите?

— Мне нужны мои люди, — прошептал я немеющими губами. — Передайте Правителю, что мне немедленно нужны здесь мои люди.

— Но, зачем? Во дворце достаточно слуг. Не упрямьтесь, герцог, позвольте вам помочь.

— Я настаиваю. Или. Я. Разрываю договор, в который даже не вписали варианты воздействия, — говорить становилась все сложнее, и я чувствовал, что еще немного и отключусь от потери крови.

— Герцог…

— Я настаиваю! Мне нужны мои люди! Иначе идите своим лесом прямиком к Доргону, — когда я договорил последнюю фразу, у меня в глазах потемнело, словно кто-то вырубил свет. Это было последним, что я помню.

Глава 12

Очнулся я от яркого света, бьющего прямо в глаза. Свет был настолько ярким, что доставлял определенные неудобства, проникая даже через сомкнутые веки. Тело хранило память об ощущении острой боли в шее, и я, хмурясь от мешающего света, но, не открывая глаз, протянул руки к горлу, ощупывая его на предмет повреждений. Ни раны, ни боли не было, была пропитанная какой-то вонючей гадостью повязка с кокетливым бантиком, завязанным сбоку, да еще и свет, раздражающий меня все больше, никуда не делся. Я отмахнулся от него и почувствовал, что задел что-то твердое, находящееся в пределах досягаемости моей руки. Ослепительно белый точечный огонек сразу же погас, и я смог открыть глаза, прищурившись, привыкая к естественному освещению, которое хоть и раздражало, но не резало так глаза, что казалось еще немного и их мне выжгут. Сначала я никак не мог сфокусироваться на открывшейся мне картинке, которая двоилась и казалась размытой, но, проморгавшись, я сумел разглядеть склонившиеся надо мной знакомые лица, озабоченно рассматривающие меня, как некий диковинный музейный экспонат.

— Лорен? Льюис? — я с трудом разлепил пересохшие губы, называя их по имени, с удивлением осознавая, что два склонившихся надо мной лица, принадлежат вполне реальным людям, которых я совершенно не ожидал здесь увидеть.

— Очнулся, хвала Веруну, — улыбнулся мне док, и его лицо пропало из моего поля зрения, зато хмурая и задумчивая физиономия моего Первого дружинника исчезать никуда не спешила. Более того, он нагнулся еще ближе, заглядывая мне в глаза, словно пытался что-то в них увидеть, понятное только ему.

— У меня складывается нездоровое ощущение… — я откашлялся, и только потом продолжил говорить. Разговаривать было довольно неприятно, создавалось ощущение, что стилет моей драгоценной супруги порезал голосовые связки, которые еще не до конца зажили. — Мне кажется, что ты сейчас начнешь орать, чем усугубишь мое плачевное состояние, только что вышедшего из комы больного, — я попытался неловко пошутить, но выражения лица Лорена совершенно не изменилось, словно он меня не услышал или не принял мои ужимки всерьез. Сам Лорен не выглядел плохо, бывали для него времена и похуже, но его лицо несло отпечаток жуткой усталости, а еще он был просто нереально зол. Наконец, он перестал вглядываться в мое лицо, и я украдкой с облегчением выдохнул, одновременно тихо радуясь, что мою просьбу удовлетворили, и мои люди сейчас находятся рядом со мной.

— Кеннет, ответить мне на один вопрос. Всего на один…Тебя без присмотра совсем нельзя оставить, даже на минуту? — голос Лорена раздавался откуда-то сбоку от меня и был каким-то на редкость спокойным. Мне ничего не оставалось делать, как попытаться приподняться на локтях, чтобы видеть кому я, собственно отвечаю, а не изливать душу куда-то в пустоту. Я ожидал от своего организма чего угодно, кроме того, что на перемену положения тела внутри меня ничего не произойдет, хотя я чувствовал, что что-то изменилось, но понимания того, что именно пока не приходило. Я сел в кровати и теперь мог хотя бы осмотреться. Находился я в печально знакомой мне комнате — спальне Кеннета, смежной со спальней его жены. И хоть я до чертиков хотел, чтобы произошедшее со мной совершенно нежелательное приключение оказалось всего лишь сном — реальность в виде множества предметов, сделанных из стекла, свалилась мне на голову, заставив стиснуть зубы.

Никого, кроме нас двоих, в спальне не было, а все убранство осталось таким же, каким я его запомнил в то время, когда одевался. В моей голове роились, сталкиваясь и постоянно пихаясь миллион вопросов, но я сидел и молчал, не зная с какого все-таки начать. Отвечать же на риторический вопрос своего дружинника, который никогда не считал меня своим господином, я посчитал ниже своего достоинства. Откинув одеяло, я обнаружил на себе ту же самую одежду, которую успел на себя надеть, только сюртук сиротливо висел на спинке кровати. Я дотронулся до шеи в очередной раз, и вновь наткнулся на повязку, запах лекарства на которой стал, как мне показалось, еще интенсивнее и рассеялся этот неприятный аромат по всей комнате, стоило только потеребить завязку в виде бантика.

— Ну, вот и не надо было оставлять, — я все-таки решил ответить, убирая руки от шеи и оставляв покое повязку, глядя при этом на ожидающего ответ Лорена.

— Да вот, решили в кое-то веки не указывать, что делать, дать тебе немного самостоятельности, возможности самостоятельно принять решение. Видимо, зря, — он тряхнул головой и потрепал себя за волосы. Скорее всего, до сих пор чувствовал свою вину за случившееся. Только от него все равно ничего не зависело. На самом деле он сейчас лукавил. Если бы они решили оставить меня в покое, то Айзек сейчас не находился бы не известно где, и, возможно, эльфы не пошли бы на это похищение: ведь для исполнения этого дебильного Пророчества необходимо было именно двое мужчин, вот мы вдвоем и попались.

— Как вы здесь оказались? — вопрос прозвучал довольно грубо и резко, но саднящее горло заставляло забить на все эти условности.

— По специальному приглашению, от которого просто невозможно было отказаться, — ответил мне сразу