Беременна от двоих (СИ) - Десса Дарья

Мне кто-то звонил, что-то писал, но телефон сначала валялся на тумбочке в прихожей, а через несколько дней перестал голос подавать, точнее, вибрировать (осталась привычка от офисной работы – ставить его на беззвучный режим) – аккумулятор разрядился. Втыкать в него зарядку я не собирался даже. Зачем? Кто и что мне может сказать такого особенного? Выперли с работы ни за что ни про что, так чего теперь…

Я эти дни иногда вспоминал Николая. Нехорошо получилось. Обещал навещать, а сам забухал. Ну, прости, теперь уже бывший коллега. Только не хочу никого видеть и слышать. Все опротивели разом. Понятно, что виноват в моем увольнении тот бездельник – бывший политработник, опарыш престарелый. Присосался к компании и сидит на своей тощей заднице, следит за тем, чтобы у девушек юбка была не выше сантиметра от колена, иначе станет приставать и требовать переодеться – «вы неподобающим образом сегодня одеты», «задета честь компании» и т.п. Как в армии этому козлу старому заняться нечем было, так и теперь.

Только что проку злиться на Яровского? Только силы тратить впустую, а их у меня и так немного осталось. Все почти поглотила моя затянувшаяся пьянка. Запой, первый в жизни. Вот уж не представлял себе, что докачусь до такого. Как там у Есенина? Помнится, в старших классах учил на день рождения поэта:

«То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь».

Вот и у меня, кажется, одни стволы с веточками остались. Только погрузиться в ещё большее отчаяние не дали. Кто-то пришел однажды утром, уже не помню, сколько времени прошло после увольнения, и стал звонить. Настойчиво, долго. Я сначала внимание пытался не обращать. Потом, когда совсем надоело пиликанье назойливое слушать, отправился в ванну – включил воду посильнее и уселся на унитаз с электронной читалкой. Есть у меня там роман один, «Фотограф для Босса» (книга есть в моей библиотеке – прим. автора) – весьма увлекательная, кстати, оказалась. История про молодого парня, который стал фотографом у большого чиновника, а потом в него влюбился.

Так увлекся чтением, что понял, как много времени прошло, когда уже нога онемела. С трудом встал, и тут началось. Кровь принялась возвращаться обратно, и все изнутри словно стало колоть тысячами маленьких иголочек. Кое-как дотелепал до двери, открыл в надежде услышать тишину, а там… бум-бум-бум! Входную дверь кто-то по-прежнему атаковал. Я положил читалку на тумбочку и с твердым намерением обматерить упертого типа, что потревожил мой запой, распахнул дверь:

– Какого хер… Ой, привет, Света.

– На, наконец-то открыл! – На пороге действительно стояла бывшая коллега и с интересом меня рассматривала с головы до ног. – Ну и вид у тебя. А запах… Ты здесь бомжатник устроил, что ли? Можно войти?

– Можно, – улыбнулся я. Не так, чтобы слишком радушно, но Света – единственный человек из бывшей конторы, кого мне видеть приятно. Ещё Николая тоже, только это в прошлом. Надо просто забыть о нём, больше не вспоминать.

– Ну и вонища, – сказала Светлана, проходя в квартиру. – Как на помойке, честное слово! – Она осторожно протиснулась мимо меня в прихожую, заглянула в комнату. Что там можно было увидеть? Пустые бутылки, окурки, объедки – это густо разбросано где попало. Да, признаюсь: на меня такая тоска навалилась, всё потеряло смысл, в том числе чистота и порядок, они пали первыми жертвами в неравной битве с пьянством.

– Чем обязан? – Спросил девушку с ухмылкой. Уж явно не просто так она ко мне пришла. Мы хотя и в приятельских отношениях, только в рамках работы. Нет работы – нет приятельства.

– Тебя очень ищет генеральный директор, – ответила Света.

– Кто-кто? Я не ослышался? – Удивляюсь информации.

– Нет, не ослышался. Тебя очень хочет видеть наш генеральный директор, Виктор Андреевич Омельченко, – почти по слогам, словно я контуженный, произнесла гостья.

– На кой черт я ему понадобился, интересно? Что, контора полагает, будто я ей что-то должен? Обходной лист не подписал? Так ты им передай, чтобы они засунули его себе в… не буду при девушке такие слова произносить, – сказал, как отрезал.

– Коля, – ласково сказала Света, положив мне руку на запястье. – Ты сходи, пожалуйста. Понимаю, что тебе не хочется. Но если ты не сделаешь это, меня очень сильно накажут.

Думаю. Молча иду на балкон, достаю сигарету. Девушка цокает туфельками за мной следом. Встает рядом. Она не курит, просто составляет компанию. Забавно: тут много людей побывало, пока здесь живу, но ни одной девушки прежде. Только мужчины, от молодых парней до пожилых старичков – все мои половые партнеры. Бурное прошлое, в которое так не хочется возвращаться.

– Только ради тебя, – говорю, докуривая. – Подождешь? Мне надо привести себя в порядок.

– Да, конечно, – лучезарно улыбается Светлана.

Иду в комнату, достаю из шкафа чистое нижнее белье и полотенце, отправляюсь в ванную. Давненько я не принимал душ. Гостья моя права – смердит от меня, как от заправского бомжа. Опустился изрядно. Надо бы вернуться в облик человеческий. Интересно, для чего все-таки понадобился я Омельченко? Если станет претензии кидать – пошлю его на три весёлых буквы, да и уйду. Он мне теперь нет никто и звать никак. Подумаешь – генеральный директор крупной компании с миллиардным оборотом. Чхать я хотел!

Моюсь, смывая с себя грязь унылых пьяных дней. Бреюсь, соскабливая с лица длинную щетину, которая делает меня старше лет на двадцать, из молодого парня превращая в унылого мужика возрастной категории «40+» – такими обычно проктологи и урологи весьма интересуются. У них или геморрой, или простатит. Интересно, когда я доживу до таких лет, что будет у меня? Надеюсь, ничего – намного раньше покину сей бренный мир.

Выхожу в комнату, и тяжелый запах после душа сразу сильно бьет в нос. Фу, гадость! Да как только Светлану не стошнит! Принюхалась, наверное. Прошу её отвернуться, одеваюсь, и вот уже готов отправиться. Девушка вызывает такси, через пять минут спускаемся вниз и едем в офис. По дороге я сосредоточенно молчу. Ни о чем спрашивать бывшую коллегу не хочется. Разбередит душу воспоминаниями, зачем мне это? И ещё думаю о том, что когда стану возвращаться, куплю водки. Литра три ещё, чтобы потом снова упиться в хлам и поскорее забыть об этой поездке. Наверняка всё кончится одним сплошным дерьмом.

Света помогает мне пройти через пост охраны. Здесь все строго: просто так в здание компании не войти – нужно или приглашение, или кто-то, кто проведет внутрь. В данном случае провожатой выступает Светлана. Сообщает двум охранникам, что меня вызывает к себе генеральный. Те недоверчиво смотрят, звонят в секретариат. И лишь после того, как информация подтверждена, пропускают.

Мы шагаем по коридору, поднимаемся на второй этаж. Перед входом в приемную Светлана останавливается.

– Прости, но дальше ты один.

– Боишься?

– Не то чтобы… Меня же не звали, только тебя.

– А меня просто так или к определенному времени?

– Мы успели. Было назначено ровно на 15.00. Сейчас 14.56. Так что… ну, удачи тебе, – говорит Светлана. Гладит меня по плечу и удаляется.

Я открываю дверь. Приемная у руководителя компании, или, как его тут все величают, «генерала», довольно просторная. Метров тридцать, наверное. Два секретаря за столами, между которыми большой цветок – Омельченко вообще без ума от зеленых насаждений, потому на каждом этаже в офисе полным-полно растений. На подоконниках прежде всего. А ещё в кадках в местах, где никому не помешают и так далее.

– Добрый день, – приветствует меня одна из секретарей. Я не помню, как её зовут. То ли Оля, то ли Катя. Одна из них точно Катя, но какая? Они одинаковые – обе высокие, красивые, модельной внешности и до отвращения вежливые.

– Добрый, – отвечаю, хотя не чувствую ничего положительного. В воздухе здесь, как всегда для меня, царит напряжение. Мне кажется, любой, кто не облечен большой властью, в любом учреждении, оказываясь в приемной руководства, ощущает себя неудобно. Мало ли, какая засада ожидает за высокими дверями?