Поэзия США - Анна Брэдстрит

СНОВИДЕНЬЕ В СНОВИДЕНЬЕ

© Перевод М. Квятковская

Печально лоб целую твой,Но прежде чем прощусь с тобой,Поведаю тебе одной…Да, ты не зря твердила мне,Что жизнь моя течет во сне,Но если нет надежды боле,То — ясным днем иль при лунеОна ушла — не все равно ли,Во сне ушла иль не во сне?Все, что несут нам сон и бденье,Лишь сновиденье в сновиденье.…Стою на берегу морском,У ног — прибоя вечный гром,И бережно держу в рукахПесчинок золотистый прах,А он сквозь пальцы, как струя,Стекает в море бытия —И горько, горько плачу я!О боже! Что ж моя рукаНе может удержать песка?О боже! Где мне силы взятьХоть бы песчинку удержать?Ужели все — и сон, и бденье —Лишь сновиденье в сновиденье?

СОНЕТ К МОЕЙ МАТЕРИ

© Перевод В. Топоров

Постигнув, что не только человек —          Но ангелы — из всех благословений,Способных нежность выразить навек,          Не отыскали имени блаженней,Я «матерью» назвал тебя, и ты          Вошла мне в сердце самою родноюИ стала жить в нем — в доме пустоты,          Покинутом покойною женою.Мою родную мать (по ком я тоже          Скорблю) ты материнством превзошла:Жизнь дорога — Виргиния дороже,          Ты, дав ей жизнь, мне этим жизнь далаОтныне же, когда ее не стало,          И для меня небытие настало.

АННАБЕЛЬ ЛИ

© Перевод К. Бальмонт

Это было давно, это было давно,          В королевстве приморской земли:Там жила и цвела та, что звалась всегда,          Называлася Аннабель Ли,Я любил, был любим, мы любили вдвоем,          Только этим мы жить и могли.

И, любовью дыша, были оба детьми          В королевстве приморской земли.Но любили мы больше, чем любят в любви, —          Я и нежная Аннабель Ли,И, взирая на нас, серафимы небес          Той любви нам простить не могли.

Оттого и случилось когда-то давно,          В королевстве приморской земли, —С неба ветер повеял холодный из туч,          Он повеял на Аннабель Ли;И родные толпой многознатной сошлись          И ее от меня унесли,Чтоб навеки ее положить в саркофаг          В королевстве приморской земли.

Половины такого блаженства узнать          Серафимы в раю не могли, —Оттого и случилось (как ведомо всем          В королевстве приморской земли), —Ветер ночью повеял холодный из туч          И убил мою Аннабель Ли.

Но, любя, мы любили сильней и полней          Тех, что старости бремя несли, —          Тех, что мудростью нас превзошли, —И ни ангелы неба, ни демоны тьмы          Разлучить никогда не могли,Не могли разлучить мою душу с душой          Обольстительной Аннабель Ли.

И всегда луч луны навевает мне сны          О пленительной Аннабель Ли;И зажжется ль звезда, вижу очи всегда          Обольстительной Аннабель Ли;И в мерцанье ночей я все с ней, я все с ней,С незабвенной — с невестой — с любовью моей,          Рядом с ней распростерт я вдали,          В саркофаге приморской земли.

КОЛОКОЛЬЧИКИ И КОЛОКОЛА

© Перевод К. Бальмонт

          Слышишь, сани мчатся в ряд,                         Мчатся в ряд!          Колокольчики звенят,Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят.          О, как звонко, звонко, звонко,          Точно звучный смех ребенка,          В ясном воздухе ночном          Говорят они о том,          Что за днями заблужденья          Наступает возрожденье,Что волшебно наслажденье — наслажденье нежным сном.

          Сани мчатся, мчатся в ряд,          Колокольчики звенят,Звезды слушают, как сани, убегая, говорят,          И, внимая им, горят.И мечтая, и блистая, в небе ду́хами парят;          И изменчивым сияньем,          Молчаливым обаяньемВместе с звоном, вместе с пеньем о забвеньи говорят.

          Слышишь: к свадьбе звон святой,                   Золотой!Сколько нежного блаженства в этой песне молодой!          Сквозь спокойный воздух ночи          Словно смотрят чьи-то очи                  И блестят,Из волны певучих звуков на луну они глядят,          Из призывных дивных келий,          Полны сказочных веселий,Нарастая, упадая, брызги светлые летят,          Вновь потухнут, вновь блестят          И роняют светлый взглядНа грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,Возвещаемых согласьем золотых колоколов.

          Слышишь: воющий набат,          Словно стонет медный ад!Эти звуки в дикой муке сказку ужасов твердят.          Точно молят им помочь,          Крик кидают прямо в ночь,          Прямо в уши темной ночи                        Каждый звук.          То длиннее, то короче,          Выкликают свой испуг, —          И испуг их так велик,          Так безумен каждый крик,Что разорванные звоны, неспособные звучать,Могут только биться, виться и кричать, кричать, кричать!

          Только плакать о пощаде          И к пылающей громаде          Вопли скорби обращать!          А меж тем огонь безумный,          И глухой и многошумный,                    Все горит,          То из окон, то по крыше          Мчится выше, выше, выше          И как будто говорит:                      Я хочуВыше мчаться, разгораться — встречу лунному лучу, —Иль умру, иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу!          О, набат, набат, набат,          Если б ты вернул назадЭтот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд,          Этот первый взгляд огня,О котором ты вещаешь с плачем, с воплем, и звеня!          А теперь нам нет спасенья:          Всюду пламя и кипенье,          Всюду страх и возмущенье!                     Твой призыв,          Диких звуков несогласность          Возвещает нам опасность, —То растет беда глухая, то спадает, как прилив!Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!

          Похоронный слышен звон,                       Долгий звон!Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон, —Звук железный возвещает о печали похорон!          И невольно мы дрожим,          От забав своих спешимИ рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим.          Неизменно-монотонный          Этот возглас отдаленный,          Похоронный тяжкий звон,                         Точно стон —                         Скорбный, гневный                         И плачевный —          Вырастает в долгий гул,Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул.          В колокольных кельях ржавых          Он для правых и неправых          Грозно вторит об одном:Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном.          Факел траурный горит,С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит.          Кто-то черный там стоит,          И хохочет, и гремит,          И гудит, гудит, гудит,          К колокольне припадает,          Гулкий колокол качает, —          Гулкий колокол рыдает,          Стонет в воздухе немомИ протяжно возвещает о покое гробовом.

ГЕРМАН МЕЛВИЛЛ

ЗНАК