Святое дело - Михаил Серегин

– А-а! Не бери в голову! – отмахнулся врач. – Обычное растяжение, я смотрел. Главное, кости целы. Давай рефлексы проверим...

Некоторое время главврач следил за реакцией друга на перемещение авторучки перед лицом, затем оттянул пальцами его веки и внимательно присмотрелся, удовлетворенно кивнул и хлопнул священника по груди.

– Ну что, вставай...

Отец Василий оперся на локти, привстал и осторожно спустил ноги с кровати.

– Давай-давай, не бойся! – подбодрил его врач.

Священник вздохнул и решительно встал на ноги. Его немного покачивало, но в глазах не двоилось. Вот только руки на сгибе локтей действительно болели. Ощутимо так болели...

– Ну, вот и молодца! – крякнул от удовольствия Костя. – Пошли в машину, домой отвезу. Мне как раз на фильтр надо, так что по пути. Давай руку, помогу дойти...

Отец Василий оперся на дружескую руку врача и побрел вместе с ним к выходу сквозь многочисленные расставленные в коридоре койки.

– У тебя никак эпидемия началась? – шутливо спросил он.

– Да нет, – досадливо пояснил Костя. – Это с фильтра пацанва. Блин, и положить уже некуда, все камеры... тьфу ты! То есть все палаты забиты.

– Я что-то не пойму, а что это за фильтр? – поинтересовался священник. Он это слово уже раза четыре слышал.

– А-а! – отмахнулся главврач. – Лагерь фильтрационный для пацанвы из группировок.

– Зачем? – поразился священник. – Неужели самый настоящий?! Нет, подожди, я что-то не понял: действительно самый настоящий фильтр?

– Я не знаю, – пожал плечами Костя. – Но чеченцы его именно так называют.

– Какие такие чеченцы? – не понял священник. – Откуда у нас чеченцы?

– Да не эти чеченцы! Другие! – поморщился раздосадованный главврач. – В смысле, менты, которых на подмогу прислали. У них как раз командировка чеченская недавно закончилась, вот и прислали, так сказать, людей с опытом...

– С опытом чего? – похолодел священник и понял, что этот его вопрос, скорее всего, останется без ответа.

– Здесь ступеньки, осторожнее, – предупредил его Костя и помог спуститься с высокого больничного крыльца. – А вот и машина. Залезай!

Отец Василий забрался в ту самую «Скорую помощь», на которой они ездили в Шанхай искать заместителя Анатолия Шишмарева, а попали в подвал. «А детей-то фаридовских так и не нашли! – внезапно подумал он. – Иначе бы я знал...» Машина тронулась, бодро поскакала по асфальтовым кочкам через центр города.

«Фильтр, – бормотал про себя священник. – Ага. Фильтр». Судя по тому, что им с Костей было по пути, скорее всего, под нужды так называемого «фильтра» было приспособлено старое здание следственного изолятора на самой окраине города, брошенное на произвол судьбы. «А что, место удобное, – признал он. – И до города неблизко, и вообще на отшибе стоит. Правда, отопления там нет, но сейчас ведь лето... Можно и без отопления...» Только одно было непонятно, с чего это понадобилось заводить в городе столь специфическую структуру.

– Много еще возить будем? – недовольно поинтересовался у своего начальства водитель.

– Сколько надо, столько и будем, – отрезал главврач.

– Мне резину менять нужно, – пожаловался шофер. – Покрышки совсем лысые... И вообще, сколько можно в две смены работать?

– Не развалишься, – уже с раздражением откликнулся Константин Иванович.

Отец Василий сидел, вцепившись в кресло обеими руками, и понимал, как все меньше и меньше нравится ему то, что происходит в Усть-Кудеяре. И, наконец, он решился.

– Отвези-ка меня на этот фильтр, Костя, – выдохнул он.

– А кто тебя туда пустит? – раздраженно откликнулся главврач.

– Тебя же пускают.

– Теперь да, – глухо признал врач, но что стоит за этим «теперь», не пояснил.

– Все равно отвези, – бесстрастно произнес поп, вспомнив сорок две койки, которые он насчитал в коридоре первого корпуса районной больницы. – Я хочу на это посмотреть.

– Ладно, – пожал плечами Костя. – Поехали. Так ты что, даже домой не заедешь? Ольга, поди, волнуется.

– Поехали, – твердо повторил священник.

Отец Василий не ошибся. Фильтр действительно находился на территории бывшего следственного изолятора. Они подъехали к воротам, отец Василий вылез из машины и пошел вслед за Костей к двери, возле которой маячил одинокий постовой. Но его не пустили даже на порог.

– Разрешение, – холодно потребовал милиционер.

– Какое разрешение? – сделал невинные глаза священник.

– Отойдите, – еще более холодно потребовал постовой, и отец Василий понял, насколько серьезно его предупредили.

Он дождался, когда Костя исчезнет в дверях, и отошел в сторонку. За высоким бетонным забором, отделанным поверху еще и несколькими рядами колючей проволоки, раздавались какие-то голоса. Отец Василий прислушался.

– Мордой в землю! – отчетливо расслышал он приглушенную расстоянием и забором команду. – Мордой в землю, я сказал!

Что-то это ему напоминало...

– Ползком вперед марш! – раздалось из-за забора. – Не отставать!

Послышался тупой звук удара, мычание, еще один удар...

– Отойдите, – подошел к нему постовой. – Не положено.

– Я не на вашей территории, – возразил отец Василий.

Постовой достал из кармана мобильник, нажал кнопку и приложил к уху.

– Тут гражданский буянит, – и тут же сунул телефон в карман.

«Коротко и ясно, – успел подумать священник и тотчас увидел вылетающую из дверей бывшего следственного изолятора ватагу добрых молодцев с дубинками наперевес. – Кажется, я довыпендривался!» Он спешно ретировался к машине, но «добры молодцы» дружно последовали за ним.

– Эй, господа! – возразил он и едва успел отбить удар дубинкой в голову.

Это показалось ему странным. Отец Василий точно знал инструкцию по применению ПР – палки резиновой; удары по голове в качестве первостепенных там отнюдь не рекомендовались.

Он отбил еще несколько ударов, но блокировать всех просто не успевал, а применять свои вколоченные с кровью много лет назад навыки не хотел – неумно, да и ни к чему.

Нападавшие взяли и числом, и умением, они определенно знали, что делают. Священника подбили дубинками под колени, бросили на землю, профессионально и быстро завели руки за спину и поволокли прочь от машины, в свое темное бетонное, окутанное свежей колючей проволокой гнездовище. Испуганный личный водитель главврача Иван Михайлович затравленно смотрел вслед, но вмешиваться не рисковал. Впрочем, священник ничего этого уже не видел.

– Не понял... – протянул кто-то над ним. – А ну, подымите его.

«Говорок не волжский... – осознал священник. – Скорее, краснодарский или ростовский... наверное».

Его быстро поставили на ноги, и отец Василий оглядел ярко освещенную электрическим светом комнату. Держали его двое рядовых в новенькой милицейской форме, а распоряжался всем стоящий прямо напротив него майор.

– А я тебя знаю, – хмыкнул майор. – Это ведь ты сегодня на площади орал?

«Точно не местные, – утвердился в своей мысли священник. – Здесь вообще, кажется, местных нет». Местные менты своего батюшку знали, да и на такое бы никогда не пошли.

– Тебе вопрос задали, – встряхнул его один из рядовых.

– Я здешний священник отец Василий, в миру Михаил Иванович Шатунов, – представился священник и понял, что ему разбили губу и бровь – и то и другое стремительно набухало, мешая говорить и двигать глазом. – На площади был я, и, как мне кажется, именно вашего человека я поймал, когда он слетел с балкона.

Майор усмехнулся:

– Я видел.

– А вы, молодой человек, на каком основании действуете? – поинтересовался отец Василий. – Вы что, решили здесь маленькую Чечню устроить? Я что-то не пойму, чем вы тут занимаетесь?

– Балет репетируем! – громко заржал один из поддерживающих его милиционеров. – «Лебединая верность»! – Он даже название балета не мог правильно назвать, другое поколение...

Майор зыркнул в сторону подчиненного серым, стальным глазом, и нарушитель субординации смолк.

– С какой целью вы проникли на объект? – в мгновенно наступившей тишине поинтересовался майор.

– С познавательной, – хмыкнул священник. – Просто я вижу, что кто-то обстановку накаляет, вот и заинтересовался.

– Дай-ка его документы, – протянул майор руку своему подчиненному и тут же получил принадлежащий священнику паспорт гражданина России. Когда они успели его обшарить, отец Василий не понимал; на ходу, что ли?..

Майор просмотрел номер, дату, выдавший паспорт орган и дошел до прописки, когда в дверь постучали и в комнату вошел еще один милиционер.

– Товарищ майор, там этот, главврач, хочет с вами поговорить.

– Что ему надо? – задумчиво проронил майор, видимо, пытаясь вычитать в штампе о прописке какие-нибудь компрометирующие попа данные.

– Он говорит, попа надо отпустить, поп, говорит, с ним приехал.