Девушки по вызову - Артур Кестлер

Перед выступлением Соловьева Валенти принес прочувственные извинения всем свидетелям недавней неприятной сцены, в особенности "нашей прелестной хозяйке, чуть было не ставшей жертвой науки". Шутка была встречена без энтузиазма. Валенти уже чувствовал себя не так неловко, однако у него поубавилось самоуверенности. Он взял на себя всю ответственность за инцидент, объяснив, что вот уже два года поведение мисс Кейри полностью контролируется, и что она с честью прошла через аналогичные демонстрации на нескольких научных мероприятиях. Утреннее происшествие было вызвано кратковременным сбоем в работе прибора, который теперь опять функционирует, как положено. Он еще раз извинился и позволил себе обратиться к присутствующим с просьбой (без которой вполне можно было обойтись) не третировать мисс Кейри, когда она очнется, и сделать вид, будто ничего не произошло. Сама она отнесется к инциденту просто как к "глупому поступку", не испытывая угрызений совести.

Заявление Валенти было встречено молчанием, Соловьев сухо его поблагодарил и немедленно приступил к суммированию сказанного на конференции.

Сначала он напомнил слушателям о своем собственном вступительном слове, в котором он перечислял известные всем обстоятельства, ставящие под вопрос выживание Homo Sapiens, и сформулировал главную задачу конференции разобраться в причинах человеческой обреченности, сформулировать диагноз и предложить варианты лечения.

Первую часть задачи пытались решить многие участники, предлагавшие взаимодополняющие пункты, синтез которых пока что вряд ли возможен. Так, доктор Уиндхем предполагает, что беды человека начинаются с предродового сжатия эмбриона с матке, с травмы при болезненном появлении на свет и, что еще важнее, с длительного периода младенческой беспомощности и уязвимости. Другая теория гласит, что источник бед - в резком росте взаимозависимости и племенной солидарности в тот критический период, когда предки современного человека выходили из лесов на равнины и принимались охотиться на существ, превосходящих их самих скоростью и силой. Объединение этих двух факторов и превратило человека в склонное создавать себе кумиров, запуганное, фанатичное создание. Сообщества других приматов тоже цементируются социальными законами, но у них семейные связи не перерастают в невротические привязанности, а связующие силы внутри группы не достигают ревностности племенной спайки; возникающая время от времени межгрупповая напряженность не перерастает в войну и геноцид. Как подчеркивала доктор Эпсом, эти братоубийственные тенденции не только не ослабли, но и обострились вследствие овладения речью с ее способностью к возведению внутривидовых барьеров, пропаганде догматических верований, формулированию взрывных воинственных лозунгов. Четвертый фактор - это одновременное признание разумом неизбежности смерти и ее инстинктивное отторжение, из-за чего в коллективном сознании закручивается болезненная двойная спираль тревоги и вины. Наконец, доктор Валенти попытался нащупать причины физиологических нарушений, приводящих к параноидальным эксцессам в человеческой истории, к хроническому конфликту между чувством и разумом, инстинктом и умом; к побуждению жить, умирать и убивать ради иррациональных представлений, не подчиняющемуся логике и подминающему под себя инстинкт самосохранения.

Нико сделал паузу. Ему не давала покоя Клэр: он боялся инфекции. Ей тоже было тревожно из-за его утомленного вида. К тому же он все время откашливался - раньше она не замечала. За ним такой привычки.

- Таковы, - продолжил он, - патогенные факторы, превратившие нас в то, чем мы являемся. Конечно, многого из того, что говорилось по этому поводу, я не упомянул, но у нас есть магнитофонные записи, поэтому из печатных трудов симпозиума не выпадет ни одного произнесенного здесь слова.

Спорить с председателем было трудно, тем не менее, некоторые - в частности, Хальдер и Бурш - не преминули высказать сожаление из-за того, что они не были упомянуты. Ведь главная задача председателя на заключительном заседании любого симпозиума - раздать всем по шоколадке.

Однако у Нико шоколадок не оказалось. Если это цирк, то он - инспектор манежа. Он считал своей обязанностью предпринять последнее усилие, принудить их вспомнить об ответственности. Он опустил голову, собираясь с силами и наливаясь свойственной ему прежде воинственностью. В следующую секунду его голос обрел пророческую звонкость.

Он согласен с теми, кто называет человека ошибкой эволюции, выдающимся уродцем, строящим соборы и созывающим симпозиумы, но все же уродцем с родовыми изъянами, подгоняющими его на пути к самоуничтожению. Фон Хальдер напоминал слушателям, что общественным животным присущи безобидные дуэли, в которых решается, кто завладеет самкой и территорией; человек же поступает наоборот: в борьбе за миражи он использует жидкий фосфор, отстаивает лозунги с помощью ядерных бомб.

Доктор Калецки неоднократно предостерегал конференцию от катастрофизма в оценке складывающейся ситуации. Нико предложил противоположный подход в качестве единственного реалистичного в контексте ситуации, не имеющей исторических прецедентов. Во всех предшествовавших поколениях человек стоял только перед перспективой своей индивидуальной смерти, и только теперешнее поколение столкнулось с опасностью исчезновением всего вида. Homo Sapiens возник всего сто тысяч лет назад - коротенький срок, который трудно даже разглядеть на эволюционной шкале. Если мы исчезнем, то взлет и падение человечества станет незначительным эпизодом, мигом, не воспетым и не оплаканным Вселенной, где наверняка и без нас хватает обитаемых планет...

- Позвольте спросить, господин председатель, - перебил Соловьева Хальдер с иронической грустью, - вы предлагаете нам резюме выступлений или реквием?

- Резюме, - ответил Нико сухо. - И свой главный вывод: меры спасения, которые мы можем предложить. Раз мы называем себя учеными, то должны набраться смелости и выступить с радикальными предложениями, в которых человечество могло бы увидеть шанс на выживание. Мы не можем прождать еще сто тысяч лет в надежде на благоприятную мутацию, которая излечит наши болячки. Придется самим вызвать необходимую мутацию, прибегнув к биологическим методам, которые либо уже есть в нашем арсенале, либо скоро появятся...

- Что вы подразумеваете под "биологическими методами"? - крикнул Хальдер. - Иголки Валенти? Либриум в воде из крана? Манипуляции с хромосомами?

Соловьев устремил на Хальдера холодный взгляд. Казалось, в шевелении его густых бровей можно расслышать ответ: "Не совсем, но что-то в этом роде. Знаю, это звучит страшновато, но еще страшнее ничего не предпринимать и отдаться на ход предсказуемых событий..."

Блад необычным для себя тихим голосом спросил:

-  Как насчет снадобий, ограничивающих способность плодиться, в питьевой воде индусов? Вы бы его туда подмешали?

Прежде чем ответить, Соловьеву пришлось побороть внутренние противоречия. Присутствующим была заметна эта борьба.

- Подмешал бы, - ответил он наконец.

- В этом я бы вас поддержал, - подал голос Бурш.

- И я, - произнес Джон Д. Джон. Остальные промолчали. Клэр вспомнила старую

солдатскую поговорку: "С врагами я справлюсь сам, но избави меня Бог от союзников!"

Блад, обретя свою обычную развязность, бросил:

- Я тоже, Терпеть не могу сопливую ребятню! Уиндхем повернулся к Нико. Он уже не хихикал,

даже ямочки на лице разгладились.

-  Вы предлагаете включить это в рекомендации конференции? В таком случае вынужден вас огорчить: я под этим не подпишусь.

- Предлагаю, - медленно ответил Нико, - но с некоторыми оговорками. Все правительства обязаны предпринять последнее, мощное усилие остановить взрывной рост населения, призвав к добровольному контролю рождаемости. Если призыв не принесет результатов - в прошлом именно так и происходило, и надеяться на чудо нет оснований, - то правительствам надо предложить заняться принудительным контролем во имя предотвращения катастрофы. Причем это должно относиться ко всем странам без исключения, независимо от уровня рождаемости, в качестве жеста солидарности. Эксперты должны разработать план моратория на рождения с разбивкой на периоды и на интервалы, который должен действовать до тех пор, пока не прекратится демографический взрыв. Затем можно будет на какое-то время вернуться к добровольному контролю - возможно, с более заметным результатом.

-  Или наоборот, - вставила Харриет. - После конца моратория все начнут яростно плодиться.

- Не исключено. В этом случае периоды принудительной бездетности назовем это "годами поста" - придется сделать постоянным условием человеческого существования, чем-то вроде социального календаря в дополнение к биологическому календарю, заведенному самой природой.