Король призраков - Джульетт Кросс

направо. Голл стоял, прислонившись к дереву, наполовину скрытый в тени, скрестив руки и пристально глядя на меня. В свете костра его глаза казались ещё ярче золотыми. Как всегда, когда я ловила его на том, что он смотрит на меня, он не отводил взгляд. Нет, он изучал меня взглядом, словно это было его право.

Кого я обманываю? Это и правда было его право. Он мог делать со мной всё, что захочет. Если я возражу, он, возможно, вернёт меня в Иссос и снова возьмётся за меч против моего народа.

Почему я не чувствовала к нему ярости? За то, что он заманил меня на этот нежеланный путь, на его путь. Единственная злость, которую я сейчас испытывала, была направлена на саму себя. Я не могла оторвать от него взгляд и не могла ранить его презрительным отказом.

Нет, вместо этого я поглощала его взгляд, наслаждаясь ледяным пламенем, пробегающим вдоль моего тела и медленно поднимающимся обратно. Лицо его было бесстрастно, словно камень, но глаза жадно пожирали меня, кусочек за кусочком.

Громкий рев одобрения и стук кулаков по груди — аплодисменты тёмных фейри — заставили меня снова повернуться к Кеффе. Бард поклонился в знак благодарности.

— Ещё! — закричал Пулло, молодой воин из элиты, с широкой улыбкой. — Ещё одну, Кеффа! — Он подтолкнул молодого воина Тирзеля, который охранял меня в Нортгалле. Скромный парень.

Другие тоже подхватили, прося его исполнить ещё одну песню. Он поднял руку, призывая к тишине, и начал петь на более бодрый лад песню о мальчишеской дружбе, что превратилась в крепкую связь воинов. Я улыбнулась, наблюдая, как Пулло и Тирзель хлопали в такт, сияя от радости.

Когда я наконец осмелилась, я снова взглянула на место в тени, где стоял Голл. Но он уже исчез.

ГЛАВА 14

ГОЛЛ

— Ещё одну, сир! — окликнул меня Лайкел, неся очередную кружку, наполненную до краёв.

— Хватит. — Я махнул рукой, показывая, что с меня довольно, и поднялся с деревянной скамьи, которую они поставили у костра на восточной стороне лагеря.

В ответ на мой отказ послышался хор разочарованных вздохов. Но Лайкел, мой генерал пехотных войск, настаивал:

— Всего одну. — Его красные глаза блестели от выпитого, а длинная коса расплелась после ночи, веселья.

Двое из кавалеристов играли на флейтах, пока несколько других танцевали с женщинами, которых они привезли из Иссоса по пути из города.

Я велел Сорину проследить, чтобы солдаты не причинили дамам вреда. Светлые фейри были хрупкими, их тела легко ломались от нашей силы. Я даже выделил монет, чтобы щедро заплатить за компанию этих женщин, достаточно, чтобы они смогли нанять экипажи из соседней деревни и вернуться в Иссос. Последнее, что мне нужно, — это слухи о жестокости, распространяемые девицами, у которых в этом городе множество ушей.

Я хотел, чтобы народ Лумерии без сопротивления принял нового короля. И не собирался давать им повода для неповиновения, даже из-за плохого обращения или недостаточной платы иссосским блудницам.

— Лайкел, — я повысил голос так, чтобы остальные могли слышать, и положил тяжёлую руку ему на плечо, — если я буду выпивать по одной с каждым отрядом в лагере, я так и не проснусь, чтобы вернуться в Силвантес. — Я окинул взглядом толпу фейри, чьи лица озарились при упоминании дома. — А разве не все мы хотим быстрее добраться до Силвантеса?

Толпа взорвалась ликующим одобрением, последняя за вечер группа, с которой я решил задержаться на несколько часов.

— Для тех, кто завтра отправится в другие части Лумерии, знайте, что я бескрайне вас уважаю. — Пока одни вернутся домой, многим предстоит начать наше правление заново по всей Лумерии. Я должен был убедиться, что светлые фейри понимают, кто теперь ими правит. — Наслаждайтесь вечером. Вы это заслужили.

Флейтист остановился. Огонь потрескивал, а я оглядывал небольшую группу.

— Мы бы не выиграли эту войну без каждого из вас. Спокойной ночи, воины.

Под новый взрыв восторга флейтист заиграл быструю, весёлую мелодию. Я скрылся в тени, после того как обошёл все костры лагеря, задержавшись дольше с солдатами, чем с отрядом Элитных.

Передовая заслуживала большего внимания. Они сражались за моего отца долгие годы и только недавно — за меня. Я хотел, чтобы они все знали, насколько я ценю их доблесть, честь, пролитую кровь и верность. Я должен был сказать им это лично. Чего мой отец никогда не делал.

Последнее видение Далии оставило меня в смятении. Хотя я знал, что нахожусь на верном пути, что Уна — мой путь, но дополнение к её предсказанию лишало меня сна.

Две стороны одной монеты. Демон-фейри. Один истинный, другой — нет. Берегись чёрного ворона, ибо он жаждет твоё место… во всём.

Как и многое из предсказаний Далии, оно было окутано таинственными, бессмысленными фразами. Но больше всего мне запомнилось, что враг таится среди моих людей. Где-то. Возможно, здесь, среди солдат. А может, в Силвантесе. Или даже дальше. Вероятно, он станет проблемой, когда я начну устанавливать власть в Лумерии.

Из-за этой угрозы я хотел убедиться, что фейри понимают свою значимость. Все они будут справедливо вознаграждены монетами и провизией, когда мы вернёмся домой. Некоторые получат земли за долгую и доблестную службу — то, чего мой отец никогда не сделал бы. Хотя это было рискованно, я хотел, чтобы мои люди знали: я не он.

Возможно, в Силвантесе враг станет очевиднее.

Проходя между шатрами, я слышал звуки праздника и утех, доносящиеся из каждого из них. Тяжело вздохнув, я направился к своему шатру. Моё сердце то замирало, то билось сильнее. Мне предстояло лечь рядом с женщиной, которую я видел в слишком многих своих фантазиях.

Слухи о том, что принцесса Уна превратилась в самую красивую женщину, только разожгли моё любопытство к той девочке, которую я некогда вынес из подземелий. Но ничего не могло подготовить меня к тому, кем она стала.

Кровь Викса, она была неземной. Более прекрасна, чем сама Лумера. И в тысячу раз притягательнее.

Чёрные крылья. Они отросли вновь — я это знал. Но почему-то никто никогда не упоминал их цвет. И вот, увидев их, я был поражён: их красота контрастировала с её жемчужно-белой кожей. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не взять её тогда, в Нäкт Мире.

Терпение, — напомнил я себе, подходя к шатру и замечая, что Мекк и Феррин по-прежнему стоят на страже.

Я не позволю себе поспешности. Только после того, как будут завершены все обряды Силвантеса. Однако кровь закипала всякий раз, когда я смотрел