Король призраков - Джульетт Кросс

прикоснуться к тому, что принадлежит мне. Это касается моей земли, моего имущества и тебя.

Я покачала головой, не понимая, зачем ему быть настолько варваром.

— Ты осквернил храм, — прошептала я, впервые действительно испугавшись демона с огненными глазами, смотрящего на меня сверху вниз.

— Она твоя богиня, не моя. А теперь уберёмся отсюда, пока Иссос не узнает истинное значение быть разграбленными призрачными фейри. Затем он развернулся к двери, потянув меня за собой. — Идём.

Я оглянулась через плечо и увидела, как один из стражей поднимает мой сундук на плечо, словно тот ничего не весил, а остальные призрачные фейри выстраиваются в линию позади нас.

Бейлин всё ещё стоял на коленях рядом с Гаэлем на полу, запятнанном кровью, обвязывая его руку платком. Взгляд брата встретился с моим, полный боли и сожаления; затем он беззвучно произнёс: прости меня, прежде чем исчез из виду, а меня уволок мой новый хозяин.

ГЛАВА 11

ГОЛЛ

Мы завоевали Лумерию. Война была окончена. И моя Мизра была со мной — высшая фейри, Принцесса Иссоса. Узел напряжения внутри меня начал распутываться. На самом деле, сейчас она была у меня на руках, пока мы летели на Дракмире к лагерю. Когда мы начали спускаться над рекой Блювейл, Уна напряглась.

— Мы не возвращаемся в Нäкт Мир?

— Вернёмся утром. Сегодня ночью мы будем в лагере с моими солдатами.

Нам было что отпраздновать, и, как их король, я должен был доказать, что я один из них, что я — король, которому можно доверять и за которым можно идти.

— Это безопасно для меня? — её голос дрожал от страха.

Трепет в её голосе разжёг во мне гнев. Мне это не понравилось. Нужно было помнить, что её похитили, её горничная и другие иссосцы были убиты, прежде чем её приволокли в Нортгалл люди моего отца. Слабый синяк, который я заметил на её левой щеке, говорил о том, что с ней обращались не нежно. Именно поэтому я получил такое удовлетворение, испепелив Эрлика и второго помощника моего отца в тронном зале. Один из них был ответе за это.

Сжав челюсть, я изучал её профиль, пока вокруг нас завывал холодный ветер.

— Слушай меня, — приказал я. — С тобой не будут обращаться так, как мой отец. Ты станешь матерью моего наследника. Никто не причинит тебе вреда.

— Не причинит? — она подняла бровь.

— Ты полагаешь, что я собираюсь причинить тебе боль?

Она не ответила, удерживая взгляд на реке внизу, серебряной змеей, разрезавшей землю.

Я фыркнул, взяв её за подбородок и заставив смотреть на меня.

— Как ты думаешь, кто собирается причинить тебе вред?

Она нервно заморгала, румянец проступил на её щеках, и она отвела взгляд.

— Ах. — Я усмехнулся. — Полагаю, будет немного больно в первый раз. Но ты согласилась на условия.

— Я знаю, на что согласилась. Я знаю свой долг. — Её слова были холоднее всего льда Нортгалла.

— Ты ещё не знаешь, — я отпустил её подбородок и прошептал ей на ухо. — Возможно, тебе это понравится.

— Никогда.

Я расхохотался. Она удивлённо посмотрела на меня в тот момент, когда Дракмир нырнул к лагерю. Она крепче ухватилась за ручку седла, а я держал её для приземления. Дракмир всегда совершал посадку грубовато. Вероятно, из-за того, что он был одинок в подростковом возрасте, ему не довелось научиться этому у сородичей. Он был грубее и более диким, чем его род.

— Глойен, Драк, — пробормотал я, похвалив его за хороший полёт. Я сильно похлопал его по боку и первым спустился вниз.

Мне даже не пришлось говорить Уне следовать за мной. Она поспешила покинуть моего дракона, быстро спустившись по верёвочной лестнице. Обхватив её за талию, я помог ей спуститься на землю. Её дыхание сбилось, когда я опустил её рядом с собой.

Она сжала мои руки и с королевским достоинством приказала:

— Ты можешь отпустить меня.

— Лучше привыкай к моему прикосновению, — сказал я ей, отступая назад.

Мы приземлились прямо за пределами лагеря. Дракмир ушёл к деревьям, предпочитая спать там, так как поблизости не было пещер. Сотни палаток были разбросаны вдоль реки Блювейл, некоторые солдаты оставались в лагере, занимаясь делами и готовясь к нашему возвращению.

Когда мы приблизились к моей палатке, Огальвет вышел от костра, который он поддерживал.

— Сир? — его жёлтые глаза скользнули к женщине, идущей за мной, рот с клыками приоткрылся от изумления.

Я остановился и взял её за руку, привлекая ближе.

— Армия вернётся в течение часа, Огальвет. Подготовь еду и принеси ее в мою палатку для принцессы.

— Конечно, сир. — Он приложил кулак к сердцу и склонил голову, наклонив рога в знак повиновения.

— Спасибо. Сообщи Кеффе, что мы прибыли, и отправь Мека и Феррина охранять мою палатку.

— Немедленно, сир.

Мне пришлось ждать, пока мои родственники завершат испытание Кел Клисс, прежде чем я наконец встречусь с Уной. Я привёз их всех, включая Кеффу, на Дракмире в лагерь, получив сообщение о том, что Сорин прорвал стены Иссоса и возьмёт город под контроль в течение нескольких дней.

Далья заверила меня, что они оба выдержали испытание с силой истинных воинов-теней. Она сообщила, что больше всего страдал Феррин, но он ни разу не попросил отпустить его.

Испытание требовало, чтобы они были прикованы цепями в нижних пещерах Виксет Крона под Нäкт Миром, где бродят и шепчут духи Нортгалла. Меку и Феррину дали по капле воды из Нäкт Ликензель — чёрного озера глубоко под землёй. Священная вода привлекала духов, чтобы те пришли к ним. Если бы они выдержали их присутствие всю ночь, то могли бы войти в мой элитный отряд.

Испытание было проверкой не физической силы, а ментальной — и преданности, способности выдержать часы психологического ужаса. Ведь не все духи в сердце Виксет Крона были добры. Они могли наполнять каждого, кто вторгся в их мир, болью, потерями и горем, которые они унесли с собой в потусторонний мир. Испытание на звание одного из моих элитных воинов было настоящей проверкой верности.

Конечно, испытание Уны будет намного опаснее. Но я пока не хотел об этом думать.

Первым заданием Мека и Феррина стало сопровождение моей Мизры. Я не настолько самонадеян, чтобы верить, что она приняла свою судьбу. Возможно, она попытается сбежать. А если нет, всегда оставался шанс, что враг в лагере захочет причинить ей вред, чтобы навредить мне. В этом смысле её страх за свою жизнь был обоснован. Угроза действительно существовала, просто исходила не от меня.

Я потянул её за собой,